Читать книгу Простые мечты. Стихотворения - Таня Станчиц - Страница 2

Что ж ты, волшебный огонь —

отпылал в моём сердце?..

Где твои лёгкие искры,

летящие в небо?..

Жарким дождём они лились

в открытые очи —

очи ослепли…

Где твои алые блики

и гибкие тени,

что танцевали на грани

неведомой ночи?..

Грани истлели…

Где твоя сила тепла,

что влекла меня властно

через запреты позорного,

пошлого плена?

Кем я была?

И какой – безобразной, прекрасной?

Чем я жила?

Наслажденьем? Минутой? Вселенной?

Где  ты, волшебный огонь?

Или так получилось:

доисторический мальчик

тебя проворонил…

Или же – мальчик  другой,

чтобы сердце забылось

в шёпоте пепла —

ни счастья не зная,

ни боли…

Всё чудесно кругом —

Одичавший шиповник,

И заброшенный дом,

Что покинул художник,

Тёплый воздух и свет,

Что над лесом витает!

А в душе…

А в душе —

пустота расцветает…

Вечер следы свои красные

по земляничной поляне

наискосок проложил…

В чаще раскрылись деревья…

Вышли из них очень странные

люди русалки и ведьм…

Стали как в танце кружить

под пустосветной луною…

Вечер,

мой Вечер любимый!

Долго идёшь ты за мною!

Вечно идёшь ты за мною —

робкой непознанной Ночью…

Это не сок земляничный —

раны твои кровоточат…

Это русское —

облачно-грустное…

Разноцветно-немецкое —

детское…

Итальянское —

солнечно-пряное…

И индийское —

жёлто-багряное…

Он, обмакнув на солнце кисти,

Прибавив синий небосвод,

Рисует купол золотистый,

Светящийся, как спелый плод.

Он сумасшедшей акварелью

Поёт вечерние дома,

В тот миг, когда звенят деревья.

Когда на них струится тьма,

Когда озёра – цвета вишни,

И лодка – жёлудь на воде…

Владимир, разве ты не слышишь?

Ведь эта песня – о тебе.

Здравствуй, папа! Я к тебе из «Казуса»,

с новыми друзьями – ох, понравятся!

Там – всё правда… Жгучая и ясная.

Там – любовь со смертью не кончается…

Познакомься – Павел Алексеевич.

Лена. Василиса. Тома. Танечка.

Генка и Виталик – братцы бедные.

Дон-Кихот Илья. Толстушка Валечка.

Я простила им – что не прощается —

оскорбленье и любвеобилие…

Помню, Василиса, как ты маялась,

помню твою речь про изобилие:

«Если где-то через край положено —

Где-то недостаток, скудь холодная»

Не хотела в рай, моя хорошая —

стыдно сытой быть, когда голодные…

Живы, живы, живы! – все любимые!

Мальчики, старушки, парни, женщины…

Я хочу, чтоб были вы счастливыми.

И молюсь за девочку. – за Женечку.

Вспоминаю с ознобом и болью,

как шептала ты, улетая:

«Бедный Павлик…»… Твоею любовью

застелить бы от края до края

эту страшно холодную землю —

там, где каждый всё ищет мотивы…

Я приемлю – всецело приемлю! —

твоё сердце… Да будут все живы!

Помиритесь, пожалуйста…

Вы ж друг друга так любите!

 … Счастье спряталось в малости…

Всё плохое забудется

Ты же самая нежная,

До безумья желанная…

 … Ты – отец ей по-прежнему…

Таня… Дочь долгожданная…

Я прошу не из жалости…

Я люблю вас, хорошие…

…Помиритесь, пожалуйста…

Ведь любовь… Понарошку ли?…

Скажи мне всю правду,

да не жалей,

дай горечь испить

до дна —

опять отвергают

моих друзей?!

А, стало быть, и меня.

Прощай, еврейский мой

дон Кихот!

И доктор-отец —

прощай!

Летит мой бешеный

самолёт

из самого ада – в рай!

Но если в этом

святом краю

вас нет,

Василисы нет —

заплачу.

Таньку искать пойду.

И выброшу свой билет.

«Звезда не видит света своего…» —

как сказано! * – и нежно, и печально…

Не исчезают – Красота и Тайна…

Не исчезает… вовсе… ничего…

Всё то, о чём мы думали – живёт

в бессмертной мысли, трепетном мечтанье…

Не исчезают – Красота и Тайна,

Когда душа и плачет, и поёт…

Ангел по имени Одри

папу в шесть лет теряет…

Но папа станет фашистом,

а Одри – наоборот…

Одри так голодает!

