Читать книгу После грозы - Сюзан Руа - Страница 8

Я дожидаюсь Жана возле кофеварки, извергающей из себя напиток, который я так люблю. Я наблюдаю за тем, как кофе струйкой стекает в чашку, и размышляю, с чего начать разговор. Вчера вечером я просто позвонила Жану и сказала, что нам нужно кое-что обсудить. По словам Карла, скоро я стану совладелицей «Motorama», другими словами, мы с Жаном будем партнерами. О деятельности фирмы я ничего не знаю и даже представить не могу, что от меня может понадобиться, но зато у меня на руках список документов, которые я должна попросить у Жана, чтобы можно было оценить стоимость моей доли.

Кто-то тихонько стучит во входную дверь, и я иду открывать, попутно проверяя, запахнуты ли по́лы моего пеньюара.

– Я тебя разбудил? – спрашивает Жан с порога.

– Нет. Просто мне не захотелось переодеваться.

Я поворачиваюсь к нему спиной, чтобы разлить кофе по чашкам. Правда, одну чашку я наливаю до половины.

– Ты еще не перестала пить кофе? – спрашивает Жан.

– Нет.

– А как… как же ребенок?

– Если я не буду пить кофе, то сойду с ума, – резко заявляю я.

В ответ – молчание. И потом, это ведь не его дело, что я пью. Я только-только похоронила Алекса и не могу залить горе бутылкой виски, даже если бы мне этого хотелось. Но отказаться еще и от утреннего кофе – нет, это выше моих сил!

Жан кладет на стол коричневый пакет и вынимает булочки, при виде которых я вспоминаю о том, что голодна. Я спешу устроиться на привычном месте и хватаю булку, но не успеваю поднести ее ко рту, как он произносит:

– Шарлотта, нам все равно придется поговорить… ну, о ребенке.

– Потом!

Жан изумленно наблюдает за тем, как я уплетаю сдобу. Наконец я вытираю губы и улыбаюсь ему:

– Очень вкусно, спасибо!

Похоже, Жан не очень доволен моим настроем, поэтому я меняю стратегию и перехожу прямо к делу:

– Послушай, последние пару дней я много времени провела с Эвансами… В общем, я решила переехать в квартиру, в которой жил Алекс. Вчера мы с Брендой уже начали собирать вещи. Я отложила для тебя кое-что из одежды и… мотоциклетные принадлежности.

Его удивленный взгляд, кажется, пронзает меня насквозь.

– Ты переезжаешь в квартиру Алекса? И когда, интересно, ты приняла это решение?

– Вчера. Его квартира больше, чем у меня, и место более удобное. Будет легче добираться до работы.

Я не упоминаю о том, что у Бренды чуть не случился инфаркт, когда она увидела мое крошечное двухкомнатное жилище, и она твердо решила, что не уедет домой, не убедившись, что я переехала в квартиру Алекса и окружена всеми возможными удобствами. Когда же я заикнулась, что могу пожить у себя до родов, чуть не дошло до Третьей мировой. Мы с Брендой спорили больше часа. Думаю, она решила, что я беспокоюсь из-за денег. Ведь сколько бы она ни твердила, что мне больше не нужно о них думать, это сильнее меня – я-то знаю, что квартира Алекса мне совершенно не по средствам! Жан тоже не упускает случая об этом напомнить:

– Ты уверена, что твоей зарплаты официантки хватит на то, чтобы выплачивать ипотеку, которую взял Алекс?

– Я прекрасно понимаю, что не хватит! Это Бренда настаивает на переезде. Она говорит, что теперь у меня достаточно денег, чтобы платить за квартиру Алекса. Завтра мы едем к нотариусу подписывать бумаги. Все, что было у Алекса, они отдают мне. Говорят, что это будет справедливо, потому что мы с ним собирались пожениться…

Конец фразы повисает в пространстве. А правильно ли это, в конце концов? Я не могу ответить на этот вопрос, но стоит Жану открыть рот от удивления, как я спешу спросить:

– Что-то не так? Ты против?

