Читать книгу Ветер - Таня Трунёва - Страница 12

В тот угрюмый осенний день облака нависли над сибирским городком свинцовым одеялом, предвещающим первый снег.

Светка, запыхавшись, влетела в небольшое помещение почты.

– Кать, когда заканчиваешь? Дело есть.

– Что ты орёшь-то так? Заведующая ещё не ушла! – прошептала Катя.

Сестра приглушённо затараторила:

– Слушай, тут возможность заработать подвернулась. Михалыч, директор наш, говорит, что начальство из Иркутска приезжает. Двое их. На охоту и в баню после. Так вот, надо им стол накрыть. Всё уже приготовлено, только подать да убрать потом. Они хорошо платят. Вот задаток дали, – Светка потрясла увесистой пачкой рублей. – Михалыч говорит, что не управиться мне одной. Советовал взять подругу. Да я лучше тебя возьму – деньги-то не лишние!

За накрытым столом гости в компании егеря Павла с азартом обсуждали подробности охоты, то и дело подливая друг другу водку. С сёстрами обращались бесцеремонно, приказывая по-барски: «Дай! Подай! Убери!»

– Не нравятся мне они. Мерзкие, и не начальство, а какие-то, похоже, бандюги, – прошептала Катька.

– Да ладно тебе! Скоро напьются да и уедут, а платят так, как ты на своей почте за месяц не заработаешь! – хмыкнула Светка.

Один из приезжих, грузный, с распаренным после бани красным лицом, поманил Светку пальцем: «Тарелку бы надо сменить, хозяйка!» Катя вздрогнула, обернувшись на грубый хохот. Краснолицый, усадив на колени подошедшую с тарелкой Свету, стал её тискать. Второй из гостей, коренастый, коротко стриженый, весь вечер сидевший тихо, лишь опрокидывая водку рюмку за рюмкой, решительно встав, с влажной улыбкой направился к Кате.

– Засиделись мы. Пора бы размяться, девки!

– Пусти! Не было такого уговора! – вырывалась Светка.

– Да что вы из себя целок корчите?! – прохрипел коренастый. – Тут мне донесли, одна из вас дитя нагуляла от солдатика, что ли. А мы чё, хуже?!

Он медленно вытащил из брюк ремень. Намотав его на руку, процедил, кривя губы в садистской улыбке:

– Как ублюдков рожать – они горазды, а как почётных людей уважить…

– Вы, мужики, полегче! Зачем девок обижать? – вступился егерь.

– А ты молчи, холуй! Пошёл вон! Иди лошадей посмотри! – грубо оборвал его краснолицый.

– Ох, давно хотел такую неприступную! – коренастый сделал шаг к Катьке. – Иди сюда, шлюшка деревенская. Посмотрим, что у лесной у козочки под хвостом!

Катькин взгляд скользнул по избе. Заметив в углу ружья, она в миг схватила одно из них.

– Ты это брось, дура! Поставь ружьё на место! Лучше по-хорошему, а то я сестрёнку твою пощекочу! – краснолицый, резким движением порвав на Светкиной блузке ворот, приставил к её нежной шее схваченный со стола нож.

Два выстрела прозвучали почти одновременно. Грохот падающих тел смешался со смачным матом Павла и Светкиным визгом.

Катя рванулась к дверям. Выскочив из избы, дёрнула поводья привязанного коня.

«Убила я! Точно застрелила!» – стучало у неё в голове в такт лошадиным копытам. Сухим ртом хватая резавший её ветер, она, как наяву, видела перед собой дрогнувшее тело с дыркой во лбу того, кто направлялся к ней и сползающего со стула «краснолицего» с окровавленным виском. В горле у Катьки клокотало, в висках гулко стучала кровь.

Остановив коня на опушке, охотница хлопнула его по крупу:

– Пошёл отсюда! Пошёл!

