Читать книгу Историографические этюды. Сборник статей - Т. В. Агейчева - Страница 3

На кафедре источниковедения, вплоть до завершения своей преподавательской деятельности, лекционный курс «Историография истории России с древнейших времён до начала ХХ в.» читала Алла Ервандовна Шикло (1937 – 2014)9. Она вела семинарские занятия, руководила спецсеминаром для специализирующихся по кафедре студентов, читала спецкурсы и, разумеется, выступала в качестве научного руководителя при подготовке дипломных работ и кандидатских диссертаций.

На протяжении многих лет А. Е. Шикло исполняла обязанности заместителя заведующего кафедрой по учебной работе, была членом методической комиссии факультета, членом учёного совета по защите кандидатских диссертаций.

На кафедру источниковедения исторического факультета она перешла в 1978 г. из 1-го Московского медицинского института им. Сеченова, где работала с 1969 г. и прошла путь от ассистента до доцента (с 05.10. 1977 г.) по кафедре истории КПСС. По сути, она вернулась домой, так как была выпускницей исторического факультета МГУ (1960 г.), ученицей И. Д. Ковальченко.

Как учёный и педагог она, безусловно, принадлежала школе И. Д. Ковальченко. «Мне очень повезло в жизни, потому что большая часть её – учёба в университете, научная и преподавательская деятельность – прошла в непосредственном контакте с Иваном Дмитриевичем Ковальченко – моим Учителем» – писала Алла Ервандовна10.

Дело здесь, конечно, не в формальной принадлежности к числу его студентов, аспирантов, сотрудников и соответствующей этой принадлежности самоидентификации.

Дело, во-первых, в том, что как историк – исследователь она сформировалась в логике и практике его школы. Дело, во-вторых, в том, что на протяжении всей её жизни, верность школе и признательность Учителю выражалась в воспроизводстве в профессиональной практике той модели взаимоотношений с учениками и коллегами, в которой в своё время существовал Иван Дмитриевич. Кроме того, выявление и сбережение неопубликованного научного наследия И. Д. Ковальченко11, раскрытие смысла и содержания его школы в части науки историографии, историографическое изучение и популяризация метода И. Д. Ковальченко было одной из важнейших составляющих научного творчества А. Е. Шикло.

Впервые Алла Ервандовна встретилась с ним на вступительных экзаменах в августе 1954 г. (Исторический факультет располагался в зданиях университета на улице Герцена, ныне Большой Никитской улице). Затем, на втором курсе, она слушала его лекции по истории СССР ХIХ века, работала в его семинаре, а на третьем курсе, выбрав для специализации кафедру капитализма – в спецсеминаре.

Интерес к историографии как важнейшей, но, вместе с тем, недооценённой составляющей научного исторического знания обнаружился и развился также при непосредственном влиянии научного руководителя. Он читал курс лекций по историографии истории СССР на протяжении многих лет, с 1955 по 1975 г. Под руководством И. Д. Ковальченко была написана курсовая работа IV курса «Социально-экономические взгляды Ю. Ф. Самарина», дипломная работа по кафедре истории СССР периода капитализма «Решение крестьянского вопроса Ю. Ф. Самариным» и, наконец, подготовлена кандидатская диссертация – «Исторические взгляды Н. А. Полевого», защита которой на историческом факультете состоялась 04 января 1972 года.

Впоследствии, перейдя при содействии И. Д. Ковальченко на кафедру источниковедения в 1978 году, Алла Ервандовна Шикло была привлечена им к разработке и чтению собственного лекционного курса по отечественной историографии, а также к совместной исследовательской и научно-методической работе12.

Осмысление и освоение научного опыта И. Д. Ковальченко в части разработки им историографической проблематики, развитие его принципиальных, базовых идей и применение их в конкретных исследованиях легло в основу научно-исследовательской практики А. Е. Шикло.

Уже после ухода из жизни И. Д. Ковальченко, в работах, посвящённых его памяти13, Алла Ервандовна, помимо воспоминаний о личности Ивана Дмитриевича, предложила полноценный историографический анализ его научного метода, дающий представление о содержательной стороне школы И. Д. Ковальченко в части истории исторической науки.

