Читать книгу Усмешка музы - Тамара Крюкова - Страница 4

Марк спустился на нулевой этаж, в гараж. В душе клокотала злость. Вот она, цена Нининой любви. Пока ему все удавалось, она была рядом. А когда у него кризис, она уходит к Завьялову. Ей, оказывается, понадобилась карьера. Он распалялся, взвинчивая себя и додумывая то, чего не было и быть не могло. Мысли, прогорклые, как дым от кострища, где тлели его амбиции, теснили грудь.

Марк завел мотор и рванул с места, едва не въехав в столб. Он дал по тормозам. Инцидент подействовал отрезвляюще. Классик современности посидел, пытаясь унять дрожь в руках. Он никогда не садился за руль выпивши. Разумнее всего было бы вернуться домой, но гордыня не позволяла ему приползти как побитая собака. Плескавшийся в крови алкоголь подогревал тщеславие, заставляя продемонстрировать, чего стоит Марк Волох. Нине, видите ли, нужен мужчина! Он ей докажет. Он всем им докажет! В затуманенных мозгах он противостоял всему миру. У него не возникало ни тени сомнения, что своей пьяной эскападой он утвердит свою правоту.

Сосредоточившись, как стажер на сдаче экзамена по вождению, Марк выехал из подземного гаража и запоздало понял, что сглупил вдвойне. На улице бушевала стихия – ливень стеной. Ветровое стекло заливало так, что дворники не успевали смахивать воду. Видимость была почти нулевая. Фонари, витрины магазинов и вывески потеряли четкость и выглядели размытыми пятнами света.

Канализационные стоки не справлялись с задачей. Вода сравняла мостовую и тротуары. Улицы превратились в каналы, а Москва стала Венецией. «Лендровер» мощно рассекал потоки воды. В Нининой букашке сейчас пришлось бы не ехать, а плыть по течению.

Редкие автомобили опасливо пробирались через водяную завесу по пустынным улицам. В такую погоду выезжали только экстремалы и психи. Или пьяные идиоты, как он.

Звонок мобильника на секунду отвлек его от дороги. Он знал, что звонит Нина. Больше некому. Думает, он вернется по щелчку. Не дождется. Мужчина ей нужен! Лысый денежный мешок с молотком в руках – вот кто ей нужен. Писатель в творческом кризисе теперь не котируется.

Марк раздраженно отключил звук. Время от времени телефон вибрировал, словно пойманный жук, доставляя Марку извращенное удовлетворение.

Наконец светофоры и перекрестки остались позади. Марк выехал на шоссе, вдоль которого, зазывно сверкая огнями, тянулись огромные гипермаркеты. Мимо мелькали знакомые логотипы: «Леруа Мерлен», «Лента», OBI… Мир стремительно унифицировался. Даже трассы теряли индивидуальность.

Дождь немного поутих. Он барабанил по крыше и задавал работы дворникам, но без прежнего неистовства. На удивление, пробок на МКАД не было. То ли дождь всех разогнал, то ли поздний час. Этот отрезок пути Марк преодолел без приключений и съехал с автострады.

Загородный дом знаменитого писателя стоял в уединенном месте. Пять лет назад Марк купил полгектара леса и построил там двухэтажный особняк для утех и для работы, как он шутил. Строительство влетело в копеечку, потому что пришлось вести автономный газ и электричество, но оно того стоило. Правда, дом оказался больше для утех. Творить на природе не получалось. В те редкие дни, когда удавалось вырваться за город, хотелось отдохнуть от столичной жизни и полежать в шезлонге, с книгой, написанной кем-то другим.

Поначалу Марк выходил в лес, но комары и клещи быстро отбили охоту бродить по бурелому. Благолепное утверждение, что природа помогает творить, на нем давало сбой.

За время пути алкоголь несколько выветрился, и перспектива бобылем сидеть в пустом особняке представлялась не слишком привлекательной. Марк забыл, когда ездил на дачу один. Нина всегда была рядом, обустраивала быт, следила за тем, чтобы в доме было тепло, а в холодильнике имелись продукты. При Нине Марка не волновали бытовые мелочи.

Он с тоской представил пустой, холодный дом. В последний раз они ездили туда недели три назад. Все наверняка выстудилось. Совсем некстати вспомнился укор Нины насчет того, что он не приспособлен к мужской работе.

«Справлюсь как-нибудь, – обиженно подумал Марк. – На ночь камин можно не топить, а уж обогреватели я включу. Не высшая математика».

Дорога шла через лес. Фонарей тут не было. Марк любил этот девственный участок, где глаз отдыхал от деревень и дачных заборов, но сейчас мрачная стена деревьев нагоняла тоску. С двух сторон высился частокол сосен. Густая, как смола, тьма обливала мчащийся по дороге автомобиль. Фары выхватывали лоскут мокрого шоссе и зажигали на нем квадратики неоновой разметки. Те светились, как крошки, которые Мальчик-с-пальчик разбросал, чтобы не сбиться с пути.

Дождь снова набрал силу. Дворники ускорили бег, с шуршанием шастая по ветровому стеклу. Темнота сгустилась. Светящиеся точки разметки исчезли. Теперь не осталось даже путеводных крошек.

Часы показывали четверть двенадцатого. В Москве жизнь бурлит. В ночных клубах веселье только начинается, а здесь все будто вымерло. Впереди черный провал и пустота. Как в его жизни.

