Читать книгу Внутри женщины - Тамрико Шоли - Страница 4

ДОСЬЕ

Имя / Валерия

Возраст / 26

Профессия / юрист

Семейное положение / замужем

Материальное положение / комфортное

Жилищные условия / трехкомнатная квартира

Дополнительные бонусы / способность признавать свои недостатки

Стояло душное лето. В длинном белом топе с огромной голубой бабочкой я слушала Эдит Пиаф и готовилась ко встрече. Я пыталась представить себе, как выглядит Валерия, и подобрать что-то в унисон. Итак, ей двадцать шесть лет, а ее мужу – пятьдесят три. Как может выглядеть молодая девушка, которая любит мужчину, вспоротого морщинами и убеленного сединой? Какую одежду и еду может любить девушка, которая каждую ночь ложится в постель с мужчиной старше ее отца на три года?

Она может выглядеть как угодно. Я оборвала на середине «La vie en rose», надела кремовое полупрозрачное платье, такое длинное, что билось об пол, и заказала столик в ресторане в центре города.

Мне было восемнадцать лет, когда мной увлекся пятидесятивосьмилетний профессор. Он был высокий, с сединой и в синем пиджаке. Он рассказывал мне интересные истории и делал небанальные комплименты. Они звучали для меня, словно из прошлого. И прикасался он ко мне всего несколько раз – когда подавал руку, чтобы я вышла из машины. Мне все хотелось назвать его Есениным. Я, конечно, не соответствовала ему совсем, и была намного младше, и все боялась, что кто-то увидит меня с ним. Что он во мне разглядел – вообще непонятно.

Я училась на втором курсе. Это было время обтягивающих лосин и варенья на пальцах рук. Может быть, ему было приятно смотреть, как я внимательно его слушаю. А я ведь не просто слушала, я прилипала к его словам, как двусторонний скотч.

Со временем я перестала отвечать на его голос, как только в моей жизни появился рваный душой сокурсник, похожий на молодого Мика Джаггера. Больше я никогда не видела того профессора.

– Отличное платье, – Лера вытащила меня из моря воспоминаний. – В такую жару только и хочется, что прозрачной шали и холодной воды. Не представляю, как вообще дышат эти девочки в джинсах. А еще эти длинные волосы и блеск на губах… Но – красота требует жертв. Особенно, если ты хочешь удержать мужчину рядом с собой.

– Ты – хочешь?

– Только этим и занимаюсь.

– Я думала, это он старается удержать тебя.

– Конечно, он… Он так думает, – Лера рассмеялась. – Бороться за мужчину – значит сделать так, чтобы он думал, будто это он борется за тебя.

Лера сразу и бесповоротно мне понравилась, и я решила, что буду говорить с ней долго, пока у нас обеих не пропадет голос. Потому что нельзя так просто отпускать человека, который тебе симпатичен: это же такая редкость – приятный собеседник. Надо обязательно насытиться им, потому что сегодня вы живете в одном городе, в нескольких станциях метро, а завтра – ни у кого нет времени даже ответить на звонок.

– Я тебя долго буду мучить вопросами, хорошо?

– Хорошо.

– Он ведь тебе сначала не понравился, да? Как его зовут?

– Саша. И он не то чтобы мне не понравился, я вообще пропустила его мимо себя, не откладывая в памяти. Есть мужчины, которых ты с первой же секунды знакомства начинаешь рассматривать для серьезных отношений. А через пять минут разговора начинается подробное сканирование человека, и в мыслях проносятся кадры роман-свадьба-дети-внуки. При этом иногда мужчина тебе и не нравится вовсе, но процесс сканирования все равно запускается, автоматически. Это, наверное, на каком-то подсознательном уровне.

Я кивнула. Еще бы, сама не раз просматривала подобные романтико-эротические экшены на внутреннем экране.

– А есть и другие мужчины – те, которых ты пропускаешь. С Сашей было именно так: я его вообще пропустила и не собиралась искать.

– Сбой в системе сканирования, да? – Я улыбнулась, хотя веселого в этом было мало. Женская интуиция иногда сильно нас подводит: захлебнувшись слишком насыщенным запахом тестостерона какого-нибудь харизматичного самца, мы совершенно зря упускаем из виду тех, кто не стремится броситься в глаза. – И как было дальше? Мне вот всегда интересно, как это происходит, когда человек сначала не любит, а потом – любит.

– Знаешь, я его действительно люблю. Он перед сном обычно надевает очки и читает. Любит блинчики с курицей и грибами. Левой рукой он жестикулирует всегда намного больше, чем правой. Смех у него тихий, почти беззвучный. Мне очень нравятся эти детали.

– Ты его изучаешь?

– Конечно. В наблюдениях – сила. Человек – это мелочи, которые выдают его характер. Соберешь мелочи – поймешь человека. Поймешь человека – сможешь быть с ним всегда.

