Читать книгу Насквозь - Таша Строганова - Страница 3

***

Утром следующего дня для Вани началась новая жизнь.

Вот прямо за дверями кухни, куда его проводил немного дёрганый типок, назвавшийся Илей. Видимо, в столице у всех администраторов были идиотские имена.

Какое у него там полное имя? Простофиля, что ли.

Внутренне усмехнувшись, Ваня прошёл к раздевалке персонала и переоделся в китель, любезно врученный ему Илей.

Китель сидел как влитой. Не в пример тому халату, который Белоусов носил раньше. Что в училище, что в забегаловке, гордо именуемой «Кафе Элегия».

Полюбовавшись собой чуток в большом зеркале и поправив на голове поварскую шапочку, Ваня вышел в помещение кухни.

Здесь творилась суматоха. Но она выглядела организованной. Кухня работала словно один большой живой организм. Которым дирижировал мастер-виртуоз.

Сам мастер, с огромными рыжими усами, обнаружился у холодильника. Он активно жестикулировал и доказывал что-то своему су-шефу.

Ваня ещё не запомнил всех имён, но Люсьен сразу врезался ему в голову. Такого захочешь, не забудешь.

Про подобных людей говорят: человек с пассивной жизненной позицией. Пидор, короче.

То, что Девор тут главный, чувствовалось даже без объявления свыше. Впрочем, Роман вчера, когда представлял Ваню, всё же расставил приоритеты.

– Ты, – пока Белоусов предавался воспоминаниям, к нему рыжей фурией подлетел Девор. Он изъяснялся на ломаном русском. – Человек, меня тебе навязали!

Ваня подавил смешок. Как и здоровый мужик, стоящий за плечом Люсьена.

– Но ты будешь делать всё, как я буду сказать! – шеф не унимался. – Я тебя буду дрессировать! Вот, – он сунул в руки ошалевшему Ивану корзину с картофелем и морковью, – сегодня надо делать турне*! Быстро!

Ваня смотрел на корзину у себя в руках охреневшим взглядом.

Да, он понимал, что его взяли помощником помощника на испытательный срок. Да, он был готов эту чёртову картоху мешками чистить. Но он, мать его, понятия не имел, что такое турне.

Девор уже улетел отвешивать люлей кому-то следующему. А здоровый мужик, который до этого посмеивался, сейчас откашлялся в кулак и уставился на Ваню смеющимися глазами.

– Вася, – представился он, но тут же сделал серьёзное лицо, – Василий Емельянович Абрамов. Су-шеф.

– Очень приятно, – буркнул хмурый Ваня, который даже руку подать не мог из-за здоровой корзины. Он, конечно, за свою жизнь не один мешок перетаскал, но такое ощущение, что в этой корзине минимум тонна. – Где можно встать?

Абрамов выделил ему место за столом и необходимые инструменты. Показал, где что лежит и, между делом, поведал пару сплетен про Девора. Похоже, этот французишка достал тут всех.

– Василий Емельянович, – Белоусов не очень любил кого-то просить, но ситуация была безвыходной, а бежать по каждому поводу к Бессонову точно не улыбалось, – вы мне, это, покажете, как турне делать?

– Где же тебя, мил человек, Роман выкопал? – Абрамов широко ухмыльнулся и покачал головой. Но мужиком он, видимо, действительно был нормальным. Потому что и правда показал.

Один раз. И ушёл, сказав, что на сегодня это экзамен для Ванька. Мол, к обеду вся корзина должна быть нарезана должным образом.

Ваня, который ни черта не запомнил, повертел в пальцах фигурно обрезанную картофелину и вздохнул.

Ладно, мужик он или не мужик.

***

У Ромы с самого утра чесалось всё, чтобы сходить на кухню.

Вчера он представил Ваню поварам. Люсьен предсказуемо устроил истерику, но Бессонов напомнил, что хозяин тут пока что он. Оставалось надеяться, что Абрамов не даст парню пропасть.

Конечно, Рома не сомневался, что Белоусов сможет за себя постоять, но он вряд ли до этого имел дело с шефами из Франции.