Теперь таёжными тропами к сторожке – бежать туда, что есть сил. И она побежала. Время дробью колотилось в голове. Сколько? Час? Два?.. Оцарапанная ветками, в полумраке… Вот он: овраг и землянка.

Зарывшись в тёплый тулуп, Катя ещё бредила в плену скомканных мыслей, когда в предрассветной тишине прозвучал знакомый звук, похожий на трещотку. Это был условный сигнал, что рядом свои. Отец ещё в детстве научил девчонок свистеть по-птичьи. Катя на дрожащих ногах вылезла из землянки навстречу сестре. Светка хоть и была с опухшими от слёз глазами, но рассуждала смело и спокойно:

– Бежать тебе надо, Катька! Двоих ты положила. Нас с Павлом полночи в ментуре держали. Хоть всё за тебя: защищалась ты, но народ ты подстрелила непростой. Ищут тебя, уже на ферме были. В общем, так, я тебе тут все собрала: кое-что из одежды; деньги, что были; корни сибирские, что силу дают. Это – желчь песцовая. Она запах отбивает – может, с собаками будут искать. Подошву смажь. В центр тебе надо подаваться. Вот адрес. Сослуживец отца живёт недалеко от Ленинграда, город Кингисепп, у них общие дела по пушному промыслу. Я ему сегодня позвоню, чтобы приютил тебя на время. А ты сейчас бегом на Зыряновскую. Но не на станцию – ни-ни! – ищут тебя. Беги километром дальше, там рельсы в гору идут – поезд медленно ползёт, особенно товарняк. Прыгай на него. Так на перекладных и доберёшься. Да, вот паспорт мой. Мы похожи. Они ведь Екатерину Семёнову ищут, а не Светлану Бельскую.

– Да уж, похожи! – всхлипнула Катька, бросив взгляд на статное Светкино тело и красивое лицо, но, вытерев слёзы, положила паспорт в приготовленный рюкзак.

Чёрное набрякшее небо стало сереть, и тайга наполнилась скупым осенним щебетанием и ледяным запахом рассвета.

Они обнялись, вздрагивая в рыданиях и понимая, что увидятся не скоро. Обернувшись на прощание, Светка вздохнула:

– За дочку не волнуйся. Она моя, как и твоя, и куда весточку послать сообразим. Устройся там только.

Катя смазала песцовой желчью подошву крепких ботинок, задыхаясь от горькой мысли: «Вот оно как бывает: сама я тут зверьё загоняла, а теперь меня с собаками искать будут. На меня теперь охота идёт!»

Глотая сырой туман, она бежала по тайге, как быстрая косуля. Вот уже и станция – видно с горы. И поезд скоро. Надо успеть. Затаиться и ждать.

Катька старалась успокоить колотящееся в груди сердце, раздираемое тоской и болью. Голова её гудела от напряжения бессонной ночи и всего пережитого за последние часы. Вдруг ей стало по-детски жалко себя. Это бегство и чувство затравленного зверя разом рухнуло на хрупкие плечи нежеланием жить.

Что-то влажное коснулось её щеки. Что это? Первый снег или слеза? Катя подняла глаза на хмурое небо: «Мама! Мамочка! Всегда эти облака между нами. Я никогда тебя не видела, только представляла, как ты могла бы меня приласкать. Так сейчас пожалей меня! Помоги!»

Вдалеке застучали колёса. Всё ближе, вот уже и первые вагоны. «Мамочка, не хочу жить! Я сейчас приду к тебе и мы встретимся!» – Катька смотрела под колёса, стараясь решиться.

«Мама!» – детский крик прозвенел в её теле. Судорожно оглядевшись, Катя видела только таёжные сопки, сурово смотревшие на неё серо-зелёными глазами, как бы осуждая за греховные мысли.

«Ариадна! Доченька моя, не могу я тебя сиротой оставить! Бежать, бежать надо!». Изловчившись юркой лисицей, Катя прыгнула в проходящий вагон и крепко вцепилась в поручень.