Официант принес мороженое, посыпанное сверху апельсиновой стружкой. Я боялась, что Лера окажется светловолосой инфантильной куклой для обеспеченного мужчины. Ее прямые волосы доходили до пояса, на шее висел кулон с жемчужной капелькой. Она была в летних цветных брюках и белой шелковой майке с глубоким вырезом.

– Я, конечно, сначала бегала от него. Не отвечала на звонки, а если отвечала, то говорила какую-то чушь, вроде того, что не могу с ним встретиться, потому что мне нужно купить курагу или пропылесосить квартиру. Потом согласилась. Потому что было скучно в тот вечер и не хотелось сидеть дома. Мне было стыдно за него, конечно: он старше на двадцать семь лет, и это заметно. Мы выпили тогда, и я стала представлять себе его сморщенное, немолодое тело. А что скажут мои подруги? Я срочно начала врать, что у меня дома кошка, больная менингитом, и вызвала такси. А он снова пришел через несколько дней и сказал, что обожает мое чувство юмора. И что я не должна ничего бояться, потому что он все сделает сам. И он сдержал свое обещание. Мужчина, который держит обещание, – разве это не подарок?

Я бросила взгляд на душную улицу. Десять из десяти. Единственная причина, по которой я больше не отвечу на звонок мужчины, это то, что он бросается своими обещаниями, словно пластмассовыми фрисби. Желтые, красные, зеленые… Мужчина с вечной пластмассовой тарелкой в руках больше похож на скучающего во время каникул школьника, чем на взрослого человека.

– А как вы познакомились?

– На свадьбе друзей. Я подумала, что он чей-то отец, и продолжила рассматривать более молодых кандидатов. Ближе к концу вечера Саша все же пригласил меня на танец и начал задавать вопросы. Я сразу поняла, что понравилась ему, – Лера подмигнула мне. Мороженое плавилось в наших стаканчиках, хотелось окунуться в ледяной бассейн. – Я уже не помню, что он там мне говорил, но я ему все-таки оставила свой номер телефона. Все потому, что было видно: ему не был нужен от меня только секс.

Я кивнула. Большинство мужчин почему-то считают, что мы не в состоянии отличить, когда нас хотят затащить в постель, а когда – в сердце. Есть, конечно, те, которые с изяществом научились выдавать одно за другое, но это редкий вид. Остальных легко вычислить в этот момент. Да и шепчут они не на ухо, а в глаза. Все зависит от желания женщины увидеть реальность.

– Когда он позвонил?

– Через неделю. Я знала, что он обязательно позвонит, но не ждала. Потом начались мои побеги от него, о которых я тебе уже рассказывала, и, наконец, встреча. Ох, – Лера выдохнула и расхохоталась. – Он был в синих кедах и яркой такой рубашке. Пытался выглядеть моложе. И это было очень заметно.

Я приподняла брови. Было трудно представить, насколько смешным был его вид, ведь я не знала, как он выглядит. Лера смекнула и нашла в мобильном телефоне снимок Саши.

Вся его голова была покрыта сединой. В уголках глаз жили «гусиные лапки» – такие морщинки, которые возникают, если много щуриться. Он был некрасив, но ухожен и открыт.

– Слушай, он очень даже ничего.

– Да. Просто так не положено. Не положено молодым девушкам быть с немолодыми состоятельными мужчинами. Что скажут родители? Что скажут друзья? Что скажут люди? Что скажу я сама? А как будет с сексом через десять лет? А может ли и хочет ли он иметь детей? А как у него со здоровьем? Ты же знаешь, быть женщиной – это значит задавать себе миллион вопросов. Это у мужчин все просто: да или нет. А у нас всегда «пятьдесят оттенков серого»[3] и «9 1/2 недель».[4] И это объяснимо. Потому что у общества всегда больше вопросов к женщине, чем к мужчине. В любой ситуации. Вот она и пытается найти сразу все ответы, прежде чем произнести хотя бы звук. Наша попытка все анализировать по пунктикам – это инстинкт самосохранения.

– Глубоко ты копнула.

– Пришлось. Знаешь, сколько я мыслей передумала, прежде чем ответить ему «да»? – Лера показала мне обручальное кольцо. Сочетание белого и желтого золота. Выглядело довольно изящно, особенно на ее тонком пальце. – Это так только кажется, что потом всегда сможешь просто взять и уйти.

– И почему ты сказала ему «да»?

– Защита. Он дал мне стопроцентное ощущение защиты. Мне кажется, это могут только те мужчины, у которых в мозгах уже абсолютно спокойно. И не театрально, а по-настоящему. Он же тогда сказал мне, что все сам сделает, – и действительно делает.

– Наверное, это приходит с возрастом. В восемнадцать тоже можно ничего не бояться, но ты еще не знаешь, чего хочешь. Тебе все – с криком и лозунгами. Метишь территорию, что ли. А с возрастом кричать уже не нужно. Свое право на что-либо можно показать одним-единственным взглядом. И я тебе признаюсь – мой тайный кумир Леонард Коэн.[5] Причем в его нынешнем воплощении.

