Читать книгу А. З. - Такаббир Эль Кебади - Страница 3

Автомеханик вылез из смотровой ямы. Вытирая ладони тряпкой, обошёл старенький жигуль со свежей вмятиной на крыле:

– Ну что скажу… Тут работы на месяц.

С этим механиком Олег когда-то учился в одной школе, но, как ни пытался, не мог вспомнить его имя.

– А за выходные – никак?

– Нет, Олежа, не получится.

Олежа… Пахнуло детством. Видать, они дружили. Как же его зовут?

– Знаешь, сколько у нас клиентов? – продолжил механик. – И все по записи. Сам понимаешь, работать с твоей колымагой придётся урывками. Или записывайся в очередь и жди.

Олег окинул взглядом помещение станции техобслуживания. Одни иномарки. Жигулёнок здесь явно лишний. В ушах прозвучал голос тестя: «Пора заиметь приличное авто, перед соседями стыдно». Тесть прав. Конечно, прав. Но денег вечно не хватало. А главное, рука не поднималась отправить на свалку подарок отца. Память о родном человеке дороже «Ниссанов» и «Тойот». Если бы сын по неопытности не черканул крылом мусорный контейнер, то Олег не выступал бы сейчас в унизительной роли просителя и не напрягал бы память, чтобы обратиться к старому приятелю по имени.

– Всё понимаю, но… – Олег скроил горестную мину. – Я без машины как без ног.

Механик бросил тряпку в ящик для ветоши:

– Тогда езжай к гаражным шнырям. Они отрихтуют молотком, покрасят обычной эмалью. И вряд ли станут заморачиваться с подбором цвета. А через неделю краска облупится. Знаю я этих мастеров. Зато делают быстро. К нам, Олежа, не зря со всей округи едут. Знаешь почему? У нас лучший рихтовщик, раз. Лучший автомаляр, два. Лучший электрик, три. Лучший…

– С электрикой всё в порядке, – поспешил заверить Олег.

– Тут только копни. Дверные крепления никуда не годятся. Багажник хлопает. Свечи забрызганы. Ходовая разболтана. Тормозные колодки стёрты. Давно клепал?

– Прошлой зимой, кажется.

– Кажется, – передразнил механик. – Если уж делать, то на совесть. Мы мухлевать не умеем, держим марку.

– Понимаю, – уныло протянул Олег.

– Не кочевряжься, Олежа. Я беру тебя без очереди. Помогаю, так сказать, по старой дружбе. Выпрошу у хозяина скидку. Получится чуть дороже, чем у гаражных шнырей, зато качественно.

– Да, конечно, спасибо.

Механик провёл ладонью по вмятине на крыле:

– Ну что, оставляешь?

– Прямо сейчас?

– А чего тянуть? Сам же сказал: без машины как без ног.

– Только вещи заберу, – вздохнул Олег. Уселся за руль и открыл бардачок.

Бумажки, отвёртки, старые свечи, моток проволоки для примотки выхлопной трубы… Опять незапланированные расходы. Теперь месяц добираться до фабрики на автобусе. Сорок километров туда, сорок обратно. Вставать ни свет ни заря, возвращаться в потёмках. Тесть старую песню затянет: «Сдай эту рухлядь на лом».

Размышления прервал звонок мобильного телефона. Взглянув на дисплей, Олег приложил трубку к уху:

– Привет, пропажа! Куда?.. Как ты там оказался?.. Ладно-ладно, уже еду. – И, захлопнув бардачок, повернул ключ в замке зажигания.

Машина завелась с третьей попытки.

Перебирая на столе инструменты, механик покосился через плечо:

– Передумал?

– В багажнике запаска и канистры. Надо выгрузить.

– Не задерживайся, а то яму займут.

– Буду через час. Сойдёт?

Механик кивнул и вновь затарахтел инструментами.

Автомобиль катил по тихим улицам. Старинные избы чередовались с двух- и пятиэтажными домами. Во дворах хозяйки развешивали бельё на верёвках, протянутых между соснами. Курильщики наблюдали с балконов, как по веткам прыгают белки. В кронах перестукивались дятлы. Никто не спешил на работу. Мамаши не тащили полусонных детей в садик. Возле школы не шумела детвора. Суббота.

На конечной остановке в кабине автобуса дремал водитель. За лобовым стеклом маршрутоуказатель: «Энтузиастов – Медгородок – Фабрика». Олег хотел остановиться и побарабанить в окно: ты спишь, а люди домой добраться не могут. Но передумал. Какой смысл будить человека, когда уже сам на полпути?

