Читать книгу Королевский туман - Татьяна Белоусова-Ротштеин - Страница 10

Джеймсу не пришлось самому искать торгового агента Симонса. Рената уже назначила ему встречу, о чем любезно телефонировала лорду, на следующее утро после получения им анонимного письма. Но полностью сосредоточиться на этих обстоятельствах Джеймс пока не мог, до встречи с агентом у него была назначена еще одна встреча.

– Шестеренки, – изрек лорд Леонидас, задумчиво глядя на собеседника, – каким, порой, сложным и мощным кажется механизм, а стоит выдернуть из него одну лишь шестеренку и всё рассыпается.

– Шестеренку не трудно заменить, есть механизмы, которые так просто не разворотишь, – тот, в свою очередь, смотрел на него с вызывающим интересом. Очевидно, тем пытаясь скрыть страх и казаться увереннее. – А себя Вы, надо полагать, считаете всемогущим механиком? Что Вам от меня нужно? Я уже всё рассказал Вашим приятелям, да они и сами узнали…

Эрландец оказался именно таким, как Джеймс и представлял: грязным, растрепанным, с диковатым взглядом. Его держали в городской тюрьме под присмотром полиции, но лорд знал, что на самом деле его задержала Тайная Служба и она же им владеет.

«Болтливый, – мысленно отметил он, – это хорошо, так будет проще». В деле ведения допросов Джеймс был, откровенно говоря, не мастер, но, как заметил сам арестованный, он и так уже всё рассказал. А Джеймс пришел не за этим.

– Поверьте, мистер Кейсмен, я вовсе не собираюсь повторно Вас допрашивать, – честно сообщил лорд, – у меня также нет намеренья как-то усугублять Ваше положение. Тем более, что усугубить его едва ли возможно, – он выразительно обвел рукой крохотное пространство допросной комнаты, – напротив, я здесь, чтобы Вам помочь.

– «Помочь»? – Кейсмен пренебрежительно фыркнул. Его эрландский выговор зазвучал почти смешно. – В Ваших устах, милорд, это – самая страшная угроза.

– Тем не менее, – Джеймс решительно подался вперед через стол, – хотя Вам и не удалось закончить свою миссию в этом бунте, я смею надеяться, такие задания глупцам не поручают. Следовательно, Вы не глупец и…

– Эрландец – не глупец?! – арестованный уже откровенно ухмылялся. – А Вы, милорд, похоже, сам бунтарь, если хотя бы допускаете такие мысли. «Эрландцы – те же дикари, что россы. Война, огонь, железо, кровь – ответ на все вопросы», тря-ля-ля! Впрочем, нет! – он азартно перебил сам себя. Джеймс его прерывать не собирался, пусть выговаривается. – Это только обывателю атлантийскому внушают, что эрландцы от природы склонны к насилию и невежественны, а атлантийские же… «механики» о нас гораздо лучшего мнения!

«Или всё-таки поручают?» – засомневался Джеймс. Черт морской знает этих… романтиков. Лицо арестованного выглядело изможденным, но без особых следов побоев. Вероятно, за него еще серьезно не брались или это просто не понадобилось, и принципиальность «борца» кончилась, едва начавшись?

– Верно, дикие, словно скифы, – невозмутимо согласился лорд. Не было ни малейшего желания вступать в псевдодискусии с этим типом, но если дать ему выпустить пар, вероятно, он станет сговорчивее. – Завоевание должно было принести в Эрландию цивилизацию. Разве наша вина, что вы оказались столь… упрямы?

Джеймс мысленно взглянул на карту Империи. Эрландия, остров чуть поменьше атлантийского и чуть севернее. «Остров изумрудного клевера», как выражаются некоторые его обитатели и кое-кто из лондониумских романтиков. Впрочем, в столице об Эрландии чаще высказываются юмористы, чем романтики и трагики. Считается, что это – тема, которая заставит каждого истинного атлантийца расслабиться и улыбнуться. Кто может удержаться от смеха при одном лишь упоминании об эрландской шуточке? Вроде кружек с ручками внутри или еще какой полудикости.

Но лорд Леонидас вовсе не считал вопрос Эрландии поводом для веселья. Мало веселого в неизживаемой, почти уже тысячелетней головной боли. И вот очередной бунт.

– Ах да, как я забыл! – изменник схватил подачу с каким-то извращенным удовольствием, его глаза заблестели еще лихорадочней. – Первая колония, почти как первая любовь… И в качестве признания в любви – творение продажного писаки Герадуса, «История завоевания Эрландии», о дикарях и язычниках, которые лишь притворяются христианами! С двенадцатого века, только исключительно от любви их величеств Тюдоров, эрландские земли передавались атлантийской знати, «Дом в Эрландии всего за пятьдесят фунтов в год, и лучше, чем в Атлантии за двести»! Исключительно от любви сэра Кромвеля в семнадцатом веке наше население сократилось вдвое! И с середины века прошлого, разумеется, тоже исключительно благодаря любви джентльменов, мелких эрландских землевладельцев сгоняли с их земель: так называемая «очистка имений», переход от мелкой крестьянской арены к крупному пастбищному хозяйству… Голод сорок пятого – сорок девятого годов погубил больше одного миллиона моих братьев…

– Однако, – чувствуя, что собеседник выдыхается, вставил Джеймс, – даже если Вы и глупец, то уж точно неплохой оратор. Чем якшаться с нашими врагами, Вы могли бы иметь успех в парламенте.

