Читать книгу Лисий дом - Тарья Сампо - Страница 12

Однако куртизанки вкупе с хозяйкой рассмеялись, как и гость.

– Конечно же, мир! – воскликнула Алый Пион.

– Прошу старшую сестру меня простить, – повинилась Нежный Ирис. – А хозяйку молю не наказывать меня за вольность.

– Пожалуй, если только высокий гость не решит, что я дурно тебя воспитала! – едко ответила хозяйка.

Лепесток Сливы, как и подобает, не замечала меня, ведь хозяева не видят слуг. В этой ситуации наказание получила бы Алый Пион, которой я прислуживала, как вдруг ее подруга взяла всю вину на себя! Что, по сути, было справедливо: именно она начала состязание в острословии.

– Нет-нет, – успокоил наместник. – Мне весьма по душе этот поэтический поединок! Правильно говорят: каковы хозяева, таковы и слуги. Я почти не удивился, что служанка знает хинскую поэму.

И он продолжил, подобрав строки на ту же тему:

Изречение из «Поучений небесного старца» было весьма к месту и соответствовало высокому посту и рангу наместника. Ничто иное не могло сорваться с его уст. Тут уж во всей красе показала себя хозяйка, Лепесток Сливы, демонстрируя знания первоисточника.

В ответных строфах она процитировала двустишие:

Соблазнительные обещания и тяжкие последствия – вот что она хотела сказать зарвавшимся куртизанкам.

Так сначала обменяли четыре строки на три, а затем и на две. Восхитительно! Такого я еще никогда не слышала.

Это произнесла Алый Пион, завершая поэтический поединок, из которого вышла победительницей.

Наместник был в полном восторге, как и все присутствующие. Он подал знак, и его подчиненный тут же выложил перед хозяйкой несколько серебряных слитков. Лепесток Сливы была на седьмом небе от счастья!

Благословение небес, на меня больше не обращали внимания. Я только тихо радовалась и с нетерпением ожидала, когда начнется выступление. Начали, однако, не сразу.

Мне было очевидно, что после поэтического поединка все остальное будет смотреться лишь бледным подобием. Хозяйка дома развлечений на мгновение задумалась. Вероятно, ее посетили такие же сомнения. Чуть помедлив, она наконец дала знак музыкантам и юным ученицам-куртизанкам.

Заиграла музыка. Дюжина грациозных красавиц в черно-белых платьях выступила с танцем Заснеженных Вершин. Белые рукава взлетали ввысь и опадали, как вьюга, а темные юбки кружились, оплетая и легко обрисовывая ноги, чем напоминали подножия гор, где снег еще не успел засыпать землю…

Наконец музыкант, отбивающий ритм трещоткой, щелкнул ею в последний раз. Музыка смолкла, и девушки низко поклонились гостям. Те одобрительно захлопали и стали поздравлять Лепесток Сливы, восхваляя умения ее учениц.

– Каждый раз, покидая столицу, я увожу восхитительные воспоминания, – поддержал гостей наместник. – И все благодаря вашим представлениям.

– Ах, мой господин, вы слишком добры! – только и восклицала хозяйка.

Не знаю, почудилось мне или нет, но наместник произнес это, глядя на увечную куртизанку. Алый Пион в этот миг казалась непривычно задумчивой и немного грустной. О чем она размышляла? Может, о собственном дебюте много лет назад? Должно быть, она точно так же вышла в зал с другими юными куртизанками, чтобы выступить на первом банкете. Но что же привлекло мужчину сейчас?

– Вам не понравилось выступление? – внезапно задал он неудобный вопрос. – Никак не пойму.

– Наоборот, – улыбнулась Алый Пион. – Очень. Даже слишком. Пожалуй, некоторые вещи способны вызвать двойственные чувства.

Они как будто вдруг остались в зале одни, а все остальные исчезли. Только Дракон и куртизанка – и никого больше.

Даже меня не стало. Я вся обратилась в слух.

– И какие же? – спросил наместник.

– Сожаление и надежду.

– Сожаление о чем?

– О былом, мой господин, – ответила женщина.

– А надежда?

– Я надеюсь стать хорошей наставницей для младших сестер.

Наместник отставил в сторону чашу и уселся поудобнее, только полы его одежд зашелестели.

– Есть в этом что-то еще, – настаивал он.

– О, я сожалею о них, не о себе. Вот и все, мой господин.

Кто-то ахнул: похоже, хозяйка. И зал снова ожил, отмирая от колдовства, которое сковало льдом все вокруг.

Алый Пион поклонилась, выказывая почтение, и не поднималась, пока наместник не махнул рукой и не одарил хозяйку еще полудюжиной серебряных слитков. Невиданная щедрость! Пожалуй, он не сердился, и Лепесток Сливы сменила гнев на милость.

Чтобы окончательно рассеять тучи, она дала знак Нежному Ирису. Подошло время для главного танца? Не может быть! Признаться, я ожидала, что он будет позже, если учесть длительность банкета. Точно такое же недоумение было написано на лице у танцовщицы. Однако приказ есть приказ, и она не могла ослушаться.

Алый Пион мне кивнула, и я проворно подала Нежному Ирису цитру. Хотела расчехлить и длинную цитру тоже, но хозяйка инструмента отрицательно покачала головой. Значит, не танец. Что они задумали?

Служанка поднесла шелковую подушку, и я по знаку куртизанки водрузила ее на место в центре зала, предназначенное для выступлений. Нежный Ирис уселась, помедлила немного, примериваясь, и заиграла музыку Вод и Ветра.