Медгородок считался городским районом, хотя находился в пригороде. Дорога к нему проходила через лес. Преодолев пару десятков километров, жигуль проехал под похожим на жирафа шлагбаумом. Миновав несколько больничных корпусов, покатил вдоль глухого каменного забора и затормозил возле железных ворот.

Максим забросил спортивную сумку на заднее сиденье, сел впереди и с силой хлопнул дверцей, иначе она бы не закрылась.

– Ну, парень, ты даёшь! – произнёс Олег. – Ни ответа, ни привета, телефон отключил, и вдруг как чёрт из коробочки. Где пропадал?

– Здесь, – буркнул Максим.

– Где – здесь?

– В психушке.

Олег лишь сейчас заметил вывеску на воротах: «Психиатрическое отделение городской больницы».

– Что ты в ней делал?

– Лечился.

– Кто? Ты?.. У кого?

– Давай все вопросы потом, – сказал Максим и отвернулся.

– Потом, значит, потом, – пробормотал Олег и повёл автомобиль к выезду из Медгородка.

Обратная дорога заняла пятнадцать минут. В запасе оставалось полчаса, чтобы заскочить в гараж, выгрузить из багажника хлам и добраться до станции техобслуживания.

Олег затормозил во дворе пятиэтажного дома и хотел сразу уехать, однако Максим, забирая из салона свою сумку, спросил:

– Зайдёшь?

Взглянув на осунувшееся лицо приятеля, Олег заглушил двигатель:

– Конечно.

Они вошли в подъезд, молча поднялись на третий этаж. Побряцав ключами, Максим открыл дверь «человейника», так называл он свою однокомнатную квартиру в хрущёвке, и пропустил Олега вперёд. Прихожая крохотная, вдвоём не развернуться. Приткнув кроссовки в угол, Олег проследовал на кухню – самое удобное место для мужских посиделок – и примостился на табурете.

Максим бросил сумку возле стола, открыл форточку. Ветерок всколыхнул пожелтевшую занавеску, спёртый воздух наполнился привычным запахом хвои.

– Ты завтракал? – поинтересовался Максим, заглядывая в холодильник.

– Я не голоден. Кстати, я звонил тебе на работу.

– Зачем?

– Тебя разыскивал.

– Что сказали?

– Сказали, что тебе продлили отпуск. Я думал, ты по лесу шастаешь, а ты, значит, в больнице лежал. Почему не сообщил? Я бы проведал, поесть привёз. Небось оголодал на казённых харчах?

Максим кинул в мусорное ведро кусок засохшего сыра. Туда же отправил пакет с кефиром и пачку творога. Достал сковородку с остатками жареной картошки.

– Потом займёшься уборкой. Лучше расскажи, как ты оказался в больнице.

Вернув сковородку на место, Максим закрыл холодильник и подошёл к окну:

– Я сукин сын.

– Кто бы сомневался, – усмехнулся Олег, глядя в широкую спину приятеля. Выждав минуту, посмотрел на наручные часы. – Ладно, не хочешь говорить – не надо. Как я понимаю, ты на мели.

Вытащил из кармана потёртых джинсов портмоне, отсчитал несколько купюр.

Максим обернулся:

– Спрячь.

– Выйдешь на работу, отдашь.

– Меня отстранили от работы.

– Так. Понятно. – Олег вытряхнул из портмоне все деньги. Выудил из заднего кармана заначку. Подсунул купюры под хлебницу. – Ни черта не понятно! Как ты оказался в психушке?

Максим порылся в спортивной сумке и протянул Олегу сложенный лист:

– Читай.

– Что это?

– Докладная пилота. Точнее, копия. Читай!

Олег разложил документ, пробежался глазами по тексту:

– Ну и дела… Погоди. Ты врезал ему, а лечили тебя?

– Ты внимательно читал? Там всё написано.

– Ну да, ну да, – покивал Олег, перечитывая докладную. – Почему тебя отправили в психушку, а не в обычную больницу?

– Начальство решило, что у меня был нервный срыв. Хотели разобраться.

– Разобрались? – спросил Олег, складывая лист.

Максим упёрся кулаками в стол:

– Я похож на сумасшедшего?

– Тебе надо отдохнуть.

– Я не устал.

– Прими ванну, выспись.

– Вот так вот просто? – На скулах Максима вздулись желваки. – Завалиться в кровать и притвориться, что у меня всё в порядке?

– Успокойся.

– А потом встать как ни в чём не бывало. Да? Ну подумаешь, память отшибло. – Максим заехал ногой по лежащей на полу сумке. – К чёрту всё! К чёрту!

Олег вжался спиной в стену:

– Максим! Успокойся!

– Тебя заело?

– Да что с тобой?!

