Читать книгу Придётся придумать снег - Таня Станчиц - Страница 5

Книжная девочка снова болеет,

Горло завязано красным шарфом.

Бабушка ей молока разогреет,

И почитает потрёпанный том.

Девочка просит о Кае и Герде —

Снова метель! И олень! И борьба!

Девочка думать не хочет о смерти,

Просто – желает победы добра…

Мама над паром дышать заставляет —

Жарко и душно, и кашель такой…

Ну а подружки – о ней забывают,

Даже в окно не помашут рукой…

Снова больна. Одинока. Забыта.

Добрый Страшила проведать пришёл.

Книжная девочка… Сердце разбито.

Папа   уйдёт… Но ещё не ушёл.

Я – Пьеро. Вечногрустный дурак,

с рукавами до самого пола…

Почему у меня всё не так?!

Дайте тазик для слёз, живодёры!

Я – Иа. Всепечальный осёл.

Бант на хвостике, хвостик – потерян…

Я не знаю, зачем я пришёл.

И пришёл ли вообще – не уверен.

Я, как Умная Эльза, – боюсь!

Так и этак. Взахлёб. Наизнанку.

Я боюсь быть счастливой, и злюсь

на себя целый день спозаранку.

Я забыла беспечность и смех,

и любимые песни забыла…

Я грущу: ведь уныние – грех.

И мечтаю – его победила.

Она и вправду была ИНДЕЕЦ…

Она любила кормить зверей —

Собак-бродяжек, летучих белок,

Кисейных рыбок и лошадей…

В сандалях брата, в рубашке брата,

И в джинсах брата – особый шик!

Всегда – за грустных, всегда – за слабых,

Она училась счастливой быть.

Она хотела: играть – так честно,

Не заступить бы, не подглядеть…

Всё было – ново! Всё – интересно:

Спасать, влюбляться, страдать и петь;

На веле мчаться, раскинув крылья —

С горы, по-царски – да в поворот!

Бросаться в море, бросаться в книги —

Самозабвенно и напролёт!

О самом горьком шептать на ушко

Своей собаке (спаси меня!)…

И о распятом – рыдать в подушку —

Не надо рая! Но я – твоя…

Никто не видел. Никто не помнит.

Никто не знает её такой —

Хромой лосёнок, щенок бездомный…

И не индеец… И не герой.

Как пьяница… Как наркоман…

Как ненасытный искуситель —

ищу целебные слова…

Никак мне сердце не насытить!

Заговорить хочу тоску,

пустить по венам радость мира!

Сплясать с конями на лугу!

Исправить то, что поправимо…

Но нет… Я не могу… Прости…

Нет сил. Нет времени. Нет воли.

Хочу заплакать и уйти,

тебе не причиняя боли!

Не терпелива. Не права.

И вообще – исчадье ада…

Ищу заветные слова

там, где и вовсе слов не надо.

Мир вбирает в себя – нас…

Мы вбираем в себя – мир…

Из чего состою – я?

Из чего состоишь – ты?

Ты огромный, как Океан!…

Ты красивый, как детства край…

Ты загадочный, как туман…

А в груди у меня – Ал-Тай…

То ли это – сердце стучит…

То ль вода журчит у ручья…

Из чего состоишь ты?

Из чего состою я?

Песни Андерсона, Б.Г…

Лето, озеро при луне…

Я теперь – немножко в тебе…

Ты теперь – немножко во мне…

Из осенней листвы я сошью наряд —

может, юбочку…  Может кофточку…

Побегу туда, где мне каждый рад!

Может, просто вылечу в форточку…

Из рябины бусы, да в три ряда!

Желудёвые ожерелия!

А серёжка в ухе моём – вода,

не дешёвая бижутерия.

Заплету в косички полынь траву,

волчьих ягодок брызги красные…

И подумаю: дура, зачем живу?..

Не паскудно ли? Не напрасно ли?

Пробегусь по блестящим хребтинам крыш,

по перилам мостов, по клавишам…

И кому-то скажу: будь здоров, малыш!

Точно знаю, что ты поправишься!

Отпускаю своё сознание…

Говорю обо всём что хочется…

Рассыпается мироздание…

Превращается в одиночество…

Бедной рыськой кидаюсь в комнату…

Раздираю пространство лапами…

Вы, конечно, уже не помните —

Там был шкафчик и книги папины…

Под окошком малины заросли…

Ох и сладкая, ох и вкусная!

Не забудьте меня, пожалуйста.

И простите, что слишком грустная.

Помни меня

танцующую…

Робко в скулу целующую…

Стонущую, страдающую,

с воем дитя рожающую…

Помни меня

ненужною,

слабою и простуженной,

ракушки рассыпающей,

радостно одаряющей…

Помни меня

распятою,

преданною, проклятою…

Главное – помни весёлою,

в море, как есть, голую!..

Помни меня, Бог.

Я – девочка… А иногда – щенок,

На толстых лапах,

                нежный и молочный…

Я простодушен, мал и одинок,

А мир вокруг —

               так зыбок и непрочен…

Я девочка…

А иногда – олень,

бегу с машиной вровень по долинам!

