Читать книгу Сделка со Смертью - Таня Лисаевская - Страница 6

Приехав по адресу, Ида посмотрела в зеркало заднего видения, чтобы проверить, как выглядит. Безупречный макияж с акцентом на глаза. Она любила экспериментировать с тенями и пигментами, а еще обожала «стрелки». Сегодня на нижнее веко она нанесла перламутровый коралл. А на верхнее кремовые и бежевые оттенки. Мейк хорошо сочетался с ее нынешним цветом глаз. Но Ида смотрелась сейчас в зеркало не в качестве акта самолюбования. Водостойкая тушь всегда была подстраховкой ее паранойе. Хотя крашенные брови и ресницы еще не требовали посещения салона. Также она оттянула волосы для убедительности, что корни еще не отросли. За неделю вряд ли такое произойдет и все же. Карие глаза были сонными и уставшими. Мама бы ее поругала за такой потрепанный вид, хотя консилер и маскировал темные круги от бессонных ночей.

– Она бы наругала меня вообще за все. Даже за то, что я здесь.

И горько вздохнула. Воспоминания, как Ида тайком сбегала на танцы под разными предлогами, сейчас сковывали тяжестью и вовсе не способствовали поднятию боевого духа.

– Мама… – губы девушки затряслись, а глаза наполнились влагой.

Шмыгнув носом, Ида быстро прогнала прочь любые сожаления, вопросы, переживания. Свой страх.

Да, она боялась. Черт возьми, как же ей все-таки было страшно. Больше, чем она могла бы признать.

Но тут же улыбнулась, вспомнив, что делала ребенком, когда боялась. Она включала плазму и танцевала.

Ей это нужно. Прямо сейчас.

Выйдя из машины, Ида почувствовала, что от долгого сидения больная нога заныла еще сильнее. Она достала из багажника рюкзак, в котором нашла мазь и эластичный бинт. Предметы первой помощи носить с собой было ее привычкой с детства, еще когда она подражала отцу, играя в доктора. Сейчас в этой сумке вообще была вся ее жизнь.

Все, что от нее осталось.

И Додж.

Усевшись прямо на бордюре, девушка принялась растирать щиколотку. Похоже, что несильное растяжение связок голеностопного сустава. Как минимум два дня будет хромать. А кастинг сегодня. Ну уж нет, Ида не позволит сбившему ее парню попортить все планы. Пусть он будет хоть трижды самым ужасным мудаком на свете, но в танцы влезть она ему не даст. Вообще никому. Это все, что у нее есть. Единственное, что у нее никто еще не отнял.

Сегодня, когда Ида приехала в город утром, то приняла еще одно решение для своей «нормальной жизни» наряду с другими. Она будет танцевать.

Покупая то, что называлось шаурмой, хотя выглядело как буррито, девушка заметила рекламу о кастинге. Всю сознательную жизнь ей запрещали танцевать, но Ида все равно находила способы это делать. Сейчас у нее нет никаких запретов, поэтому она здесь, – по указанному адресу на той афише.

Растерев мазь, Ида завязала бинт восьмеркой вокруг стопы, чтобы ее зафиксировать с голенью. Быть танцором – это постоянно терпеть боль. По крайней мере мышечный тремор от тренировок точно. Не говоря уже об ушибах или растяжениях. А сколько раз она падала с пилона, поверив в себя, и не постелив маты. У-у-у.

Наступать было больно. Мысленно она послала парочку проклятий зеленоглазому соседу, что ее утром сбил. Войдя в здание, девушка втянула весь свой дискомфорт, стараясь придать походке уверенный и нормальный вид. Она пожалеет себя потом. Уже после. А сейчас Ида никому не позволит подумать, что у соперников есть преимущество. Так что выпустив всю свою гордыню наружу, девушка решительно направилась к стойке регистрации.

– Караева Ида, – ее чуть не передернуло от того, как звучало ее новое имя. Когда-нибудь она привыкнет.

– Ваш номер 37.