Максим метнулся к раковине. Открыв кран, подставил лицо под струю воды.

Олег дотянулся до сумки, пошарил в наружном кармане:

– Где твои таблетки?

Максим резко обернулся:

– Чего?

– Тебе прописали лекарства?

– Ты думаешь, я сумасшедший? Ты правда так думаешь?

Олег облокотился на стол, обхватил лоб ладонями:

– Ты сам сказал о нервном срыве.

Максим порылся в сумке и протянул документ с напечатанным текстом:

– Читай.

Олег не шевелился. Максим швырнул ему бумагу:

– У меня избирательная амнезия. Я проходил обычное обследование. Читай! – Выдернул низ футболки из штанов. Открыв взору рельефный живот, вытер футболкой лицо.

Олег поднял с пола медицинскую выписку, скользнул взглядом по непонятным словам:

– Всё ясно.

Взлохматив русые волосы, Максим опустился на табурет:

– Я напугал тебя. Прости.

Пытаясь справиться с предательской дрожью в пальцах, Олег вымучил улыбку:

– Всё в порядке.

– Если б ты знал, как это унизительно.

– Понимаю.

– Мне нужна твоя помощь.

Олег покосился на выписку:

– Да без проблем. Только я ничего не смыслю в частичной амнезии.

– В избирательной.

– Хорошо, в избирательной. А что ты забыл?

Максим схватил докладную, потряс перед лицом Олега:

– Вот это забыл. Вот это! Помню, как вертушка зависла над поляной. Потом моргнул, а у пилота нос разбит. Меня будто в грязи обваляли. На лбу шишка, щека стёсана до крови.

– Вон оно что, – пробормотал Олег. – Забыл, значит. Сегодня я встретил школьного приятеля и не сумел вспомнить, как его зовут. Со мной всё понятно, мы не виделись сто лет. Но чтобы вот так, с бухты-барахты… Это как-то лечится?

Максим поднялся с табурета, заметался по кухне. Кухонька маленькая, сильно не разгонишься. Надо сделать кругов двадцать, если не больше, чтобы усмирить нервы.

Олег взглянул на часы. М-да… заскочить в гараж не получится, придётся тащить канистры и запасное колесо на горбу.

Отмерив три шага до окна и три обратно – до стола, – Максим придвинул табурет к Олегу и, усевшись, упёрся локтями в колени. Спина сгорбилась, плечи поникли, кисти рук безвольно повисли. Поза человека, лишённого душевных сил.

– Из моей памяти исчезли пять минут, – прозвучал бесцветный голос. – Я должен их найти.

– Где?

– Там, где потерял. Олег, отвези меня в лес.

– Почему я, а не кто-то из твоих ребят? От спасателей больше пользы.

– Пока идёт служебное расследование, их лучше не трогать.

Олег сложил больничную выписку, провёл ногтем по сгибу бумаги:

– Служебное расследование, значит.

– Да, по факту дисциплинарного проступка.

– В лес. – Олег кивком указал на окно. – На моей-то тарантайке.

Максим посмотрел исподлобья. Взгляд тяжёлый, едкий.

– Если не хочешь ехать, дай ключи. Я сам съезжу.

– Не в этом дело, Максим. Я отдаю машину в ремонт, уже с механиком договорился. Видел вмятину на крыле? Сынуля постарался.

– Возьми у тестя уазик.

Представив выражение лица «родича», Олег ощутил, как сердце забилось в солнечном сплетении.

– Только не выдавай меня. Про психушку, проблемы с памятью и прочее, – попросил Максим. – Придумай что-нибудь.

– А через месяц нельзя? Я как раз заберу машину из ремонта.

– Я должен растормошить память. Понимаешь?

– Я понял, понял. Успокойся. Мне кажется, ты порешь горячку. Память ведь может вернуться. Да? Врач ничего такого не говорил?

– У меня избирательная амнезия.

– Да помню я, помню, – покивал Олег. – Избирательная амнезия какая-то особенная?

– Ничего особенного.

– Ну вот видишь! Надо лишь немного подождать.

– Я не могу ждать. На неделе состоится заседание комиссии. Мне позволят высказаться в свою защиту. А как защищаться, если я ни черта не помню? Я не верю тому, что написал в докладной мой напарник. Понимаешь? Не верю! О сослуживцах не говорят плохо, но этот козёл – настоящий говнюк. Мне надо растормошить память. – Жёсткость во взгляде Максима сменилась мольбой. – Давай съездим завтра.

Олег сдался:

– Хорошо. – Посмотрев на часы, вскочил из-за стола. – Ох, ё-моё! Опаздываю! – И выбежал из кухни.