Читать книгу Толераниум - Т. А. Огородникова - Страница 13

Миша равнодушно разглядывал однокурсников и не понимал, то ли они так сильно деградировали за лето, то ли он раньше не мог объективно их оценить. Сборище упрощенных гуманоидов четко вписывалось в стандартные шаблоны. Секс, еда и доминантность. Что с них взять…

Мише было интересно увидеть Викторию Павловну – преподавателя философии, – которую до сих пор он считал идеалом женщины. Во всяком случае, когда мама с Лаурой терзали его рассуждениями о планах на жизнь, он представлял своей женой ее – Вику. Или такую, как Вика.

Наконец-то она появилась. Хрупкая, собранная, решительная… Виктория Павловна шагала по коридору, кивком головы приветствуя студентов. Мише она улыбнулась. Вслед за Викой студенты потянулись в аудиторию, а Миша презрительно отметил, что Альберт, проводив Викторию Павловну влюбленным взглядом, так и не справился со своим выражением лица.

– Асин, вы не забыли, зачем пришли? – спросил он с рассеянной улыбкой.

Через два академических часа, выйдя в коридор после лекции Виктории Павловны, Миша недоумевал. Как он вообще мог так превозносить эту замухрышку? Серая мышка, обыкновенная посредственность.

Пройдя несколько шагов, Миша неожиданно для себя увидел Виктора, который, облокотившись на подоконник, запросто болтал с Земляковой. Вокруг собралась кучка заинтересованных слушателей. До Миши донеслись слова Виктора:

– Наталья, приносить с собой ничего не нужно. Праздник в честь моего друга. Будет полно всего, что только можно пожелать. Приводите как можно больше народу.

Заметив Мишу, Виктор обрадовался:

– А вот и он! Наталья, мне пора! Мой друг освободился!

Землякова оглянулась и не сдержалась:

– Ваш друг – Асин? – Староста как-то по-новому, уважительно посмотрела на Мишу.

Мишу распирало от гордости, и хотя ему ужасно хотелось показать Земляковой язык, он мужественно сохранил величественный вид.

Виктор оттолкнулся от подоконника и, направляясь к Михаилу, уже на ходу крикнул:

– Не забудьте: ИГНАТЬЕВСКИЙ! В субботу вечером! Мы с Михаилом ждем вас! Его друзья – мои друзья!

Вот кто, оказывается, въехал в Игнатьевский! Знали бы Бергауз с Лаурой!

Огромный старинный особняк за высоким забором стоял на холме. После того как архив НКВД закрыли, здание пустовало. Его зловещая обособленность отпугивала не только вездесущих риелторов, но и бомжей с олигархами. Праздный городской народ гонял про дом нелепые слухи: и дым в виде сатанинских рож по ночам из трубы валит, и душераздирающие крики раздаются, и мыло из кошек с лошадиной кровью кипит там в огромном чане, а уж если пропал кто в городе – искать не надо. Сгинул в Игнатьевском. Так что на тусовке кворум будет, всем интересно хоть одним глазком заглянуть за высокий забор таинственного поместья…

Домой Миша заявился в приподнятом настроении, чем очень порадовал Софочку. Бергауз, как обычно, был невозмутим и любезен. Только Лаура просканировала племянника внимательным взглядом с головы до ног и после осмотра оттаяла – прижала Мишину голову к груди и потрепала кудри, прошептав: «Поздравляю, Мишустик! Самый главный год в твоей жизни начался».

Миша поспешно высвободился из объятий. Они его все за мальчика, а, межу прочим, Виктор закатил для него огромную вечеринку! Мише очень захотелось рассказать о приглашении в Игнатьевский, но он решил дождаться подходящего момента. Момент настал за чаепитием, когда Лаура уже в третий раз намекнула, что Миша мог бы поделиться новостями.

– Да какие там новости, все по-старому. Разве что вечеринка в Игнатьевском намечается. Мой друг устраивает.

Лаура округлила глаза, и Миша не смог сдержаться:

– В мою честь.

– Ты шутишь? Правда, в Игнатьевском?

