Читать книгу Похвала сомнению. Книга стихов - Таня Даршт - Страница 4

Моя золотая рыбка в размер кита

Разбила любви аквариум, уплыла…

Возможно пред ней старуха была не та,

А может её задача не та была…

У моря погоды жду я – меня штормит,

Таинственное блаженство под ураган…

Единственная молитва о рыбе-кит

И множественные просьбы к её Богам…

Засунуто благородство подальше в лес,

Излишнее, совместимое с часом Х…

Возможно пойдёт на пользу спиртной компресс,

А может спасёт от смерти обычный твикс.

А воздух пронизан пряностью Вандербильт.

Пространство трепещет жабрами, Боже мой!

Мой кит златой, исчезнув как Копперфильд,

Так странно – и не подумал забрать с собой…

Меня испытал весельем Экклезиаст.

Закон возвращенья вечного – господин…

За рыбкой в погоню кинуться – нету ласт,

К тому ж в Бухаре бесчинствует Насреддин.

А как же моё желанье и в чём мораль?

Ответь беспристрастно, древность испанских карт!

Всё просто: ведь за окошком скончался март.

А в сердце ещё лютует любви февраль.

Вместо чая сегодня на полночь – туман.

У меня для него есть изящные чашки.

Обещаю себе только солнечных ванн

И к утру в засыпанье – наивность мультяшки.

Я в окошко гляжу как ночной пассажир,

Утомлённый комфортом в дешёвом транзите:

Вот засвеченных фото – в ничьи тиражи

Перечитанных улиц исчезнут граффити…

Позволяю пространству проникнуть в себя,

Чтоб извлечь из него изощрённей пиратов

Гороскопы людей, на аспекты дробя,

Артефакты как сталкер низвергнуть на даты.

Чтоб среди аномалий ночных городов

Анатомий любви не скрывались дефекты, —

До среды каждый Ангел на подвиг готов,

Чтоб в четверг с новых крыльев сорвать этикетки.

Он устало как эхо растает во мгле,

Где приставки глаголам несут совершенство,

Переходность означив на этой земле,

Разделяя на пары в обрядах блаженства.

Я женщина с прошлым,

Я чемодан без ручки.

Одни говорят: сильная,

Другие – странная…

Филологи пошлые,

Я очень везучая

И у меня проходит любая рана!

Из недостатков: рано, а может поздно

Рана моя проходит и без наркоза…

Я женщина-праздник —

Внезапна, непредсказуема…

Ослабишь внимание —

И поминай как звали!

Но тот, кому Богом я адресуема, —

Волю его нарушить рискнёт едва ли.

А из достоинств: поздно, а может рано

Я умираю, а вместе со мною рана…

Оплакивать не спешите, я не в бреду.

Ещё я женщина Феникс, имейте в виду…

Целовать меня поздно —

Я накрасила губы.

Я под местным наркозом,

Так что можешь быть грубым.

Можешь рвать многоточия

И метать междометия,

Я сбегу между строчек

В парадиз Шереметьево,

И букет поздравлений

Подарю стюардессе

За свободу парений

На подлёте к Одессе.

В закоулках прелюдий

Площадей легендарных

Исторических буден

Судей авторитарных

Ярлыков календарных

Фотосинтеза судеб

В этом граде коварных

Нас никто не осудит.

При счастливом билете

В бархат ночи завёрнутой,

На ветрах и на лете

Стрелкой в счастье повёрнутой

Я сижу, ожидаю,

Словно символ доверия…

Слышно даже в Китае,

Как ты хлопаешь дверью…

А давай умрём вместе, прямо здесь и сейчас.

Сгинем тихо, без лести, всё равно поздний час.

Завтра в полдень проснёмся и, найдя перемены,

Никогда не коснёмся этой темы – измены.

Не изменят названий – улиц, брендов и жанров.

Мы проснёмся в Милане от цветочных пожаров.

Мы умрём и в объятьях в нашем счастье очнёмся,

О подмену понятий никогда не споткнёмся:

Когда рушится правда, сердце хочет возмездий.

Мы проснёмся – направо, под гирляндой созвездий.

Когда преданы судьбы, в душу пущены стрелы,

Там поступки как судьи, только немы и в белом.

Когда преданность смята и седая от соли,

Будем чаем из мяты унимать наши боли.

Если кто-то уверен в том, что чувства убиты,

Им подходы в доверье – крест накрест забиты.

Отпечатки событий подытожены наспех,

Разговоры о быте ими подняты на смех,

Свою грустную повесть из жизни улиток

Пусть запишут на совесть закрытых калиток.