Говоря об отличительных чертах его научного и педагогического творчества вообще и о разработке им вопросов историографии в частности, она особо отмечала, что первостепенное значение он придавал теоретико-методологическим аспектам исторического знания как определяющим его сущность. Как он сам говорил – из курса историографии у него «вышел» курс по методологии. В рамках его собственной концепции развития исторической науки, стержнем исторического познания является развитие теории и методологии – основы смены общих и конкретно-исторических концепций истории России. Методология определяет характер исторических воззрений и концепций, от неё во многом зависят успехи в накоплении фактического материала, совершенствовании методики исследования, расширении проблематики. Таким образом, историография только как трактовка теми или иными историками исторических событий может иметь значение лишь справочного курса.

Алла Ервандовна обращала особое внимание на признание Иваном Дмитриевичем социального характера исторического знания, необходимости соотнесения выводов историков с проблемами современности. Она отмечала, что именно он в своём спецсеминаре поставил задачи исследования исторического сознания, исторической психологии различных социальных групп российского общества.

Такой подход лёг в основу предложенной им периодизации истории исторической науки, а также понимания кризиса науки на рубеже XIX – XX вв. «Историческую науку необходимо рассматривать, писал он, не только в связи с общественной жизнью и общественными науками, а более широко через призму понятий „общественное сознание“, „формы общественного самосознания“, то есть „общественная идеология“ и „общественная психология“. При этом необходимо, подчёркивал И.Д., изучение всех форм общественного сознания, как научного, так и иррационального. „…“ он полагал необходимым разобраться в содержании понятий „историческая мысль“, „историческая наука“, выяснить, что принято называть „философией истории“, „теорией и методологией исторического познания“. „…“ обратил внимание на необходимость изучения не только сложных проблем, которые относятся к самой исторической науке, но и на изучение различных компонентов инфраструктуры, то есть тех условий, в которых осуществляются её познавательные и социальные функции»14.

Не менее важным для Аллы Ервандовны было внимание, которое И. Д. Ковальченко уделял личности историка как познающего субъекта. «Историк всегда связан с определённой обстановкой, поставлен в определённые условия, его взгляды отражают прошлую и современную ему историографическую ситуацию. Но, с другой стороны, каждый имеет свой внутренний мир, свою индивидуальность»15.

В числе основополагающих принципов историографического исследования, которыми руководствовался И. Д. Ковальченко, она называла историзм – как в подходе к исследованию конкретных проблем, так и в отношении к оценке творчества того или иного учёного, а также признание кумулятивного характера научного исторического познания, и следовательно, недопустимость нигилизма, недооценки или вообще игнорирования того, что накоплено предшественниками, так же как и консерватизма, абсолютизации результатов имеющегося исторического знания.

Именно поэтому задолго до официальной возможности он начал знакомить студентов с религиозной философией Владимира Соловьёва, С. Н. Булгакова, привлекал внимание к философии истории, социологическим концепциям учёных конца XIX – начала XX в., «…бился в буквальном смысле слова за издание материалов по истории исторической науки, где были представлены произведения непопулярных тогда буржуазных учёных – П. Н. Милюкова, А. С. Лаппо-Данилевского.»16, а в постсоветский период резко негативно воспринимал заявления некоторых учёных о полной несостоятельности советской исторической науки и призывы отказаться от неё.

Важным качеством учёного-историка через призму метода И. Д. Ковальченко, Алла Ервандовна Шикло определяла способность признания «научного плюрализма» как учёта и использования в исследовательской практике всего того в теории и методологии обществознания, что позволяет расширить и углубить понимание сути явлений и процессов исторической реальности. Именно это, по её мнению, Иван Дмитриевич имел в виду, когда писал о необходимости синтеза теорий, подходов и методов как условии выхода из кризиса.

Наконец, очень близок ей был взгляд И. Д. Ковальченко на историографию, как дисциплину, играющую чрезвычайно важную роль в профессиональной подготовке историка, как на инструмент повышения эффективности работы исследователя, знание которой играет исключительную роль при постановке исследовательской задачи, отборе источников и методов их анализа, формулировании концепции. «Знания историографии, – говорил он студентам, – дисциплинируют учёного, требуют ясного понимания цели исследования, дают ощущение причастности даже начинающему учёному к миру науки»17

Надо ли говорить о том, что всё, что отмечалось Аллой Ервандовной как принципиальные моменты в подходе Учителя к историографии как области исторического знания, преобразовалось в базовые ноты уже в её собственном научном творчестве, а также в авторском лекционном курсе, который непрерывно обновлялся и куда, по мере освоения, добавлялся новый материал.

