Читать книгу Обугленное сердце - Татьяна Алексеева-Никулина - Страница 3

Где ты, мой далёкий,

Где ты, мой родимый,

Бродишь одинокий,

Ветрами гонимый?

Тёмными ночами

Кто тебя ласкает,

Жаркими руками

Шею обвивает?

Кто с пути-дороги

Угостит, укроет?

И от пыли ноги

Кто тебе омоет?

Или с поля брани

В рубленой кольчуге…

Кто кровавы раны

Травами врачует?

Где в бреду горячем

Вторишь моё имя?

Стала вещей, зрячей

Бедами твоими.

И перед Святою,

Пред златой лампадой,

На коленях стоя,

Я молю пощады!

Я – прародительница всех:

Я – Ева, грешная, святая.

В тысячелетиях мой грех —

Любовью женщин наделяю.

Я повторялась сотни раз

В Дианах, Ольгах, Сольвейг, Аннах,

И каждый день, и каждый час

Я возрождалась с ними заново.

Была я гордою Кармен,

Была Марией, Беатриче.

И мне сердца сдавали в плен

Богатый хан и жалкий нищий.

Я милого ждала в тоске,

Верна ему, как Пенелопа.

И слёзы на моей щеке —

Следы Всемирного потопа.

И расцветала от любви,

Сердца мужские покоряя,

Ответной лаской разжигая

Свой собственный пожар в крови —

Я, сладострастная Даная!

Мой Одиссей! Как долго я одна!

Мужи чужие докучать мне стали,

А двери в доме вовсе не из стали,

Ночь одинокая черным-черна.

Избавь, родной, меня от этих мук.

Конца разлуке нашей и не видно.

От рук чужих, жестоких и обидных,

Пускай спасёт меня тугой твой лук.

Пора тебе вернуться в тёплый дом.

Я в ожиданьи без тебя старею.

Дыханьем иней в бороде согрею,

Уж коль её покрыло серебром.

Твоё изображение в веках —

Не гордо восседающей на троне,

Не в царской бриллиантовой короне,

А босиком, с ребёнком на руках,

С тревогой материнскою в глазах —

Всё человечество в Твоих ладонях…

Как поздно я прозрел, как поздно понял:

Кто предо мной с Младенцем на руках!

Я жил неправедно, блуждал впотьмах

И храм сторонкой обходил обычно.

Не потому ль стоять мне непривычно

Пред Той, что с Иисусом на руках?..

…Раскаявшись во всех своих грехах

И вспомнив о родном далёком доме,

Вернулся. Предо мной в дверном проёме,

Как на старинной фреске иль иконе,

Стоишь ты – с нашим сыном на руках.

Ложь, клевета, чья-то сплетня обманная,

Снова – враньё и враньё…

Злоба висит пеленою туманною…

Не люди вы – вороньё.

Кем-то оболгана, грязью облитая

Так, что достоинства – в грех,

С детской душою, как книга открытая,

Стала мишенью для всех.

Как вороньё налетели, проклятые!