А в жёлтых водах ванны —

                я – тюлень,

И тычется мочалка-рыба в спину…

Я – девочка!

Душою я – дикарь,

поющий с травами,

танцующий с зверями!..

Прости, люпин,

что я тебя сорвал

и разлучил

с родными и друзьями!

Я – девочка…

Осеннею тропой

иду, и уцелевших собираю —

спелёнутых детёнышей дубов,

и кажется мне —

                целый мир спасаю!

О, вы – щенки, нашедшие приют!

И вы, олени, вольные, как грёзы!

…Они за мной когда-нибудь придут,

И никогда, нигде меня не бросят.

И хор цветов подарит мне венок,

Постель устелет кашка полевая;

И дуб, как тайный знак, пошлёт листок,

И жизнь моя не кончится земная…

Я в центре озера лежу, раскинув руки…

И в небо светлое гляжу, забыв про муки…

Изнанка раковины… рябь… лучей мерцанье…

Я ль не жемчужинка твоя? Нет… просто – Таня…

Сливаюсь с торфяной водой и серым небом…

Ты – не со мной, ты – не со мной, но где б ты не был —

мы дышим воздухом, брат мой, одним на свете…

Плывут утята чередой – уже не дети;

и невозможно отличить птенцов от мамы…

О, как нам друг без друга жить —

скажи, мой самый…

Ты была непослушно-послушная,

Заболоцки-Высоцкая девочка…

Чаще грустная… только не скушная!

…Как рентгеном, стихами просвечена.

Ослепително-ярко-… невзрачная…

Упоительно-нежно-… суровая…

Грациозно-нелепо-… щенячая…

…В том, чём надо – вполне бестолковая.

Ты была сиротою… и дочерью…

Недотрогой… индейской Лолитою…

Смерть тебе под забором пророчили!

…Ты рыдала слезой непролитою.

И в груди разрасталось чудовище…

Ох, клешня его неумолимая!

…Ты искала любовь как сокровище —

Наивысшее. Незаменимое.

Ты была откровенна… застенчива…

И дерзка, и робка, и доверчива…

 … Кто теперь – эта, в зеркале, женщина?

    Где та чистая… светлая… девочка…

Я живу каждый день, как прощаюсь

с этой нежной и страшной Землёй…

Я так редко теперь забываюсь

под звездою своей голубой…

Я смотрю в незнакомые лица:

никогда, никогда, никогда

ни мгновения не повторится,

и века улетят навсегда…

И рассыплются розы и речи,

и пронзён будет Космос огнём,

а прекрасные смуглые плечи

распадутся на атомы в нём…

Но быть может, ничто не исчезнет

в жерле времени, в адском огне —

НИ ЛЮБОВЬ, НИ ЗВЕЗДА, НИ РАСТЕНЬЕ…

НИ ДУША, НЕПОДВЛАСТНАЯ МНЕ…

Мы в детстве все бессмертны… И притом

Все снабжены неимоверной силой…

Держите меня, братцы, вчетвером!

Я б, кажется, и лошадь завалила!…

Я верила, друзья, в чудесный щит —

Любимой книгой сердце закрывала…

И, как весёлый доктор Айболит,

Зверёнышей покинутых спасала.

Я верила в бессмертный океан…

И не дразнилась – тили-тили-тесто!…

И знала, что однажды Ихтиандр

Придёт и скажет – БУДЬ МОЕЙ НЕВЕСТОЙ…

Нет, он не тот, кто преданно влюблён

В хорошую девчонку Гутиэре…

Он младший брат его. Таков закон.

И где-то будет – КАЖДОМУ ПО ВЕРЕ.

Как славно, друзья, возвращаться домой —

в палатку, избушку, квартиру…

Туда, где тепло, чистота и покой —

любовь к материальному миру,

где вещи уютно лежат по местам,

и шепчутся книги на полках…

Душа ведь тоскует, коль видит бедлам:

огрызки, ошмётки, осколки…

А здесь – человеческих рук теплота,

что все эти «чуда» творили:

приёмник, компьютер, гитару, тетрадь,

одёжку в мальчишеском стиле…

Пластинки играют мне тысячи лет,

и велик дорожный исправен…

И кажется, будто и разницы нет

меж «низменным"и» идеальным».

Мне хочется жить! Ох, как хочется жить!

Но – с толком, неспешно, не грязно…

По дикому лесу индейцем бродить,

барахтаться в море – прекрасно!

Любить – без одежды, до атомов, до…

Искать даже в смерти надежду!

И помнить законы седых моряков :

при шторме – быть в чистой одежде…

И пусть в голове – одуванчиков снег,

хвоинки, соломинки, брызги…

И солнца, и счастья хватило б на всех

и в этой, и в следующей жизни!

…Не гнаться за  большим  любою ценой;

   Хранить свою бедную лиру…

   Ты знаешь – ведь это не грех, не разбой —

ЛЮБОВЬ К МАТЕРИАЛЬНОМУ МИРУ…