На каком витке он потерял вкус к творчеству? Почему это случилось? Сколько он себя помнил, его всегда тянуло сочинять. Он фонтанировал идеями, только успевай записывать. Они шли нескончаемым потоком, как рыба на нерест. Оставалось только выудить одну пожирнее, а потом сесть и погрузиться в работу.

Когда же идеи перестали нереститься? Может, в тот миг, когда он ступил на тернистый путь славы? Поначалу встречи, приемы, интервью манили новизной. Потом их становилось все больше, а времени на творчество оставалось все меньше. Марк думал, еще успеется, начну с завтрашнего дня. Но завтрашний день становился вчерашним, а у него не появлялось ни строчки.

Он опустился до того, что стал читать книжки на тему, как написать роман. Смешно сказать, Марк Волох, чьи произведения изучали и цитировали, штудировал опусы дилетантов, которые сами ничего не написали, но при этом поучали других.

Внезапно монотонность дороги нарушило попавшее в свет фар цветовое пятно. На обочине под проливным дождем голосовала женщина. Не лучшее место для автостопа. В этой глуши и днем-то пробок не наблюдалось, а ночью можно ждать попутку до второго потопа. Впрочем, судя по тому, как разверзлись хляби небесные, он уже почти наступил.

Следуя правилу не подсаживать незнакомцев, Марк автоматически проскочил мимо. Нечеткую фигуру смыло с заднего стекла. В голове мелькнула мысль: если эта дура проторчит под дождем еще час, воспаление легких ей обеспечено.

Как она вообще оказалась на пустынной дороге? Пешком сюда топать и топать, а высадить человека из машины в такую погоду мог только садист. Впрочем, бросить женщину без помощи ничуть не лучше. Принципы принципами, но бывают нестандартные ситуации.

От резкого торможения машину повело. Задние колеса сползли в кювет. Марк выругался и отчаянно крутанул руль, пытаясь справиться с управлением. «Лендровер» несколько секунд балансировал на краю, а потом взвыл как раненый зверь и тяжело выполз на дорогу. Мощный автомобиль оправдывал свою цену. Отдышавшись, Марк дал задний ход.

Женщина стояла истуканом, словно не замечая, что он пятится по мокрому шоссе.

«Могла бы пойти навстречу, – зло подумал Марк. – Или не царское это дело? Королева ждет, пока машину подадут к подъезду».

Ему ничего не стоило газануть и оставить идиотку торчать на дороге. Сейчас он был не в настроении играть в доброго дядюшку. Однако внутренняя порядочность взяла верх.

Он притормозил рядом с незнакомкой. Жалкое создание не шелохнулось: видимо, ополоумело от ожидания человеческого милосердия. Тощая, с посиневшими губами, женщина выглядела так, словно ее окунули с головой. Она была одета не по погоде и походила на бомжиху: бесформенная кофта, платье, прилипшее к коленкам, холщовая сумка через плечо. Марк с тоской подумал, что сажать эту мокрую мышь к себе в машину не самая лучшая идея. Дорогие кожаные сиденья не были рассчитаны на такую пассажирку. После нее придется чистить салон. Дернуло же его проявить мягкость и остановиться! Но бомжи тоже люди. Сдохнет, а потом будешь всю жизнь мучиться, что не помог.

Он опустил стекло и раздраженно спросил:

– Чего ждем? Особого приглашения?

Незнакомка робко открыла дверь, словно не веря своему счастью, и залезла на переднее сиденье. Зажав ладони между колен, она молча уставилась в пол. Ни тебе здрасьте, ни спасибо. Дрожит, как шелудивый пес в подворотне. Марк включил подогрев сидений.

– Тебе куда?

Вопрос был, по сути, глупый. Можно подумать, он подвизался таксистом. Добросит до ближайшей деревни, а там пусть катится ко всем чертям.

– Мне все равно, – пожала плечами незнакомка.

Жиденькие мокрые пряди закрывали лицо, так что возраста было не определить. Но, судя по вязаной кофте из бабушкиного сундука, это ископаемое уже пережило и первую, и вторую молодость.

Незнакомка громко чихнула. Не хватало подцепить от нее заразу. Марк протянул ей коробочку с бумажными салфетками, которая всегда стояла на панели, и зажег в салоне свет, чтобы получше разглядеть нечаянную пассажирку. Деваха шумно высморкалась.

– Оботрись, с тебя течет, – бросил он.

Она покорно вытерла лицо, выжала и отбросила со лба жиденькие волосенки. Незнакомка оказалась совсем не старой, но ее даже молодость не красила. Природа пожалела на нее красок. Бесцветные ресницы и брови компенсировались богатой россыпью веснушек. Дурнушка, констатировал Марк. Впрочем, какая разница?

Мелькнула догадка: может, она проститутка, которую бросил недовольный клиент? Какой негодяй оставит порядочную девушку мокнуть на пустынной дороге? Правда, эта тощая была сильно на любителя. Впрочем, в древней профессии встречаются типажи на любой вкус. У Марка не было необходимости прибегать к услугам секс-сервиса, но когда он был в Амстердаме, с интересом побродил по району Красных фонарей. Каких там только не увидишь!

– Как ты здесь очутилась? – полюбопытствовал Марк. В конце концов, он имел право знать, кого посадил в машину.