Так, например, вслед за И. Д. Ковальченко она развивала тему кризисных явлений в исторической науке. Причём, в фокусе её внимания были и процессы, развернувшиеся в отечественной исторической науке и историческом образовании постсоветского периода18.

Согласно с методологическими установками, воспринятыми от него, предпринимала исследования научного наследия русских учёных-историков – персонально, в границах направлений, или в рамках временных интервалов. В разные годы объектами пристального внимания А.Е Шикло становились не только профессиональные историки, но и представители общественной мысли, выпускники неисторических факультетов, анализировавшие исторический опыт. В их числе – Т. М. Каченовский и «скептическая школа», М. П. Погодин, Н. Г. Устрялов, К. Д. Кавелин, Б. Н. Чичерин, Д. А. Корсаков, К. С. Аксаков, И.-Ф.-Г. Эверс, М. О. Коялович, Н. Л. Рубинштейн19. Обращение к этим лицам проистекало из осознания необходимости более внимательного и непредвзятого отношения к их наследию, из понимания их истинного места в исторической науке.

На крепком основании усвоенного от Учителя она выработала собственный профессиональный почерк.

Главной целью своих историографических изысканий Алла Ервандовна определяла понимание. Она исходила из уважения априори и, очень часто, признания интеллектуального превосходства тех, чьи труды изучала. Это позволяло отстраниться от себя и ориентироваться на материал. По той же причине Алла Ервандовна предпочитала детально и независимо изучить историографический источник, уважая, вступая в диалог, но, не передоверяясь научной литературе, с ним связанной, даже если речь шла только об информации справочного характера. Очень важна при этом расстановка акцентов. В центре внимания – не ошибки и просчёты участников историографического процесса, а моменты преемственности и приращения знания20.

Принципы историографического анализа, сформулированные И. Д. Ковальченко, служили Алле Ервандовне критериями оценки сочинений историографического характера и при написании отзывов и рецензий21, и историографических обзоров.

В историографических обзорах обнаруживается и другой существенный момент, определяющий характер научного творчества А. Е. Шикло – стремление к формированию системного знания.

Во-первых, к необходимости написания обобщающих историографических работ по историческим периодам и структуре историографического процесса22 неизменно приводило исследование персоналий. Из этой работы, соединённой с материалами лекционного курса, в итоге сложились разделы учебника, который был написан в соавторстве с профессором Г. Р. Наумовой, претерпел несколько переизданий и до последнего времени оставался самым востребованным учебным пособием по историографии истории России23.

Во-вторых, историографические обзоры, предпринятые Аллой Ервандовной, происходили из понимания необходимости анализа состояния текущего исследовательского процесса в области изучения истории исторической науки. В 1980-х гг. ею был опубликован ряд статей соответствующей направленности24.

Эти статьи в совокупности давали представление о массиве специальных исследований, в которых освещались условия развития исторической науки и основные направления в историографии практически всего досоветского периода. Систематизация советской историографии была увязана с теми направлениями в русской исторической науке, которые в ней изучались. Вниманию читателя предлагался обзор советской литературы по истории исторической науки России, вышедшей в период с 1964г.25, поскольку итоги разработки этой темы до 1964 г. были представлены в обобщающих трудах «Очерки истории исторической науки в СССР» и «История исторической науки в СССР. Дооктябрьский период. Библиография»26.

Отдавая должное и фиксируя значительные положительные сдвиги в развитии историографической проблематики, внимание к теоретико-методологическим вопросам, расширение источниковой базы, Алла Ервандовна намечала и круг основных проблем, требующих как уточнения, так и дальнейшего изучения.

В теоретическом плане, важнейшим ей представлялся вопрос о связи теории и методологии с конкретными концепциями и, одновременно, вопрос о принципе разумной пропорциональности при распределении этих элементов в структуре историографического исследования.