Все понятно. Как обычно, главная новость осталась за кадром. Мише стало противно и неинтересно. Он механически помешивал ложечкой остывший чай. Софочку тоже больше заинтересовал особняк, чем праздник в честь ее сына.

– Не томи, Лаура. Что такого невероятного в этом «ИГНАТЬЕВСКОМ»?! – Софья Леонидовна потребовала ответа.

– Стыдно не знать достопримечательности родного города! – с шутливой укоризной ответила Лаура. – Этот дом был построен почти двести лет назад по заказу купца Кондратия Игнатьева, который славился любовью к театральным представлениям, оккультным наукам и спиритическим сеансам. В завещании было сказано, что любые сделки с этим домом запрещены во избежание пагубных последствий для новых владельцев, но самое странное – не велено копать землю вокруг дома, тем более курганы, которые будут появляться по мере усыпания Игнатьевской фамилии. А фамилии-то никто и не знает…

– Ну и что, Лаура? Что такого сейчас происходит в этом доме? Ты рассказываешь нам легенды двухсотлетней давности…

– Не знаю. – Тетушка изящно пожала плечиками и тряхнула рыжей шевелюрой. – Видимо, этот самый Мишкин друг арендовал особняк или купил… Или унаследовал? – Она засмеялась.

– А я слышал, что родственники были, но скоропостижно почили накануне подписания документов о продаже дома, – заявил Бергауз.

– А я слышала, – передразнила Бергауза Лаура, – что у них там потрясающий сад с редчайшими пальмами, которые живут только в субтропиках. И еще у нас в Венецке, но исключительно в Игнатьевской усадьбе. – Лаура многозначительно развела руками.

– А с курганами-то что? – опасливо спросила Софочка.

– Да ничего, за все это время девять холмиков как были, так и есть. Что с ними станется… Но я бы на месте новых владельцев эти курганы не трогала… На всякий случай.

Миша больше не мог выносить эту бессмысленную болтовню. Без единого слова он вышел из-за стола и удалился в свою комнату. Буквально через пять минут к нему постучалась Лаура. Михаил решил, что тетушка раскаялась за свое невнимание и пришла загладить вину. Лаура начала издалека:

– Мишустик, я про твою вечеринку. Ты ведь не забыл, что нежелательная беременность – проблема не только девушек? Это в наше время вечеринка и непорочное зачатие были почти однозначными понятиями. Потому что ни одна девушка не могла признаться, что лишилась девственности, тем более, – выпивши!!! Судьба такой легкомысленной барышни была предрешена: не возьмут замуж – это самая мелкая неприятность. А даже если и возьмут, то злобные бабки у подъезда испепелят взглядами до смерти… Мы даже не понимали, что хуже – нажраться до беспамятства или забеременеть от малознакомого парня… Поэтому вспоминали о том, что допустили неразборчивость в связях, месяца через три, когда уже юбки не застегивались на талии…

Миша рассмеялся. Все-таки он не мог долго злиться на Лауру. У нее всегда было отменное чувство юмора.

– Мишустик, ты знаешь, что от тебя зависит вся моя жизнь? – ласково глядя на племянника, спросила Лаура. Миша вздохнул с облегчением. Вроде начала что-то понимать. – А сейчас в твоих руках моя карьера! – Лаура театрально сложила руки перед грудью. – Я голову сломала, кто из моих конкурентов мог устроить в нашей полосе такой парк. Поговаривают, в Игнатьевском есть миддлемист и китайский мышецвет. – Лаура показала фото из интернета.

– Название какое-то гадкое – мышецвет! – отреагировал Миша.

– Да уж, и вид у него специфический. – Лаура скорчила брезгливую мину. – На летучую мышь похож. Зато миддлемист – самый редкий цветок в мире. Их осталось только две штуки, и это значит, что у твоего друга – один из двух! Пожалуйста, сфотографируй незаметно на телефон! Я буду тебе всю жизнь благодарна! – Лаура в своем порыве стала похожа на маленькую девочку.

– Хорошо, – пообещал Миша.