– Конечно я за! Просто удивился. Значит, и магазин мотоциклов тоже…

– Ну да. Мы с тобой будем партнерами. И, раз уж об этом зашла речь, у меня к тебе просьба…

Я рассказываю ему о документах, с которыми хочет ознакомиться Карл до отъезда. Реакции Жана долго ждать не приходится: он роняет едва надкушенную булку на тарелку и бормочет:

– Если хочешь, я могу попробовать выкупить твою долю…

Я поджимаю губы и повторяю слова Эвансов: с решением лучше подождать несколько недель и предварительно провести аудит предприятия, узнать его реальную стоимость… Карл настаивает, чтобы я стала акционером: если компания рентабельна, возможно, впоследствии я смогу получать свою долю прибыли.

Если бы Алекс написал завещание, не предпочел бы он передать свою долю в «Motorama» Жану? В отличие от него, я ничего не понимаю в мотоциклах. И вряд ли смогу забыть, что одна из этих дьявольских машин повинна в гибели моего Алекса. Надо же, чтобы все сложилось так несчастливо – дождь, неудачный вираж, не по правилам припаркованный грузовик…

Подавляя чувство неловкости по отношению к Жану – как будто я что-то у него краду! – я перескакиваю на безобидную тему:

– Поговорим об этом потом, о’кей? А пока поможешь мне с переездом?

– А тебе не будет тяжело жить в той квартире? Воспоминания и все такое…

Я морщусь, мотаю головой:

– Справлюсь. Мне придется привыкнуть.

По правде говоря, перспектива остаться одной в этой квартире меня пугает, но я всегда боялась одиночества. Алекса больше нет, и какая разница, где я буду жить – тут или там? Пока в квартире есть Карл или Бренда, мне вполне комфортно, а что будет, когда они уедут к себе, в Англию? Даже не представляю и, честно говоря, предпочитаю об этом не задумываться.

– Это хорошая идея, – соглашается Жан. – Там не две комнаты, а три – это на случай, если ты надумаешь оставить ребенка…

– Я тебе еще не сказала? Я его оставляю.

– Вот как? Ты уже все решила?

– Да. Вернее, в общих чертах… Бренда, понятное дело, очень обрадовалась. И теперь у нее масса планов относительно обустройства квартиры. А еще она хочет, чтобы мы с ней подписали что-то вроде контракта, чтобы она с моего позволения могла видеться с внуком…

Жан бросает быстрый, настороженный взгляд в мою сторону:

– О каком контракте идет речь?

– Лучше не спрашивай! – со смехом отвечаю я. – Вчера после обеда я просидела с адвокатом часа три, не меньше. Эти люди ничего не оставляют на волю случая!

– Они создают для тебя проблемы? У меня приятель – адвокат, так что если понадобится…

– Я совсем не это имела в виду. Ты только представь: чтобы я чувствовала себя защищенной, Бренда предложила мне выйти замуж за Карла. Я совсем одна, вот она и решила, что это прекрасная мысль – принять меня в семью на законных основаниях. И что мне так будет спокойнее…

И я перечисляю самые важные пункты нашего соглашения: в обмен на ежемесячную ренту и наследство Алекса я должна пообещать, что Бренда сможет видеться с внуком от двух до четырех раз в год и что в случае моего повторного замужества мой ребенок не будет усыновлен моим новым супругом.

Жан смотрит на меня озадаченно, потом его брови ползут вверх:

– И что все это значит? Ты должна теперь выйти замуж за этого типа?

– Скажем так: мы это обсуждаем. Но Бренда настаивает. Ты бы только ее слышал! Для нее это просто идея фикс…

Главное, что я вынесла для себя из нашего с мэтром Бушаром разговора, – это что у моего ребенка будет настоящая семья: у Бренды есть родная сестра, племянник, две племянницы и двоюродные братья и сестры, то есть целая толпа родственников. В отличие от меня, у которой нет никого. Так что, если со мной что-то случится, я могу быть уверена, что о ребенке будет кому позаботиться. И, по крайней мере, он не останется один на белом свете. Как я когда-то…

– Они предложили тебе деньги, чтобы ты его оставила?