Похоже, она проторчит тут весь день.

Зато ей удалось хорошо разогреться, так что боль в ноге уже меньше беспокоила. Контемп Ида будет танцевать босиком. И судьи все равно увидят бинт. Но она знает, что это не вызовет ни у кого ни интереса, ни сочувствия. Поэтому перед ними покажется как есть. Кому, как не профессионалам знать все о травмах. Но оценивающие взгляды конкурентов выводили из себя, так что Ида не спешила разуваться. Прыжки пока что тоже не репетировала, решив поберечь ногу на сам номер.

Контемпрари она не очень любила, как направление. В нем нужно было выкладывать много чувств. Другое дело стрип-пластика, которая тоже была в списке конкурса, но Ида не решалась танцевать. Хотя в багажнике и лежали ее «каблы»9.

***

Четыре года назад.

Стащив спортивную сумку, она выбежала из виллы, направляясь в танцевальный зал. Пока мама с папой вели светские беседы со всеми собравшимися на отдыхе, она решила воспользоваться случаем и хоть на короткий миг избавиться от их надзора.

Ее возмущало пребывание здесь, зачем было тащить ее с собой в это скучнейшее место? Сегодня она могла бы пойти в кино с одноклассницами, как все нормальные люди. Но нет, ей обязательно нужно было поехать с родителями сюда, где собрались все «шишки» общества. В загородную зону отдыха «Богемское гнездо», представляющее из себя вереницу вилл на берегу залива. Вообще, тут было все, что душе угодно: гольф, теннисный корт, бильярд, боулинг, бассейны, даже мини аквапарк. Тридцать тысяч, чтоб их, квадратных футов роскоши и развлечений.

Все для избранных. Гуляй – не хочу!

Она не хотела.

Она ненавидела это место. Каждый год они с родителями приезжали сюда.

– Привет!

С поля для гольфа ей махал Велл, когда она пробегала мимо, надеясь, что останется незамеченной. Хотя чему удивляться, Велл всегда играл в гольф, когда приезжал сюда. Это была ведь их уже седьмая встреча на этом отдыхе. С тех самых пор, как ей исполнилось семь, родители стали привозить ее сюда. С каждым годом она взрослела, и с каждой поездкой ровесник Велл все больше в нее влюблялся.

Ну какая к черту любовь?

– Ты меня не видел, – она приложила указательный палец к губам и подмигнула.

Ее знакомый еле заметно кивнул и пожал руку присоединившемуся к нему мужчине. От дежурной улыбки в этот момент, возникшей на лице Велла, девушка изобразила притворную тошноту. Потому что ее достало каждый раз натягивать такую же маску на лицо. Может, их родители и считали этот сбор чем-то важным, но каждый ребенок чувствовал здесь то же самое, что и она.

Ужасную скуку.

От бесконечных приветствий и того, сколько пришлось ей так же сегодня улыбнуться, уже сводило лицо.

Это была игра взрослых, а не их. Хотя… это ведь просто ее жизнь, да? Просто все то, что вложили в ее воспитание, здесь являло собой масштабы катастрофы. Она бы не удивилась, если родители вдруг в одну такую поездку объявили о помолвке своей дочери с каким-нибудь богатеньким отпрыском. Типа Велла.

Еще один рвотный позыв.

Однако в этот раз она решила пойти на попятную и перестать участвовать в этом театре притворства. Не так давно она познакомилась с новым стилем танца. И даже втайне от родителей купила себе соответствующую обувь для него. В прошлые свои посещения залов в Гнезде, девушка не придавала значения палкам, но теперь знала их цель. К ним-то она и направилась.

Как и раньше тут никого не было. Именно этот танцевальный зал постоянно пустовал. Здесь точно так же, как и в других, стены покрывали зеркала, но атмосфера слегка отличалась. Наличие кожаных диванов делало обстановку более брутальной.

Переобулась она, сидя на полу прямо у порога, и там же оставила рюкзак. Настолько ей не терпелось потренироваться.

