Читать книгу Синяя месса - Таня Станчиц - Страница 28

Я плачу твоими слезами…

Ты плачешь моими слезами…

Я знаю, как это больно…

Папа, не покидай!

Господь, что ты делаешь с нами?

Господь, что ты делаешь с нами?

Довольно, довольно, довольно!

Страдания льют через край…

В безвременье реанимаций —

Вдох – выдох… Рыдать – обниматься…

Остаться одной на планете,

Не в силах с тобой улететь…

Не в силах смириться, расстаться…

Не в силах счастливой остаться…

И всё-таки – держат нас дети.

Любовь, что сильнее чем смерть.

За окном – снежный лес… Стразами

светят звёзды по-хирургически…

Мы сражаемся с метастазами

и со смертью биологической.

Одногрудые и безгрудые,

в спрутах капельниц и катетеров, —

мы смеёмся и в годы трудные…

Но не детям, Господь, не детям бы!

 … Одинокие и замужние,

развесёлые и печальные…

Боже, дай нам немного мужества,

огради от волков отчаянья!

 … Позабудутся боли больные,

страхи страшные – часто мнимые…

Будет жизнь! Будут волны вольные!

Небо, солнце… И все любимые.

Сокровенная глубина,

где один плюс один – один…

Если б знать, что тебе нужна —

я бы соколом из глубин!

Рыжей белкою – по ветвям!

Серым зайчиком – по степи!

…Чем помочь тебе – где-то там,

далеко, на твоём пути?…

Расстелю лопушиный стол,

ты отведай – каков мой хлеб…

Не заметил… Мимо прошёл…

Спой мне, Аннушка – «СНОВА НЕТ…»

Догоню! Тебя обниму

всеми ветками на земле!

…Почему так странно люблю —

не скажу… не скажу тебе…

Затёртое до ужаса – » ЛЮБОВЬ»

Но заменить, похоже, что, и нечем…

На грани здравомыслия и снов,

скрещения неведомых миров —

она уводит, взяв тебя за плечи

в священное безумие богов…

Ни возраста. Ни пола. Ни наречий.

И ты идёшь неведомо куда,

её листаешь книги и пластинки…

У щиколоток – мох и лебеда;

и в небе улыбается звезда;

и поцелуи – легче паутинки…

И никогда! – ты слышишь! – никогда!

Ван Гога не износятся ботинки…

За это, право, можно умереть…

Когда-нибудь… Не насовсем. Немножко.

И понарошку будто бы стареть,

и терпеливо, правильно болеть…

И плакать у промытого окошка,

увидев в отражении не смерть,

а то, что наступает понарошку.

Тебе кричу – BUENOS NOCHES!

Я – сумасшедшая… Не ясно?!

Я – терминатор одиночеств,

что так двусмысленно… Опасно!

Но – не волнуйся, успокойся —

в бою нет пленных, нет убитых!

Я – не убийца. Просто фотки—

свои же – делаю навылет,

чтоб помнить правильно и прочно

всю жизнь… О том, как это было…

…Как тихо я  «BUENOS NOCHES…» —

           тебе в инете говорила…

Мы почти ничего не знаем наверняка,

впрочем, кроме того, что все как один умрём.

Над кошмаром земной вражды летят облака

и нас тянет с кем-то родным остаться вдвоём.

Правоверные всех религий, течений, каст —

мнят себя обладателем правды и красоты,

но Господь что захочет, милые, то и даст,

не взирая на то – носим ли мы кресты.

А я рада тому, что плачу с чужой бедой.

А я рада тому, что счастье чужое – свет.

Может я и раба по слабости по такой,

только что ж я могу поделать, и где ответ —

мы рабы или дети?..Хотела обнять весь мир:

старичков в богадельне. Танцующих негритят.

Я тоскую, люблю! Ты пойми меня, обними…

Над кошмаром земной вражды – облака летят…

У меня был диалог – вдох и выдох.

А теперь вот – монолог… Я – как рыба,

что глотает на песке воздух жгучий…

Задыхаюсь я в тоске!…Было б лучше

Ихтиандрой тоже стать… Гнать сквозь жабры

то, что выплакать никак не смогла бы…

Все проходят сквозь меня, как сквозь тучу…

Мне заплакать? Убежать? Было б лучше

стать русалкою морской… грустной девой…

Я бы плавала с тобой – как хотела

в этих толщах голубых – океана…

Триста лет – и станет стих пеной рваной…

Станет детскою душой, светлой новью…

Нет, не плачу… Хорошо… Я – с любовью.

Долгие проводы – лишние слёзы.

Вот – облетели все листья с берёзы…

ЛИСТИК и мой улетел!

     Буковки тянуться русскою вязью…

     БУКОВКА – Я…Я цепляюсь за счастье!

     Только всему есть предел…

Сыпется снег на ресницы и тает…

Знаешь – ведь даже медведи летают,

если их с кручи толкнуть!