– Нет. Ну, что-то в этом роде… Они пообещали, что будут мне помогать.

– И ты согласилась?

– Ты о замужестве? Нет, пока нет. Скажем так – мы это обдумываем.

– Вот и отлично! Шарлотта, у этих людей полно денег. А ты собираешься произвести на свет единственного ребенка Алекса, ведь других у него уже никогда не будет! И они должны с этим считаться.

Слова Жана меня шокируют, и я устремляю на него сердитый взгляд.

– По-твоему, они что-то мне должны? Они и так отдали мне все, что было у Алекса! И это несмотря на то, что мы с ним даже не были женаты. Я вообще понятия не имею, хотел ли он этого ребенка!

– Не говори глупостей! Алекс тебя обожал! И будущим летом вы планировали пожениться…

Я молчу, боясь заплакать. Алекс умер, и кто бы что теперь ни говорил, это будут чистейшей воды домыслы. И вообще, кто может сказать, как бы все было, если бы Алекс выжил? Захотел бы он этого ребенка? Могло случиться так, что мы бы с Алексом поссорились и расстались еще до свадьбы. Как знать? Все кажется мне таким запутанным с тех пор, как Алекса не стало… Он больше не сможет меня утешить, сказать, что мы созданы друг для друга и всю жизнь будем вместе. Доказательство – то, что земля вертится и я все еще тут. А Алекс – нет.

Жан настоятельно просит показать ему составленный Эвансами договор. Я встаю, беру со стола папку с документами и передаю ему. Он с головой уходит в чтение, как будто речь идет о чем-то сверхважном, а закончив, потрясенно смотрит на меня:

– И ты отказалась от четырех тысяч долларов в месяц?

– Речь шла о четырех тысячах фунтов. Пока еще не отказалась. Я думаю.

– Ты с ума сошла! Зачем отказываться от таких денег?

– Жан! Это не мои деньги. Мы с Алексом даже не жили вместе!

И тут он говорит то же самое, что вчера раз десять произнес при мне адвокат: это прекрасное предложение, и мне следует его принять, потому что я должна думать о своем ребенке. Взамен Бренда просит, чтобы я поддерживала родственные отношения с их семьей, согласилась приезжать на Рождество к ним в Англию и на то, чтобы ребенок получил фамилию Эванс.

– И ты отказалась? Шарлотта, эти люди богаты! Очень богаты! И ты должна о себе позаботиться.

Я снова сердито смотрю на Жана. Неприятно, что он думает сейчас только о деньгах.

– Эвансы хотят, чтобы я стала частью их семьи, и для меня это – единственное, что имеет значение. Бренда слишком щедра ко мне. И она еще не оправилась после потери сына…

– Ты – простая официантка в кафе, ты не забыла? И не сможешь заботиться о ребенке, если тебе некому будет помогать. Конечно, я сделаю все, что смогу, но… Шарлотта, они предлагают столько, что тебе и во сне не могло присниться! Ты просто не можешь от всего этого отказаться!

Я хмурюсь. Вчера вечером я выслушала от Бренды то же самое раз двадцать, не меньше. Ну почему они не могут понять, что все деньги мира не вернут мне Алекса? И что в данный момент ребенок – последнее, что меня волнует… Опасаясь, что мы проговорим об этом весь день, я заявляю Жану то же самое, что вчера ответила Бренде – что я об этом подумаю. А что еще я могу сказать? И как они могут быть уверены, будто знают, что для меня хорошо, в то время как я сама не имею об этом ни малейшего представления?

После ухода Жана проходит не меньше часа, когда я снова слышу стук в дверь. Честно говоря, я никак не ожидала увидеть на пороге Карла, да и он явно смущен тем, что застал меня в пеньюаре.

– Привет! Я тебя разбудил?

– Что? А, нет конечно! Входи! Кофе хочешь? Я как раз собиралась поставить…

Он отвечает согласием, и, закладывая в кофемашину половину порции, я думаю только о том, что Карл наверняка сделает мне замечание, если я и себе налью чашечку. Тем временем он присаживается к столу, и мои опасения не оправдываются.