Ест луковицы  тюльпанов

(из них мама варит похлёбку…

Ну, баронесса даёт!)

Ангел по имени Одри

носит в ботинках листовки…

Спасает английского лётчика…

Ох, как ноги болят!..

Станет она Элизой,

и даже Наташей Ростовой…

И люди её полюбят

за самый чудесный взгляд —

радостный, удивлённый,

добрый, наивный, детский…

Маленький оленёнок

грустен и большеглаз…

Первенький, нерождённый…

Горю в душе тесно!

Кажется – мой ребёнок…

Как же ты там без нас?!

Африка плачет горько…

Тоненькая тростинка

флейтой твоей стала,

в сердце тамтам стучит…

Нам улыбнись только,

девочка-балеринка!

Мама… подруга… ангел…

Только не уходи!

Как мне всё это принять,

простить до конца…

В зеркале рядом смутно

твои черты…

Все тебя любят, кроме…

Кроме отца…

Бедная девочка

сказочной доброты…

Бедная девочка,

ты оленёнок мой,

храбрый малыш-индеец

и антифа…

Где-то вдали на небе

всегда с тобой

пляшет малыш спасённый

и Африка —

где-то в серёдке Голландии…

В животе…

В сердце, которое слышали

сыновья…

Дело, наверное, даже

не в красоте…

Ты – моя совесть.

Любовь и судьба моя.

Я танцую грязные танцы —

неумело… хуже, чем Фрэнсис!…)

Ты кричишь мне с небес: «Танька!»

со смешным английским акцентом…

Ты мой брат!…Из братьёв старших…

Ты из тех, кого не забудешь!

Мне к тебе умирать не страшно —

ты и  Т А М – спасаешь и любишь…

Я танцую чистые танцы!

Да и кто бы в том сомневался?!

Дед Мазай и серые зайцы…

Ты – живой… Ты в любви признался

к бесконечно дивному миру!

Океанским волнам огромным!

Добрый, мужественный и милый…

Погоди… Я почти уже дома…

Я сижу у тебя на плечах —

Дочка Сталкера,

И качаюсь ходьбе твоей в такт…

Ох, печально мне!

Не могу, не могу побежать

В этой рощице…

Почему ты оставил меня

В одиночестве?..

Зона СЧАСТЬЕ и Зона БЕДА —

Незабвенные…

А ЖЕЛАНЬЕ твоё – ерунда —

Сокровенное!

Неизвестно – чему был бы рад?..

Плакал жалобно…

Значит, буду проситься в отряд

Аватаровый.

Смешной француз… почти что русский! —

знакомый с детства хулиган…

Твой взгляд – неистребимо грустный —

таким родным в России стал…

Твой взгляд – смешной неистребимо! —

счастливей делал и сильней!…

Твои года несутся мимо…

Мои года несутся мимо…

Да что там!… Ладно… Не жалей!

Твои надыбала я фотки,

чтоб просто показать друзьям.

Ты будь, пожалуйста, здоровым!

Счастливым будь – не по годам!

Боб Сен-Клер – жеребец в кимоно —

дышит паром и кашляет тяжко…

Я смотрю раз в тридцатый кино…

Франсуа! Ты ведь лучше, бедняжка!

«Я купила вам яблоки, мёд…

Извините – стакан я разбила!»

Пусть любовь никогда не пройдёт —

за тебя и себя я просила…

Пусть не пялится злобный Корнштоф —

соблазнитель, пошляк… Я всё знаю!

Франсуа плюс Кристина – любовь.

Обнимайтесь!… А я… Засыпаю…

Вот, на старости лет сподобилась —

Про Калигулу фильм смотреть…

Убедилась: НОРМАЛЬНА. Вроде бы…

Можно выдохнуть. Умереть.

Убедилась, что я – нормальная!

И зачем сомневалась? Зря.

Не такая пусть гениальная,

Но люблю одного тебя.

Я хожу-брожу по малиннику…

Исцарапала руки в кровь…

Если русский – лови, лови меня!

Наша рифма – всегда! – любовь.

Братья Винсент и Тео…

Вижу, как вы похожи!

Ваша любовь и смелость

Нас утешают тоже.

На рудниках – крещенье.

Ужас земного ада.

Людям искал спасенье!

И говорил – так надо.

Мне согревает душу

И укрепляет тело

То, что нельзя разрушить:

Верность… Винсент и Тео.

Мы строим замки на песке…

Они, как жизнь, недолговечны…

Обняв внучат своих за плечи,

Мы строим замки на песке…

Мы доверяемся волнам —

И плещет розовое море,

Смывая боль, и страх, и горе!