Это было чистой правдой. Сегодня нет мне большего удовольствия, чем слушать старичка Леонарда Коэна. С морщинами и охрипшим голосом, он поет о жизни так, как будто бы у него роман лично с тобой. Ему уже за семьдесят, а я не могу оторвать взгляда от его губ, которые произносят «аллилуйя», четко понимая смысл этого слова. Я не могу оторвать взгляда от того, как он курит и совершенно спокойно смотрит в сторону, напевая про танцы до последнего дня и взятие Манхэттена. Старый еврей, в черном двубортном пальто, с миллионом смыслов.

И тут я вспомнила, как я смотрю на Аль Пачино, укрытого морщинами. Как я читаю Сержа Генсбура. Как слушаю Тома Уэйтса или Стива Тайлера.

Засранцы, через руки которых прошли девушки и женщины. Сколько слишком красивых слов они успели сказать за свою жизнь? Сколько раз они раздвигали женские бедра и проникали внутрь? Сколько раз они что-то объясняли в трубку телефона, сколько раз хватали за волосы, сколько бросали и возвращались, и сколько – нет?.. Как их тело покрылось морщинами, прежде чем руки стали свободными и четкими: теперь они знают, как нужно трогать. Они знают, сколько слов нужно сказать, а сколько – промолчать. И сигарета в их руках дымится не от пафоса, а от того, что она – сигарета. Седина становится не возрастом, а опытом прикосновений.

Есть тонкая, почти запрещенная эротика в том, чтобы слушать мужчину, который знает, что говорит. Не уверенный в себе, а знает, что говорит. Уверенность разрешает врать, знания – дают смелость быть правдивым. Столько людей разбивается об это, прежде чем начинают понимать разницу.

И я сама до конца не могу точно понять себя. Что это – тоска за классической гендерностью? Когда ты точно женщина, а он – точно мужчина, без оттенков и без «но»? Может, меньше надо слушать Коэна на ночь глядя? Леонардокоэно-передоз – так и запишите.

Как бы то ни было, я себе уже разрешила заглядываться на мужчин значительно старше себя безо всяких подоплек и стыда. С ума сойти. Я – себе – разрешила. Слово такое емкое, как ключ. Не потерять бы.

– Ты – счастливица.

Лера скрутила губы трубочкой и откинулась на спинку стула. Наши стаканчики с мороженым опустели.

– Многие так говорят, Тамрико. Но ведь есть и другая сторона.

– Что ты имеешь в виду?

– Ну, начнем с себя любимых. Каждая девочка мечтает вырасти и выйти замуж за потрясающего парня. Но как много ты знаешь девушек, которые готовы согласиться жить с некрасивым мужчиной? Которые в принципе допускают такую мысль? И я сейчас не веду речь о меркантильных проститутках, готовых лечь под любую свинью, я говорю о совершенно приличных девушках. Сколько раз в своей жизни каждая из них воротит носом в стиле «он меня не достоин»? Опуститься с небес на землю – это, знаешь, не так легко. Вокруг меня крутились мужчины значительно красивее. После того как я впервые официально представила Сашу друзьям, они со мной неделю не разговаривали. Моя сестра месяц убеждала меня не связываться с ним. Решиться на это было очень непросто. Все привыкли к мысли о том, что у них должно быть только самое лучшее. И с фасада, и внутри. Только так не всегда получается. Надо набраться смелости, чтобы согласиться с тем, что тебе дает жизнь и в каком именно виде.

Но это еще не все. Потом, когда к Саше все привыкли… Знала бы ты, как мне осточертели сопли моих знакомых девушек, которые без конца упрекают меня: «Конечно, тебе что говорить, тебе так повезло». То есть сначала ужас-ужас, а потом – «тебе так повезло, молчала бы». Мы так устроены: у соседа трава зеленая от бога, от счастливого случая, но только не от того, что он ночи напролет ухаживал за этой травой, а днями поливал собственным потом каждую травинку. Ты когда-нибудь задумывалась, почему зависть – плохое чувство? Потому что зависть возникает, когда нам кажется, что людям упало что-то с неба. А когда ты понимаешь, что человек боролся за то, что имеет, у тебя возникает совсем не зависть. У тебя возникает уверенность, что ты тоже так можешь.

Я улыбнулась. Она говорила очень быстро и эмоционально.

– Лера, ты меня сейчас почти избила словами.

– Прости, просто реально накипело. Людям трудно понять, что у каждого свой путь. Что у всех все по-разному. И не нужно ни сравнивать, ни завидовать, ни судить.

– Это сложно.

– Сложно. Но не так сильно, как кажется. На нас с Сашей всегда смотрят люди. Я выгляжу моложе своих лет, он – старше своих. Со стороны кажется, будто мы отец и дочь, но по жестам и взглядам понятно – что нет. И люди сразу теряются. А если я его поцелую – большинство вообще начинает стесняться или испепелять нас взглядом. Саше все равно, а я сначала тушевалась. А потом даже стала получать от этого удовольствие. Ничто так не доказывает, что ты все делаешь правильно, как увеличение критики окружающих.