А хозяйка, как ужаленная, чуть не подскочила на месте. Брови ее взлетели вверх от удивления, но она продолжала натянуто улыбаться, словно не происходило ничего из ряда вон выходящего. Для несведущих гостей это просто была музыка не по сезону.

Мое бедное сердце пустилось вскачь, когда я поняла, что за мелодия зазвучала. Та самая музыка, которую исполняла Алый Пион в злополучный вечер, когда на нее напало чудовище.

Хозяйка втайне негодовала, зато Алый Пион была на удивление спокойна и почти счастлива. А еще, как мне показалось, тронута, а вовсе не обижена таким напоминанием.

И снова все в зале исчезли. Остались только Алый Пион и ее подруга.

«Я бы сыграла за тебя, сестра, пострадала за тебя, сестра», – плакали струны.

«Знаю, знаю… Закрой свое сердце и больше не открывай», – безмолвно ответила Алый Пион, когда ее пальцы, словно поправляя, потуже затянули ленту ниже ворота.

Музыка смолкла. Раздались редкие аплодисменты, но тут же стихли, поскольку наместник не спешил ругать или превозносить выступление. Он молча смотрел на увечную куртизанку, и было что-то такое в его глазах… Внезапно я испугалась. Если бы я только могла, убежала бы сейчас на край света.

– Благодарю куртизанку Нежный Ирис за доставленное удовольствие! – разорвали тишину слова наместника, который в этот миг даже не смотрел на исполнительницу.

Доверенный человек щедро одарил хозяйку серебром и нефритовой подвеской. Тягостное молчание было нарушено. Гости ели, пили и обсуждали последние новости.

Хозяйка хлопнула в ладоши, и куртизанки рангом ниже разбрелись по залу, подсаживаясь к гостям, чтобы развеять их скуку. Служанки уносили пустую посуду, раскладывали на столах присланные с кухни блюда и кувшины с вином. Красавицы едва успевали подливать гостям в бокалы!

Я заметила, что господин офицер встал у главного входа, а его люди рассредоточились по периметру зала, стараясь казаться как можно менее заметными. Однако каждое новое блюдо подвергалось тщательной проверке. А ведь на прошлом приеме таких мер предосторожности не было! Что изменилось сегодня?

Небесный Дар обернулся, почувствовав мой пристальный взгляд, и я поспешно опустила глаза, разглядывая вышивку на подоле.

Застолье шло своим чередом, пока не приспело время для главного танца. Я мысленно пожалела хозяйку дома развлечений. Она уже пару раз за вечер испытала потрясение, а теперь ее вновь заставят нервничать.

Алый Пион и Нежный Ирис поднялись и направились в центр зала. Место для аккомпаниатора было заготовлено заранее. Сообразив, что будет дуэт, я прихватила еще одну подушку и предложила ее Нежному Ирису. Обе куртизанки изящно уселись лицом друг к другу.

Достав длинную цитру из футляра, я с поклоном протянула инструмент Алому Пиону. Обычная цитра тоже нашла владелицу. После этого мне только оставалось попятиться и ретироваться к дверям, где толпились другие слуги.

Хозяйку ждал еще один сюрприз! Алый Пион вступила первой, перебирая струны пластинкой-плектром. Простая цитра играла в другой тональности, что не помешало исполнительницам. Казалось, они перебрасывались мячиком, играя с музыкальной темой, то замедляя, то ускоряя темп. Иногда длинная цитра смолкала или уходила в долгое вибрато, и тогда на выручку приходила обычная. И так – до самого конца!

Когда музыка смолкла, обе куртизанки низко поклонились и сорвали бурные аплодисменты. Краем уха я расслышала, как один из гостей пренебрежительно отозвался о такой вольной интерпретации, но тут же замолчал, стоило наместнику похвалить исполнительниц.

Лепесток Сливы, живо оправившись от очередного потрясения, поощрительно кивнула, ожидая танца. Нежный Ирис не заставила себя ждать.

В танце темп задает музыкант. Обычно музыка начинается неспешно, а потом летит все быстрее и быстрее. Возможно, Алый Пион переборщила из-за уверенности, что подруга справится. Той пришлось нелегко.

Как же это было прекрасно! Все в точности так, как я представляла, и даже лучше. Теперь я поняла, отчего у платья не было длинных накладных рукавов. Танцовщица вращалась столь быстро, что имелся риск запутаться в одежде.

Когда все закончилось, Нежный Ирис обессилено пала ниц. Лишь длинная цитра пропела, постепенно замолкая. И вновь талантливые красавицы вызвали неприкрытый восторг у искушенной публики. Я помогла донести инструменты. Довольные собой куртизанки вернулись на прежнее место рядом с наместником.

– Сыграйте еще, – попросил он Алого Пиона.

Та собралась пройти в центр зала, но наместник жестом удержал куртизанку.

– Что-нибудь несложное, не для торжественных приемов.

– Хорошо.

Женщина склонила голову и начала наигрывать незатейливую мелодию, предназначенную для учеников.

Кажущаяся простота скрывала под собой филигранную технику и многократные повторения. Исполнение не ученика, но учителя!

И тишина.

– Прошу вас, – сказал гость. – Позвольте не только одарить вас, но и просить об ответном подношении.

Хозяйка заведения заулыбалась, не подозревая подвоха. Она поощрительно кивнула Нежному Ирису.

Однако наместник, не обращая внимания на предназначенную ему женщину, обратился к Алому Пиону:

– Проведите этот вечер со мной. Воистину, это будет бесценной наградой.

На куртизанку было страшно смотреть. Лицо уподобилось маске, пальцы конвульсивно сжались. Она все еще держала в руках инструмент, и от напряжения одна из струн вдруг лопнула.