Вот они.

Девушка подошла к одному из пилонов и провела по нему пальцами. Затем ухватившись, на прямых руках прокрутилась. Собственное отражение ей нравилось. Высоченные каблуки и платформа давали ей еще шесть дюймов к росту, за счет этого ноги казались просто бесконечными. Это выглядело красиво.

Но больше всего порождало ее восторг не это. Девушке нравилось то, что она чувствовала, когда танцевала такой стиль. Только в нем получалось ощущать свою грациозность. Словно паркет был для нее тесен, а собственные стопы не подходили ее телу.

Не научившись ходить, ей нравилось летать.

Парить в воздухе, переворачиваться вверх ногами, и никогда не приземляться.

Когда все на уроках танцев ловили точки конечностями, она не ощущала их вовсе на пилоне. Ее мозг только в такие моменты переставал думать, – в исполнении любого сплита.

А может, ей нравился танец на пилоне, потому что он служил опорой, которую она никогда не ощущала.

Она подключила свой айфон к колонкам через блютус. Зал наполнили раскаты Skillet – «Feel Invincible». Музыкальные волны прошлись и по ее телу, возбуждая рецепторы, заставляя каждый волосок на теле встать.

Именно Pole dance она любила танцевать под рок. И считала, что вся атрибутика танца созвучна с этим музыкальным жанром. На уроках в студиях с включенным светом Ида все время стеснялась. Но смотрела много выступлений на соревнованиях и видела, что они проходят в темных помещениях, подсвеченных лишь софитами. Ей мечталось так же.

Зал здесь был с приглушенным и теплым светом, что тоже давало нужный настрой. Оставалась лишь одна деталь для полного погружения в атмосферу. Девушка стянула светлые бермуды и футболку. Еще раз окинув себя в зеркале взглядом, она довольно прикусила нижнюю губу. Атрибутика танца на пилоне – каблуки, но вовсе не обязательная, хотя ей нравилось. Так же это еще и экипировка. Тайком она приобрела себе танцевальный костюм, состоящий из плавок и топа. Покрутившись, девушка издала смешок, потому что ее черные трусы с высокой посадкой наполовину оголяли задницу. Это еще больше горячило кровь и обостряло чувства. А для любого рода созидания нужен лишь импульс. Так и рождается танец.

Скользя носком платформы о пол, едва касаясь, она подошла к пилону и начала танец с Reverse Grab Spin, полностью отдавая свое тело музыке и ощущениям…

Пока песня резко не прекратилась, а ее слух не прорезал родной голос:

– Ах, ты бесстыжая шлюха!

***

В тот день все изменилось. Полетело к чертям. Перевернулось. Ида никогда не сможет забыть, что было потом. Череда событий, влекущая за собой последствия, из которых просто невозможно выбраться. Кошмар, что привел ее в итоге сюда. В эту страну, в этот город.

Тот злосчастный инцидент был лишь началом конца. Когда она узнала, что вся ее жизнь сплошной обман.

И вот она здесь. Как представитель утраты и разрушения. Выдуманный образ того, что называется Идой. Вся она теперь состоит из лжи.

Так что же она пытается сделать, придя сейчас на танцы? Так глупо после всего произошедшего. Это ее реквием по утраченному?

Или же все-таки отчаянное желание освободиться?

Все те девушки и парни, что танцевали на улицах…

В богатых районах такого не встретишь. Только где-то в скрытых от посторонних глаз улочках бедных кварталов, куда она случайно забрела однажды, сбежав после уроков от водителя. Именно там, на улицах, когда город засыпал, Ида увидела выступление на принесенном кем-то пилоне. И навсегда влюбилась. В тот вечер водитель ее все-таки нашел. Даже несмотря на хитрый план оставить телефон в школе, ведь девушка узнала, что за ее местонахождением по нему следили родители. Когда они от водителя поняли, где она была, посадили под домашний арест, будто ее жизнь и так не напоминала тюрьму.