Мы доверяемся волнам…

Мы счастливы… И мы поём…

И узнаём любовь – в привычном.

И красим небо в цвет черничный.

Мы любим… Значит – не умрём.

Узнай меня по очертаниям…

Рисунок, цвет…

Пойми, пройдя по испытаниям,

что смерти нет…

Взгляни из мира параллельного:

вот это – я…

Всё странное, всё запредельное —

судьба моя…

Так – выстрадано мною отчество.

Так жизнь – как бой.

Наградою за одиночество —

твоя любовь.

«В четверг и больше никогда». Конец.

Я помню каждый кадр, и музыку, и жесты.

И также трогательно мил подлец.

И пёс лохмат. И дед впадает в детство.

И в девочке – невинное дитя.

И мать – одна лежит на косогоре…

Вот это – я. И я. И я. И я.

И я – река, впадающая в море.

Чуть меньше страха… Чуть меньше невинности…

Любовь – не плаха, когда по взаимности…

Чуть больше того, что зовётся грехом!

И, право же – не пожалели б потом…

И мама Алёшки – стала бы  бабушкой!..

А так – для кого пироги да оладушки?..

И в дальнюю б даль потянулась цепочка —

от сына до дочки… От сына – до дочки!

Кому-то дурь. Ничего не значит.

А я-то дура. Сижу и плачу.

Макмерфи пропил свою свободу.

Кукушка гадит на кукушонка.

А Билли Биббит – от страха подлый…

Ему так стыдно, ему так тошно…

В сестрицу Рэтчед влюблён Освенцим.

А вождь уходит один в Канаду…

Прости, братишка! Прощай, Макмерфи!

Я не убийца… Поверь, так надо…

ВАВИЛОН! ВАВИЛОН! ВАВИЛОН!

Вспоминаю до дрожи я просто —

Ты великой любовью пронзён,

Как индейской стрелой семихвостой…

По пескам раскалённым иду…

Мальчик, девочка – ДОРОГИ ОБА!…

Одинокой японкой в бреду

выхожу на балкон небоскрёба…

И солдатам кричу – НЕ СТРЕЛЯЙ!

ЭТО Я ВИНОВАТ!… Умираю

с глупой пулей, вот здесь… Прижимай

мне артерию… Любишь… Я знаю…

Мне по нраву любовь без границ.

Мне по нраву людское участье.

И не падает девочка вниз…

Смерть ушла. Начинается счастье.

Иньярриту-иньярриту-иньярриту*…

Заклинаю: забери ту, забери ту,

что себя считает девочкой вчерашней…

Ту, которой любопытно всё и страшно…

Милош форман… милош-милош…

милош-милош**…

Подари свою спасительную милость!

На балконе небоскрёба счастья мало

той, что греется, дыша под одеяло…

Иосиф хейфиц… хейфиц-хейфиц…

хейфиц-хейфиц***…

Я плохая и хорошая… Поверишь?..

Если снова станет больно, станет душно —

Вавилоном полечу в гнездо кукушки.

Вот и всё. И счастья большего не надо.

Чтобы были все родные где-то рядом

с нами… Папы, внуки, внучки, братья, дочки…

И никто-никто не плакал в одиночке.

Удивление. Понимание.

Восхищение. Сострадание.

Жить так хочется! Мир так радостен!

Все – хорошие!

Близко – р а з н ы е…

Через тернии, боли, ужасы —

Не потеряны!

Не осуждены…

Одинокие. Злые. Милые…

НЕ – жестокие…

НЕ – спесивые…

То – печальные,

То – весёлые…

Как Христос на распятье —

голые…

Мне хочется сказать тебе: СЕСТРА…

Хоть я и вполовину не такая —

Бесстрашная и цельная, живая…

Прости меня, что не такая, Ра…

Я б не сумела так, как ты, сказать:

Не стану доносить и лицемерить.

Не перестану я любить и верить.

Вы можете в детей моих стрелять,

Меня пытать… Я сердца не отдам.

Я мужа буду ждать до самой смерти.

В аду над вами плакать будут черти.

Я никого на свете не предам.

Как тесно, тягостно в груди…

Читаю исповедь… Вздыхаю…

Кричу в страницы: НЕТ!!! РОДИ!!!

И книжку в ярости бросаю…

Вы ж любите! И ты, и он…

Беременность… Какое счастье!

Нет, не сдавайся, Родион!

Уговори её!…

Нет… Настежь

Открылись шлюзы слёз моих…

Я помню – как дитя желала

От милого…

Прости за стих…

Прости за всё, что я сказала…