Оценивать значение теоретико-методологических взглядов историков, безусловно, необходимо в тесной связи с их конкретно-историческими концепциями, во-первых, и с учётом места этих концепций в развитии исторической науки и в общественной жизни эпохи, во-вторых. Однако изучение теоретических и методологических представлений историков не должно быть самоцелью, поскольку, как правило, историки, да и представители исторической мысли вообще, сами не создавали философских теорий. Они служили для них необходимой основой конкретно-исторических исследований.

Вопрос о критериях оценки роли и места исторических взглядов и концепций в исторической науке тоже нуждался по её мнению, в дополнительной проработке. Прежде всего, необходимо определять то новое, с точки зрения методологии, метода, источниковедческой базы, проблематики, конкретно-исторических выводов, что изучаемая концепция вносит в науку. При этом нужно вписывать эту концепцию в предшествующую и современную ей историографическую ситуацию, что может вызывать некоторые сложности с учётом того обстоятельства, что не все компоненты исторической науки развиваются одновременно.

Не менее важным в плане исследовательской практики был вопрос о необходимости сверки представлений о структуре историографического пространства, то есть о критериях выделения течений и направлений в исторической науке и аргументах при решении вопроса о принадлежности учёного к тому или иному направлению. Так, поскольку критерием может служить то общность методологических установок историков, то отношение к политическому строю, в советской литературе анализируемого периода Алла Ервандовна фиксировала присутствие самых разнообразных определений, например, буржуазной историографии: либерально-монархическая, консервативная, умеренно-прогрессивная, умеренно-либеральная, прогрессивная, дворянско-буржуазная, кадетская и др.

Одновременно, большой перспективной задачей отечественной науки, исходя из требования полноты знания об историографическом процессе и теоретико-методологических исканиях в русской науке, она определяла преодоление диспропорции при изучении разных направлений.

Наконец, не вполне раскрытым на её взгляд оставался вопрос о кризисе исторической науки в конце ХIХ – начале ХХ века. Наиболее полно кризис может быть раскрыт при целостном рассмотрении состояния историографии указанного периода. Требовалось уточнение хронологических рамок кризиса. Но, что важнее, нуждалось в уточнении понятие кризиса не только как упадка, но и одновременно как дальнейшего развития исторической науки по целому ряду аспектов, в достижениях источниковедения, историографии, в интенсивном накоплении конкретно-исторических данных и других явлениях.

Историографические обзоры конца 90-х гг. ХХ – начала ХХI вв. были актуализированы целым рядом новых обстоятельств социально-политического и идеологического характера, определившим и радикальные изменения историографической ситуации. Вместе с тем к этому моменту постсоветской исторической наукой был накоплен некоторый опыт, который вполне поддавался научному анализу. На новом этапе внимание Аллы Ервандовны Шикло привлекали вопросы теории и методологии, и связанных с ней конкретных концепций отечественной истории, а также общее состояние историографии как научной и учебной дисциплины. В качестве объектов исследования была использована главным образом учебная литература по отечественной истории и историографии России27. К анализу было привлечено около тридцати учебников по историографии истории России госуниверситетов из различных регионов страны и более пятидесяти учебников отечественной истории для высшей школы.

Надо отметить позитивное, по преимуществу, отношение А. Е. Шикло к тем изменениям в исторической науке вообще и в её историографическом разделе в частности, которые происходили, прежде всего, в пространстве теории и методологии исторического познания. Характерно, что в динамике в подходах Аллы Ервандовны к вопросам теории и методологии исторического познания не было ни мировоззренческих, ни этических перевёртышей. Явления и процессы в исторической науке, которые она наблюдала на новом историческом витке, вполне соответствовали тому, о чём она размышляла как о внутренне обусловленном самой логикой и природой научного познания и что было отражено в её работах предшествующего периода.

Она констатировала значительное повышение интереса исторической науки к разделу историографии, вызванное потребностями её самоидентификации, уточнения предметной области, методов исследования, задач и функций её в историческом познании и историческом сознании общества.

В свою очередь, в рамках раздела историографии она обращала внимание на расширение историографического поля исследования, включающего многообразие теоретических подходов, методов, приёмов изучения исторических знаний, разнообразие исторических концепций, и широкий круг персоналий, обращение к изучению общественного исторического сознания взаимоотношений исторической науки и исторического сознания.