Всё утро в кабинете было подозрительно тихо. Никаких тебе визитёров. Даже жутковато. Как в той поговорке про то, что, если ваш ребёнок слишком долго сидит в тишине, пора бить тревогу.

Ближе к одиннадцати часам, когда решил насущные вопросы, Бессонов не выдержал.

Он ворвался в кухню размашистым шагом и замер, оглядывая всех. Никакого кровопролития замечено не было. Люсьен увлечённо мешал какой-то соус, поучая при этом поварёнка, Тимошу, кажется. Абрамов руководил десертным столом, раздавая указания двум подмастерьям. Остальные тоже были при деле.

Наконец Рома увидел Ваню.

Тот стоял, чуть ссутулившись и хмурясь. В руках у него Бессонов заметил маленький ножик, которым парень ковырял картофелину. Смотрел он при этом на несчастный клубень с таким хищным выражением лица, будто представлял на его месте что-то другое.

Явно что-то другое.

Облегчение от того, что никто пока не пострадал, быстро прошло, стоило заметить вздутые вены на лбу Белоусова. Казалось, ещё минута, и он бросится с этим самым ножиком уже не на картофель.

– Привет, – Рома подкрался почти бесшумно. По крайней мере, Ваня вздрогнул и недовольно посмотрел на него. Маленький волчонок.

– Добрый день, Роман Владимирович, – голос злой, уставший. А ещё и обед не настал.

– Пойдём-ка, покурим, – предложил Рома, чувствуя, что парню просто необходим небольшой перерыв.

Ваня на мгновение засомневался, зыркнул на Люсьена, потом на свою миску с чищенными овощами и наконец принял решение. Снял перчатки и потопал к чёрному выходу.

У Ромы, будто у собаки Павлова, по щелчку зажигалки Белоусова потяжелело в паху. Он отвел глаза, чтобы не пялиться так откровенно. Но самым смешным было то, что Ваня не делал чего-то специально.

Этот парень явно вообще не отдавал себе отчёта в том, насколько он сексуален. Особенно когда вот так сжимает в ломких, длинных пальцах тонкую сигарету.

Рома чуть слышно перевёл дыхание и откашлялся.

– Как первый день?

– Ты спас своего шефа от смерти, – Ваня затянулся с видимым удовольствием. Он явно кайфовал от самого процесса. Бессонов заметил это ещё в первый раз.

– Ты ведь не думал, что работать в таком месте будет легко, – Рома усмехнулся и спрятал руки в карманах. Потому что те почти зудели от желания коснуться острых, будто из камня вырезанных скул Вани.

– Я, может, и не мажор какой, – Ваня недобро сощурился, явно задетый, вот же, блин, минное поле, – но разницу понимаю между этим местом и той халупой, где я раньше работал.

Рома молчал, внимательно разглядывая его. Чувствуя, что Белоусов хочет сказать ещё что-то.

– Я только одного понять не могу, – Ваня сплюнул на землю, но даже этот, довольно неприятный жест, не вызвал у Ромы отвращения. Вот же он встрял. – На кой хер я тебе сдался, Роман Владимирович? А?

– В плане? – Бессонов приподнял брови, чувствуя, как начинают гореть щёки. Ещё он не краснел перед каким-то пацаном. Рома тут же взял себя в руки.

– Я сильно сомневаюсь, что даже Коля с Серым, которые тут на подхвате и которым не доверяют ничего, кроме омлета, – Ваня снова шумно затянулся, всё ещё щурясь, – заканчивали шарагу, как я. Они ведь, наверняка, все с каким-нибудь крутым образованием. Думаешь, я не секу?

– Хочешь сказать, ты не справишься? – Рома пожал плечами, внутренне напрягаясь. На самом деле, он понимал, что Иван прав. И что с его стороны было чистой воды безрассудством брать, можно сказать, пацана с улицы в свой ресторан. Но не признаваться же Ване, что Бессоновым тогда управлял только член. Ну, возможно, и немного простого человеческого участия.