…Буду ходить на концерты, и в гости…

Глядь – и состарюсь… Не то что бы бросил —

в новый отправился путь.

Что тут поделаешь? Надо стараться

жить… Я с другим не хочу обниматься!

Это – сегодня… сейчас…

Холодно мне… Наступают морозы.

Долгие проводы – долгие слёзы.

Снежные слёзы о нас…

Перепутаны роли —

     где вампиры, где доноры…

Я дышала любовью —

     да не с привкусом крови ли…

Вот дилемма по жизни —

     палачом быть иль жертвою?!

Я на дыбе повисла —

     выбираю последнее…

Ты – такой же, я знаю…

     Больше: ты – распинаемый…

Я люблю… обнимаю…

     Что – когда улетаем мы?

Всё проходит, и это пройдёт:

то, что кажется нынче ужасным,

станет временем счастья прекрасным…

Лишь любовь никогда не умрёт…

Лишь любовь никогда не умрёт,

потому что я это сказала…

Так решила, себе приказала.

Так велит во мне разум, и вот…

Так велит во мне разум и бог:

я надену из радуги платье!

Буду солнечно петь и плясать я,

и скажу всё, что милый не смог…

И скажу всё, что милый не смог

языком незатейливо ясным…

То, что кажется нынче ужасным —

всё пройдёт… Лишь любовь не пройдёт.

Засыпаю калачиком вновь:

просто холодно…  В форточку дует…

Зла не помнит, хранит, не ревнует…

Может, это и вправду любовь?..

Не стихи… не стихи… не стихи…

Просто мысли текут непрестанно…

Кто зовёт меня: Танька! Татьяна!

Не пройдёт… не пройдёт… не пройдёт…

Ты сказал – «Я её не люблю совсем…

Вот тебя – во много раз больше!»

Ноль умножить на сферу великих тем —

бесконечность… В итоге – что же?!

Снова ноль… Или просто – войнушка слов?

Безобразия математик?

Я – алмазная рыбка. Я твой улов.

Невесть что… За гранью понятий

о сестре, о брате… О жизни врозь…

О любви, что сильнее смерти!

Каковы на вкус мои слёзы, кровь —

ты узнал… Я – письмо в конверте…

Поцелуешь, отправишь невесть куда,

неизвестно – зачем, и всё же —

если в небе, мерцая, горит звезда —

это ты. На тебя похоже —

так же зримо. Отчаянно далеко.

Недоступно. Неотвратимо.

Что читаю я… Как пью молоко…

Кем любима и кем хранима —

Ты всё знаешь… А сосны пустились в пляс —

там, у моря, где жребий брошен!…

Даже если судьба разметает нас —

не забудь меня, мой хороший…

Я буду твоим Винсентом,

а ты – будь моим Тео…

Я стану твоим небом,

а ты – журавлём, светом!

Я буду твоей краской,

а ты будь моей кистью…

Я стану твоей страстью,

а ты – соловьём, мыслью!

Забавно всё это, странно…

И на смех поднять можно!

Мне волк зализал раны

по-волчьи, так осторожно…

Была – нелепой девчонкой.

Слыла – зазнайкой и букой.

Ушла – забытым волчонком,

туда, где в пламени буквы…

Упаду – да яблоком во траву —

хватит мне на ветке висеть-пыхтеть.

Холодно да раненько поутру…

Приходи из леса за мной, медведь!

Улечу – орешиком – да в овраг,

под корягу мокрую, бархат-мох.

Выйди ко мне, белочка, просто так…

У тебя голодный, поди, сынок.

Лягу серым камушком в омут-пруд,

скроет меня облаком сизый ил…

Не придут за маленьким, не придут.

Видно, кто любил меня – позабыл…

Да, я могу тебе помочь —

не мудростью, и не советом —

любовью, дружбою… Я – ночь,

что так темна перед рассветом.

Ты не ревнуй – да Бог с тобой! —

что я теплом делюсь с другими:

ОДИН – такой. Хороший. Мой.

Верь – не бывает  з а м е н и м ы х!

Вот так и я – одна из всех —

единственная в этом роде…

Мой плач, мой слог, улыбка, смех —

их больше нет нигде в природе,

как и твоих… Иди со мной.

Всё, что любимо – то безгрешно…

Ты прав – горька моя любовь!

И солоны – печаль и нежность…

Стихи приходят зимней ночью,

и летним вечером таинственным…

Не торопись делиться строчкой,

пока любовь в душе не вызрела…

Катай во рту морские камешки —

слова, пока  о д н о  найдётся!

Поэзия священным пламенем,

костром в душе твоей взовьётся —

и в нём сгорит всё злое, пошлое…

Обиды, боли и утраты!

 … Родной, молчать уже не сможем мы…

И, взявшись за руки надёжные,

так и уйдём – сестрой и братом.