Читать книгу Я пою, а значит, я живу - Таисия Алексеева - Страница 10

Первые творческие поездки.

Пожалуй, одним из ярчайших и радостных воспоминанием студенческой жизни для меня стали творческие поездки по пограничным заставам во время летних и зимних каникул. ЦК ВЛКСМ организовывались концертные бригады из числа студентов музыкальных и театральных вузов. Я знаю только свой коллектив, а так только от консерватории ездило бригад пять. Собирались команды, к примеру: консерватория-школа-студия МХАТ, институт им. Гнесиных, Щепкинское училище и т. д. Кстати, в Москве у нас с театральным училищем им. Щукина была одна и та же учебная площадка с профессионально оборудованной сценой и залом мест на 350-400. Она находилась за театром Вахтангова. Между двумя нашими ВУЗами она делилась по дням: один день наша учебная площадка, другой – их. Это уже предполагало общение музыкантов с театралами, возможно, как-то даже обогащало наше интеллектуальное развитие. Но, если говорить о творческих бригадах, я вошёл в состав очень интересного коллектива консерватория – школа-студия МХАТ, с которым мы объехали в течение трёх лет почти всю советско-китайскую границу. Люди в ней были постоянные. Мой друг Валера Хлевинский работает в «Современнике», по-моему, с 1970-го года. Татьяна Васильева – теперь очень известная актриса театра и кино, Толя Васильев – её первый муж, великолепный актёр и режиссер. Я их помню всех по старым фамилиям Яцикович, Коцельник… Хорошая команда была. Это было достаточно интересно и весело. Никто из нас и не помышлял о каком-то там заработке. Это же было за счастье бесплатно попасть в те места, где не ступала нога обыкновенного человека. Мы и селений там не видели. Стояли заставы, которые в то время усиливались. Время было напряженное с Китаем.

Все поездки были наполнены романтикой открытия новых мест, часы отдыха чередовались с концертной деятельностью, своего рода выработкой профессионализма. Те произведения, которые мы учили с педагогами, проходили проверку на зрителе во время летних и зимних поездок. Несмотря на то, что в течение всей моей жизни мне довелось много поездить по свету, много чего, повидать, зимний Памир я до сих пор забыть не могу. Это явление уникальное. Перевал был 4500 метров над уровнем моря. Девочки остались внизу, потому что из-за особенностей женского организма начались проблемы со здоровьем. Они просто элементарно не вынесли высоты. И пришлось отдуваться пацанам.

И хотя наша программа была предназначена только для обслуживания пограничников, если местные власти гражданских селений нас приглашали, мы выступал в других местах. Например, в Киргизии мы пару раз работали в исправительно-трудовых колониях. Причем в их колониях сидели русские. Мы спрашивали: «А куда же вы своих киргизов сажаете?». Нам отвечали, что киргизов отсылают к нам, в Россию, чтобы они здесь не чувствовали дом родной. На высоте двух с половиной километров была детская колония. Мы посмотрели на заключенных, там были (такие!) отпетые 15-16летние уголовнички! Но концерты проходили «на ура». Белые люди к белым людям приехали и куда, к чертям, в Киргизию!

Это было интересно. Наша команда состояла из 14 человек, а заставы максимально из 21 военнослужащего. 7 – на дежурстве, 6 спят после дежурства и 6 человек в зале. Нас в два раза больше было на сцене, но мы же не одновременно выходили.

Было очень интересно. Вспоминаются гонки на лошадях, тогда я на них научился ездить по-настоящему. Был по-настоящему физически здоров, силища во мне была почти богатырская. Мне предложили поучаствовать в гонках на лошадях и дали командирского коня. Конь оказался породистым, норовистым, слушающимся только командира и всегда привыкший быть первым. Командир пересел на другого коня. Взнуздали мне солдатики этого красавца, посматривая в мою сторону и ехидненько ухмыляясь. Думаю, что-то здесь не так, какой-то подвох. Слез с коня, проверил подпругу, затянул покрепче ремешки. Кто-то подсказал мне раньше, что, седлая лошадь, надо дать ей сапогом по животу, так как наиболее хитрые из них при этой неприятной для них процедуре раздувают живот, в результате чего, потом подпруга ослабевает и при езде в гору седло вместе с наездником соскакивает. Я последовал совету: врезал коню ботинком по пузу. Поехали по местности, предназначенной для обучения солдат верховой езде. Поначалу она была ровной и вдруг из-за поворота внезапно выросла отвесная гряда. Конь пытался «понести» меня ещё на ровной местности, в отместку я ему губы удилами порвал до крови, а когда надо было взбираться в бешеном темпе на гору, отпустил удила и предоставил ему действовать самому: конь-то отлично знал маршрут и вынес меня. После горы мы ещё преодолели с ним барьер. Пришли раньше командира. Пограничники меня зауважали, а я узнал, что такое настоящий конь.

Валера Хлевинский до школы-студии МХАТ служил в РПК. Как-то один из пограничников начал демонстрировать нам приёмы владения боевым оружием. Куражился солдатик перед артистами. Валера посмотрел на это дело и спокойненько так говорит: «Дай-ка ружьишко посмотреть». Тот дал. Хлевинский продемонстрировал все парадные приёмы с разворотами и поворотами, как во время встречи высокого начальства. У солдат от удивления глаза выскочили из орбит, как телескопы. Слух о его мастерстве разнесся по окрестным заставам.

Иногда даже просили показать эти приёмы.

Крутые пограничники принимали нас просто за артистов, а мы оказались и здесь на высоте. Это приятно.