– В душе не ебу, – Ваня бросил окурок в урну и расправил в руках белую шапочку, которую снял, как только вышел на улицу. – Я только хочу сказать, что если ты, Роман Владимирович, решил поиграть в благородного принца и сделать из меня Золушку, чтобы потом пристроить мне в одно место свою туфельку, то ты крупно просчитался. Я не пидор, понял?

Да, слова Вани звучали чётко и не вызывали желания спорить. Но что-то в его взгляде говорило Бессонову о том, что парень скорее пытается убедить самого себя. Как и тогда, в первый раз.

– Я на твой зад не покушаюсь, – фыркнул Рома. – Уже, кажется, выяснили.

– Хочется верить, – Ваня снова нахмурился. Непонятно было теперь, что творилось в его голове. – Ладно, пойду я. Мне до обеда много ещё сделать надо.

– Если будет нужна помощь, говори, – сказал Бессонов уже ему в спину.

Ваня просто показал ему средний палец, не оборачиваясь.

Вот так и будь добрым самаритянином. Рома усмехнулся. Впрочем, он и не ждал, что Белоусов прибежит жаловаться.

***

Обед – понятие растяжимое. И Ваня не знал, когда точно Абрамов или Люсьен явятся проверять его работу.

Поэтому стремился сделать всё как можно быстрее.

Поначалу получалось откровенное дерьмо. Повинуясь порыву, Иван чуть не выбросил первую пару картофелин. Но взял себя в руки и сдержался. В конце концов, он учится, это первое. И он, блядь, не виноват, что Бессонову пришло в голову сунуть его в помощники к французскому шефу.

Поэтому, если что, все шишки главному. С Ваньки взятки гладки.

Немного расслабившись и приноровившись, Белоусов стал замечать, что дело пошло лучше. Он бы не признался даже самому себе, но после перекура, который устроил ему Роман, работать стало легче.

Вроде бы и поговорили ни о чём. Всё какие-то неясные намёки, недосказанности. А как-то это отвлекло, что ли.

– Эй, ты, человек, – Люсьен вырос, будто из-под стола. Его усы трепетали от напряжения и негодования.

– У меня имя есть, – Ваня отложил нож, он как раз успел всё закончить, и пристально уставился на Девора. Тот, видимо, не ожидал подобной наглости.

– Мне плевать на имя, – Люсьен нахмурился. – Я здесь не для твоего имени, я здесь, чтобы сделать это место прекрасным!

Ваня подавил желание закатить глаза. Нашлось, блядь, украшение.

– Ты всё сделал? – не встретив сопротивления, Люсьен тут же сдулся и обратил внимание на большую миску с овощами, залитыми водой, которая стояла перед Белоусовым. Подцепил рукой в прозрачной перчатке один кусочек морковки и поднёс буквально к самым глазам.

Был бы тут микроскоп, наверняка, сунул бы несчастный овощ и туда.

– Это ужасно, – заявил Девор. – Это худший турне, худший! Этот морковь пал смертью храбрых из-за твоих кривых рук!

Ваня стиснул зубы. Это был уже не первый раз, когда Люсьен подходил к нему. И тогда Белоусов не соврал Роману, он действительно был на грани смертоубийства. Но сейчас, бля, что шефу не так-то?

Морковка, которую Девор препарировал своим взглядом, выглядела идеальной. Вася подмигнул Ивану с другого конца кухни. Почувствовав поддержку, Белоусов чуть расслабился.

Ладно, пусть этот лягушатник немного поорёт. Ваня всё равно был относительно доволен своей работой.

– Ты убил этот морковь, – Люсьен всё не унимался. – И этот картофель! И этот! О, Бог! Да при Бородине было меньше жертв!

Руки сами сжались в кулаки. Но Ваня честно держался. Он старался.

– Я смогу подать такой гарнир гостям, только если они все будут как Кутузов! – Люсьен завёлся не на шутку. На самом деле, его сравнения уже начали даже забавлять Ваню. Как и всех вокруг. – Кутузов на оба глаза!

– Люся, – Абрамов решил, видимо, что пора вмешаться. – Не бушуй.