И еще девушке довелось побывать на «улицах» год назад с бывшим парнем, когда он привез ее на гонки. Ида в них участвовала тоже. Мысленно она прокляла его недельным поносом, хотя именно за такое знакомство с субкультурой улиц была благодарна придурку.

Все эти люди там могли так просто танцевать перед незнакомцами. У некоторых из этих ребят не было не то что образования, а даже дома. Их проблемы не решались страховками и семейными адвокатами. И даже возможности, чтобы пойти в школу танцев, у них не было. Тем не менее, все они были богаче девчонки с аристократическим происхождением. Она платила деньги за все, что ей хотелось взять от мира, а самому главному ее научили эти дети из неблагополучных семей, которых воспитала улица. Кто танцевал невзирая ни на что. Был счастливым просто от того, что двигался под ритмы музыки. Когда уже становится неважным кто ты, какой у тебя статус и сколько нолей на счету. Это было самым сильным уроком в ее жизни. Он был о внутренней свободе.

Как же давно это было. Словно в прошлой жизни. Как будто и не происходило вовсе. Существовала ли еще та девочка? А окажись она сейчас здесь – перед девушкой, что звалась Идой, – что бы та девочка почувствовала? Больно укусив себя за губу, Ида шмыгнула, в горле застряли тысячи игл от чувства предательства.

То, что с ней случилось после… Пошатнуло, разрушило, выбило… Сломало. Уничтожило. Сколько раз она в своей жизни чувствовала эту пустоту разочарования. И сколько раз она сама стала разочарованием для своей семьи, мечтавших сделать из нее принцессу. И где они сейчас?

Одно только оставалось неизменным – ее упрямство.

«Ты такой ребенок», – беспощадно перебил ее порыв разум. Холодно. Жестоко.

«У тебя ничего не получится», – эти мысли всегда звучат голосами родителей. Не так ли?

Она пройдет.

Почувствовав металлический вкус во рту, Ида поняла, что уже до крови искусала губы.

Сердце пропустило удар, когда ее позвали готовиться.

Перед выходом на сцену она стянула с себя кеды и поправила розовый топ. Перед этим девушка успела сменить спортивные серые трико на бежевые кюлоты.

– Привет. Я Ида. Мне 18. Контемпрари.

– Привет, Ида, – поприветствовала ее женщина лет сорока с собранными волосами в шишку на затылке, – покажи нам то, что ты умеешь.

Опустив голову и закрыв глаза, Ида начала считать.

Зазвучали первые ноты, и она сделала плавную волну рукой. Расставив широко ноги и согнув их в коленях, девушка начала двигать грудной клеткой по кругу, пока руки рисовали невидимые узоры в воздухе. Вместе с музыкой ее движения набирали амплитуду и резкость. Раз, два, три, четыре… Шаг, поворот, семь, восемь.

Несмотря на боль, она тянула носок так, чтобы он был продолжением линий тела. Длинные волосы, достающие до поясницы, кружились вместе с ней. На какой-то миг она забыла, где находится. Судьи исчезли из зала. Ида была одна. Она полностью превратилась в чувство. Но когда настал момент прыжка, Ида осеклась. Магия пропала. Так же резко, как ворвалась в ее сознание. Она не испугалась боли от приземления, нет. Ида побоялась само Чувство. В последний момент, когда ей нужно было ему отдаться и сказать «да», она себя остановила. Это заняло всего долю секунды, чтобы скользнуть по периферии ее внимания, потому что тело в этот момент готовилось к прыжку. Но она заметила. Что-то внутри оборвалось.

У тебя не получится.

Ты не можешь.

Фразы-паразиты, загоняющие нас в рамки. Они все звучат и звучат в самые ответственные моменты. Пахнут чужими ожиданиями и страхами. Когда ты хочешь вырваться, но горит кнопка «стоп». Ты установил ее когда-то давно. Весь твой опыт жмет на нее каждый раз, точно зная, что тебе все равно не стать никогда идеальным. Все тщетно. Глупо. И так бессмысленно. И ты это знаешь. Память всегда найдет этому подтверждение.

