Читать книгу Чувства под замком - Таша Строганова - Страница 12

Сказать, что Никита обалдел, не сказать ничего.

Валеев, кажется, методично его обрабатывал. И дым попускал красиво, и кофточку романтично на плечи накинул, и в уши дул. Но самым дерьмовым было то, что Никите нравился такой Тимур. Да, он помнил, что Валеев тот ещё ганджубас. Но именно сейчас не хотелось думать о том, что было раньше.

Никита просто млел от этого повышенного внимания, адресованного ему одному. Некстати в голове всплыло сообщение Тимура о том, какой приятной на ощупь была Никитина кожа. И захотелось до одури потрогать самого Валеева. Просто убедиться, а у него так же?

Дурак ты, Соловьёв, обычная у него кожа. И у тебя обычная. Он просто тебя окучивает. То ли постебаться решил, то ли… Второй вариант казался совсем нереальным. Но такие мысли уже закрадывались Соловьёву в голову. Ведь Тимур тогда зажал его в коридоре с какой-то целью. Не просто же попугать. Чёрт, как всё сложно.

Надо было что-то ответить. Никита не особо понимал, что именно предлагал Валеев, и сам себя ругая за любопытство, всё же уточнил:

– И каким это образом?

Тимур стоял совсем близко. Никита чувствовал запах его туалетной воды, он же шёл и от кофты. Двойная атака, блин. Как тут удержать свои натуральные трусы на месте, если из них уже хочется выпрыгнуть. Но Соловьёв держался. Сначала надо было выяснить, что именно Валеев задумал.

– Скажем так, – Тимур облизнул губы, и Никита залип на том, как те влажно блеснули в полумраке. – Я помогу тебе определиться с ориентацией и стать немного уверенней в этом плане.

– Спасибо, конечно, за такое великодушие, – у Соловьёва на щеках выступил такой яростный румянец, словно температура его тела резко скакнула до сорока. – Но с чего ты вообще решил, что мне это нужно?

– Интуиция, мой маленький друг, – Валеев ухмыльнулся. Захотелось стереть с его лица эту противную ухмылочку.

– Слышь ты, Нострадамус, – прошипел Никита. – Думаешь, я не смогу сложить два и два? Я догадался, что ты шарился в моём телефоне. Когда я был в душе, да?

От этой догадки в душе у Соловьёва поднялась волна злости. Всё сходилось, этот хелио педрильо сначала застал его за дрочкой, а потом пролез в комнату и увидел, что именно смотрел Никита. Недаром ему ещё показалось странным, что эта вкладка шла первой. Теперь Валеев собирался и дальше изводить его, предлагая всякие гнусности. Ну вот что за козлина?

– Ники, – Тимур придвинулся ещё ближе, хотя, казалось бы, куда уж. – Мне надо было убедиться, что я не приду не по адресу.

– А ты всё равно не по адресу! – выпалил Никита. – И я для тебя не Ники.

Он вывернулся из рук Валеева и прошмыгнул в комнату. Тот стоял, уперевшись поясницей в перила и курил, смотря Никите в глаза. Красивый, сука. Разозлившись на свои же мысли, Соловьёв демонстративно задвинул шторы, ограждая себя от этой наглой рожи.

***

Никита всё не мог уснуть.

Он ворочался уже второй час. Сначала думал что-то посмотреть, потом решил, что тогда вообще до утра промается. Повернулся на другой бок, уставился на Пашкину кровать. Вот, вроде бы, Гусев симпатичный пацан, если судить объективно.

Ну да, свинья порой редкостная, но у какого парня нет дурацких привычек. А грязные носки – ещё не самое противное, что могло быть. И с ним Никита уже несколько месяцев делил комнату. Но поди ж ты, в его присутствии ему было абсолютно похуй, как он выглядит, что говорит, что делает. И на самого Гусева было, можно сказать, похуй.

В том самом смысле.

А из-за этого упыря Никита не мог уснуть. Он вспоминал, как впервые увидел Валеева, свою реакцию на него. И все последующие свои реакции. По всему выходило, что это не норм. Ни на Пашку, ни на Стаса, ни на других знакомых парней Никита так не реагировал.

Ему казалось, что это ненависть, но на деле выходило всё совсем иначе.

Какая жестокая ирония судьбы. Мало того, что он, похоже, гей. Так ещё и из всех пяти тысяч студентов ему понравился редкостный мудила. Красивый, обаятельный, но всё ещё мудила.

Сдавшись, Никита протянул руку и взял с кровати Пашки, стоящей перпендикулярно его собственной, олимпийку Валеева. Соловьёв смял мягкую ткань и уткнулся в неё лицом, втягивая приятный аромат.

От него кружило голову, и в мозгу услужливо всплывали воспоминания о том, как Тимур трогал его в коридоре, как смотрел там, на балконе. Соблазняя. Ведь это было именно оно, соблазнение?

Тимур, сам того не ведая, или наоборот, задел Никиту за больное. У него действительно не было никакого опыта сексуального общения с другими людьми. И тут ему предложили такое…

Это даже звучало стыдно. Страшно было подумать, какой именно смысл вкладывал в это предложение сам Тимур. Страшно, но жутко любопытно. И чем дольше страдал от душевных метаний Никита, тем яснее он понимал, ему было до безумия любопытно узнать и попробовать.

Проклиная и Валеева, и себя самого, он сунул руку в трусы и сжал у основания уже твёрдый член. Наверное, он самый последний извращенец, если собирается подрочить, нюхая чужую кофту. Нет, даже не так. Он её наденет.

Быстро сунув руки в рукава, Соловьёв упал обратно на подушку. Он приспустил трусы, согнул ноги в коленях и взял с подоконника смазку. Падать ниже было уже некуда, поэтому он, уткнувшись носом в воротник, начал мастурбировать.