Он по-отечески, хотя был едва ли не младше шефа, положил руку ему на плечо и легонько сжал, успокаивая.

Видимо, у Абрамова всё же был какой-то авторитет на этой кухне, потому что Девор действительно стих. Так же легко, как и воспламенился.

– Вася, – проворчал он, хмурясь, – какой Люся. Ты позоришь меня перед этим неучем и этим картофелем! Ты меня дескри… дискр… О, пютан!

Всплеснув руками, Девор сдался, бросил несчастные морковь и картошку обратно в воду и ретировался с поля боя.

Абрамов проводил его широкой улыбкой, но посерьёзнел, когда повернулся к Белоусову.

– Вот эти, – он указал пальцем на овощи, – вышли неплохо. – На троечку ты наскрёб. Но до конца дня будешь тренироваться ещё. Принеси из кладовой цукини. Они помягче. Должно быть легче.

– Понял, – Ваня не стал спорить. Он и без того был благодарен су-шефу. Тот был хорошим мужиком.

Впрочем, может, и Люсьен не такая уж сволочь. Просто слишком рьяно радел за свое дело.

***

Рома прекрасно знал, что поварят Люсьен вряд ли отпустит раньше двенадцати. Хоть их ресторан и работал до одиннадцати, Девор заставлял всех оставаться и драить кухню.

Конечно, в таком ритме выдержать могли не все. Поэтому менялись и дежурили. Что-то подсказывало Бессонову, что Ваню сегодня могут припрячь.

Но, к его удивлению, Белоусов сам постучал в дверь ровно в восемь. Уже переодевшийся, но заметно уставший.

– Василий Емельянович меня отпустил, – доложился Ваня. – И сказал завтра отоспаться, прийти к двенадцати. В общем, я предупредить хотел. Чтобы вы не думали, что я сбежал.

– Всё в порядке, – Рома чуть заметно улыбнулся. – Тебя вчера уже оформили по временному договору. Не переживай, это твоя гарантия.

– Я не переживаю, – Белоусов закатил глаза. – Я просто не люблю подводить людей.

– Иван, – с улыбкой перебил его Бессонов, – тебя подвезти?

– Зачем это? – Ваня тут же насупился, пряча руки в карманы своей кожаной куртки. – Мне и на метро отлично. Я тем более рядом со станцией живу. Пять минут и дома.

– Да мне просто в твой район как раз надо после работы, – ляпнул Рома, не подумав. Что ты несёшь, Бессонов?

– Ага, – хмыкнул Ваня. – Вы даже не знаете, где я живу, Роман Владимирович.

Он снова перешёл на «вы», будто того разговора днём и не было. Кусачий волчок. Но поймал, подловил. Стоило быть осторожней.

– Я видел вчера твои документы, – Рома невозмутимо пожал плечами. – Ты писал, где проживаешь.

– Ладно, – Ваня всё ещё смотрел с подозрением. – Хрен с вами, Роман Владимирович. Но вам ничего не светит. На кофе звать точно не буду.

– Ваня, – Роман вздохнул, поднимаясь и обходя свой стол, – сколько раз мне ещё сказать, что я не покушаюсь на твою честь?

Он подошёл ближе, не в силах это контролировать. От Белоусова пахло сигаретным дымом, кожей и, едва уловимо, каким-то парфюмом. Так странно, весь день провёл на кухне, а запах даже не въелся. Хорошая у них всё же вентиляция.

Мысли глупо роились в голове, никак не желая сосредоточиться на главном. А главным было то, что щёки Вани странным образом зарделись, стоило Роману оказаться близко к нему.

– То есть, вы всех работников кухни на своей бэхе домой отвозите? – хмыкнул Белоусов, не стремясь, меж тем, отстраняться. Храбрец.

– Нет, – согласился Рома. – Только тех, кого отбивал у хулиганов.