Прыжок получился практически идеально исполненным. Иде лишь в конце пришлось себя немного сгруппировать, чтобы обезопасить ногу. И задействовать те мышцы, которые там не должны были активно участвовать. Когда все закончилось, девушка дулась на себя. Дыхание сбивалось от темпа, который набрала к концу танца. Она смотрела под ноги, и не чувствовала удовлетворения.

Ида вдруг поняла, что никогда его не чувствовала. Именно это ее напугало больше всего.

Возможность.

Разрешение взяться за нее.

А после всегда остается только злость. Жадной волной она поднимается из неведомых недр и сжигает все внутри. Преумножая чувство, что ты остался ни с чем. Вдох… вдох. Вдох.

– Сколько ты танцуешь? – спросила ее та же женщина, что обратилась вначале.

– Десять лет.

– Значит не с самого раннего детства. А где ты училась?

«На улице», – хотела ответить девушка и по Ютубу.

– Я из маленького города, у нас не было хороших школ, – соврала Ида. Никто не должен знать о ее прошлом. Воспоминание о парне с татуировкой «XIII» на руке кольнуло в больном голеностопе. Но Ида не пропустила эту боль через сознание. Оставила далеко. Там, где всему этому дерьму и место. – Поэтому, где придется.

А в этом не врала. Она училась у многих. В детстве мама поощряла ее увлечение. Дочка аристократов должна уметь все. Так что у Иды была хорошая база. Потом она открыла для себя прелести интернета, телепередач и Ютуба, узнав о современных направлениях. И наконец увидела вживую уличные танцы, жаль, что уже так поздно.

Но после того вечера, четыре года назад, все изменилось. Ее не должны были увидеть в том зале. А она стать свидетелем того, что было после. Красный крест на карте ее жизни. Тот проклятый день, когда все разрушилось.

Когда та девочка, что любила танцевать, сломалась, связав два этих события крепко в памяти. Что танец теперь был как наказание. Ведь поэтому она не смогла отдаться чувству?

Она замуровала его давно. И окончательно похоронила две недели назад. 17 сентября. Черный крест ее жизни. Но уже место, откуда не возвращаются.

– Ида, – начал молодой мужчина лет тридцати пяти, – ты ведь понимаешь, что твое неуклюжее падение и травма здесь ни при чем, правда?

Зачем? Зачем он ей об этом говорит? Ида ненавидела, когда кто-то озвучивал ее собственные мысли. Как будто она сама не знает о своих промахах.

«Нужно хорошо учиться».

«Ты должна соответствовать».

«Ты мое наследие».

Смело посмотрев на члена жюри, Ида заметила легкую тень улыбки на губах мужчины. Сколько таких девчонок они все видели. Сколько разбитых сердец и душ. Они сами – каждый был на их месте и смотрели точно так же. Со слезами, с болью, злостью и ненавистью. Они все были заложниками своего творчества и того, что оно им давало. И самое страшное, что это было их ядом, без которого они не умели жить. Зачем-то человеческий мозг так жесток, что Ида именно сейчас вспомнила все свои провалы, минуты позоров, когда выступала на улицах последний год в жалких попытках вернуть то, что в ней сломалось. Чтобы не расплакаться прямо здесь, Ида решила пошутить:

– Я думала тут идет набор в цирк уродцев.

Будь она в девятнадцатом веке, там бы ей и было самое место. Родители сами бы ее туда отдали.

Женщина с сочувствием посмотрела на стоящую перед ними девушку. Проигравшую, сломленную.

Снова.

«У тебя не получится».

– Ида, ты пытаешься танцем рассказать о свободе. Бросить вызов стандартам, смешивая стили. Но ты сама веришь в то, что танцуешь?

– Я поняла, – даже не прощаясь, она стремительно покинула сцену.

Уже в машине Ида разрешила себе заплакать.