Давай выживем вместе – прямо здесь и сейчас!

Ангел-утро, как вестник, у окошка – анфас.

Завтра рано проснёмся – впереди перемены:

Никогда не коснёмся этой темы измены.

Поменяем названия – улиц, брендов и жанров,

Потеряем сознание от любовных пожаров!

Не убий свои чувства и стремления к счастью!

Жизнь – такое искусство, смерть – искусна отчасти…

Я сквозь сон пробиваюсь (безжалостна сладкая нега).

И в реальность врываюсь сознаньем великих мистерий.

Я глазами касаюсь паркетов бумаги и лего

Из наборов словесных становится сутью материй.

Если некуда деться из этой туземной конторы,

А усталое сердце как поезд торопится скорый,

Я проверенным средствам, как прежде, себя доверяю

И стихами, как в детстве, на милость надежде вверяю.

И смещаюсь вербально из чёрного сектора в белый,

Ведь слова материальны, они настигают как стрелы,

То как язвы на теле они беспощадно сжирают,

То как добрые сели несут в акваторию рая.

О, судьбы устремлённость, как выправка смелых тореро,

О, души удивлённость, привитой любовью и верой,

О, священное право любить и любовью спасаться,

Это мёд и отрава за милость господних кассаций:

Под изменчивым небом в суровых клише деклараций

Воплощённою требой в объятьях твоих просыпаться…

Вы созревайте со мной в буриме дней:

Не унывайте, дарите свежести…

Я умудрённой женой, а не в западне

Предпочитаю выбор из неизбежности.

Я вам перчатку брошу и на дуэль…

И не молите даже пощады у женщины!

Странно и гадко город столкнёт на мель

И превратит жизнь в эпизод военщины.

Мне объяснили: я из его ребра…

Знаете, в рёбрах мужчин вырастают храмы!

Вы мне приснились – вас забывать пора,

Не без причины пишутся жизни драмы.

С яблоками раздора варю компот

И вообще теперь я такая лапочка…

Только смотреть придётся на всё из-под..,

Чтоб параллельно, по барабану – до лампочки!

Здесь твой дух, сейчас обниму подушку.

Ты уходишь и – словно акт отчаянья —

На плече твоём начерчу татушку:

«лю!», чтоб выразить чрезвычайное…

Знаю, утром явишься вместе с солнцем,

Притворюсь остатком сонной безбрежности.

Но проснутся в горле слова как питомцы,

А с руками случится припадок нежности.

Светлый Ангел, с тобою я настоящая.

Колесо Сансары приостановлено.

Моё имя не содержит щипящих,

Да и встреча матрицей обусловлена…

Есть совместно нажитое имущество:

Наша жизнь и плюшевый Монморанси,

Как любви божественно преимущество —

Ощущать материю во фрилансе!

Ночь в разгаре, лето прохладой мается,

В небе спит созвездие Пса бродячего.

Дам ему с утра молока горячего…

Ожиданье, к счастью, всегда кончается.

Я всё ещё там, я в нашем окне в каждом дне.

А осень придёт и обнимет уставшие кроны,

И листья возьмётся раскрасить – частично в вине,

Частично в меду и по памяти – вечнозелёным…

Не всякой листве подчиняться незримым рукам,

Иная – вспорхнёт перепуганной птицей в шуршащем…

Сентябрьской канве привыкать доверять узелкам,

А нам отвыкать и друг друга любить в настоящем.

Ограды размыты, старалась дождей акварель.

Обиды захлопнуты будто бы дачные ставни.

Не в каждое утро душой задохнётся свирель,

А только имеющим душу – оно и наставник.

Означит, имеющих души, оно – проводник,

Из шлюзов ночных извлекая немыслимых версий.

Зови, я приеду сквозь осень к тебе напрямик,

Глядеть из окна на причуды осенних конверсий.

Не плачь, не бойся, не проси.

А помолись за горький плач:

Возьми и столько же неси…

Возвысит жертвенность палач.

В предчувствии своём замрёт,

В сочувствии его порок.

Что за работу он берёт?

Берёт бесчувствия урок.

Его работа состоит

Из превращенья чьих-то мук.

Его урокам предстоит

Понять смирение наук.

Блаженство казни ощущать,

Шипы считая на венце.

Престолом плаху величать

С улыбкой гордой на лице.

Он в бездуховности не зряч,

Как прежде, продолжай любить,

Чтоб в наказанье стал палач

Бояться, плакать и просить.