– Я не просил, – Ваня огрызнулся, всё же отступая на шаг назад и гордо вздёрнув подбородок. – Как и работу эту, и подвозить меня…

– Белоусов, – Роман устало потёр переносицу. – Давай ты будешь строить из себя грозу района где-нибудь в другом месте? А? День был длинным, мы оба устали. Я просто подвезу тебя домой. По-дружески. И мы оба отправимся спать. Каждый в свою постель. Идёт?

– Идёт, – Ваня сдулся. Видимо, понял, что его предъявы оказались глупыми.

Да, Ванюша, прав ты, чёрт возьми, во всём прав. Но если на тебя сейчас надавить, то и пережать легко. А отпугивать Рома совсем не хотел.

Он бы и небо, пожалуй, назвал розовым, лишь бы помогло.

***

Ехать по вечерней Москве в салоне шикарного автомобиля Ване ещё не доводилось.

Да, неделю назад он уже катался в этой тачке. Вот только был тогда в полном анабиозе. Как та самая картошка, которую сегодня весь день стругал. Чёрт бы её побрал. Сниться теперь будет, наверное.

А машина у Бессонова была шикарной. BMW M8, чёрная, шикарная. С кожаным салоном и без иконок на передней панели, как у Ванькиного бати.

Тачка у Бессонова была такой же идеальной, как и он сам. Такой же холёной и дорогой.

Несмотря на их довольно неформальное общение, уж точно, не как между большим боссом и мелким подчинённым, Ваня всё равно слегка тушевался.

Что там, в дорогом кабинете, где всё было сделано из дерева и смотрелось настолько богато, что хотелось зажмуриться. Хоть и не выглядело вычурно.

Что в этой тачке, которую Бессонов вёл легко и уверенно.

А Ваня чувствовал себя в ней, будто старшеклассница, которую пригласил прокатиться самый крутой пацан в городе.

Роман, конечно, не был самым крутым в Москве. Да даже в сотню не входил, наверняка. Но среди знакомых Вани точно лидировал.

Откинувшись на сиденье, Белоусов чуть скосил глаза, наблюдая за Бессоновым.

Довольно красивый мужик. Не картинный какой-нибудь, как модель. Но приятный. Даже эта щетина его не портит. Наоборот, пожалуй.

Так, стоп.

Вань, ты ёбу дал? Мужика тут рассматриваешь. Да ещё и о достоинствах его думаешь. Совсем оголубился. А стоило только в тачку дорогую сесть. Пиздец котёнку. Приплыли.

Очень захотелось курить. Но как-то кощунственно, что ли, было доставать сигареты в такой машине. Ваня поёрзал.

– Кури, можешь окно просто приоткрыть, – видимо, Бессонов умел читать мысли. – У меня просто друзья курящие, я говорил. Так что повадки ваши знаю.

Ваня никак не прокомментировал эти слова. Надеялся только, что никаких других его мыслей Рома не прочитает.

Он прикурил и отвернулся, рассматривая подсвеченные огнями улицы города. Неспешно выдыхая дым, Ваня расслабился и прислушался к песне, которая звучала по радио.

Случайно падали звезды

В мои пустые карманы

И оставляли надежды.

Мои колени замерзли,

Ты был счастливый и пьяный,

И что-то важное между.**

Пьяным он сейчас, конечно, не был. Но, если задуматься, был ли он счастлив? Его жизнь круто изменилась. Благодаря воле случая он познакомился с человеком, решившим, что Ваня Белоусов достоин в этой жизни чего-то большего.

Теперь у Вани была работа, о которой он раньше даже и мечтать не решался. У него был шанс. И упускать этот шанс Ваня не собирался. Хоть и ерепенился перед Бессоновым.

На самом деле, Иван был действительно благодарен ему. Какие бы мотивы тот ни преследовал. В то, что это по дружбе, как заверял сам Роман, Белоусову мало верилось.

И было от этого немного страшно. Самую малость.

Он повернулся, уже даже не таясь, и посмотрел на Рому, который, почувствовав его взгляд, посмотрел в ответ.

И что-то важное между.

*Турне – овальная граненая обрезка овощей и фруктов. Часто используется во французской кухне, чтобы придать всем овощам одинаковую форму.

**Земфира, "Прогулка".