Вентиляция в допросной комнатенке оставляла желать лучшего, а от эрландца характерно пахло, и Джеймсу очень хотелось поторопиться. Но торопиться в таких делах нельзя, если они с Джеки рассчитывают добиться результата.

– Представляю, – снова ухмыльнулся «Падди», немного сбавив тон, – какие на меня появились бы карикатуры, если уж нашего так называемого премьер-министра у вас изображают с головой свиньи.

– Профессиональный риск, – развел руками Джеймс, – если берешься критиковать, будь готов услышать ответную критику.

Кейсмен вдруг напустил на себя такой оскорбленно-возвышенный вид, будто и правда выступал сейчас с трибуны:

– Когда вампир нападает на свою жертву, едва ли его остановит чья-то критика. Только серебряная пуля…

Джеймс, не сдержавшись, нервно дернулся. Затем произнес с усмешкой, старясь скрыть секундное волнение:

– Если не в парламенте, то в нашем Гайт-парке вы бы точно имели успех, там всякий чудак, обладающий соответствующим талантом, найдет почитателей.

Изменник прекратил строить рожи, весь его вид стал каким-то подавленным и безнадежным. Но в глазах по-прежнему оставался лихорадочный блеск. И упрямая, дикая решимость.

А Джеймс вдруг с неожиданной точностью вспомнил прочитанное где-то когда-то высказывание одного из бывших премьер-министров: «Эрландцы ненавидят наш процветающий остров. Они ненавидят наш порядок, нашу цивилизованность, нашу предприимчивость, нашу свободу, нашу религию. Этот дикий, безрассудный, непредсказуемый, праздный, суеверный народ не может питать симпатии к атлантийскому характеру».

Возможно, те, кого он и рыцари ищут, скрываются именно в Эрландии? Вавилон, Карфаген, Венеция и… Эрландия? Почему бы нет, это достаточно близко и в то же время на безопасном расстоянии. Но рыцари уверяют, что те существа скрываются в самом Лондониуме. Впрочем, только ли в Лондониуме?

Адмирал Дишер может оказаться еще более прав, чем сам рассчитывает.

Волнения в Эрландии происходили во все времена и, надо полагать, не скоро прекратятся. На этот раз восстание в Дублине было быстро подавлено, так как повстанцы, при всей их страсти к самостоятельности, слишком рассчитывали на помощь Гермландии. Но атлантийские морские войска вовремя перехватили корабли с оружием. А мистера Кейсмена, спешившего в Дублин с этой прискорбной новостью, задержала Тайная Служба.

В допросной повисло вязкое молчание. Было слышно, как за дверью прохаживается охранник, а где-то вдали шумит город: экипажи, парокары, паровозы, фабрики и прочие механизмы.

– Эрландия – единственная страна в Старом свете, население которой с середины девятнадцатого века не возросло, а сократилось! – наконец изрек Кейсмен. Видимо, долго молчать он не любил.

– И вы решили, что гермландские друзья это как-то поправят? – Лениво поинтересовался Джеймс. Давно пора было переходить к делу из-за которого он, собственно, вынужден всё это слушать.

– Хуже ведь не будет, – заметил тот, снова оживляясь, – что может быть хуже принципа «Десять заповедей не имеют силы к востоку от Суэца»?

– Как я уже сказал, у меня нет намеренья Вам вредить, – Джеймс тоже выразил оживление, надеясь теперь настроить эрландца на деловой лад. Умеют они разумно сотрудничать? – И я даже не буду с Вами спорить, Ваши претензии во многом обоснованы.

Кейсмен, как и следовало ожидать, подозрительно прищурился. Джеймс мельком подумал: вот что в корне отличает нас от них, они и на сотую долю не владеют собой так, как мы, у них сразу всё написано на лице. И никакое гермландское оружие тут не поможет.

Изменник театрально сложил руки на груди и торжественно процитировал Вильгельма Завоевателя:

– «Поистине, благородное дело – изгнать народ столь отвратительный, всем миром осужденный»!

Джеймс лишь скромно пожал плечами:

– Контроль над Эрландией всегда соответствовал и соответствует нашим стратегическим интересам, это плацдарм для дальнейшего продвижения в Мировое море.

– При этом сама Эрландия была отрезана от мореплаванья!

– Верно, но как же иначе?

– «К чертям в пекло или в Кеннот»! – изверг тот еще одну цитату, на сей раз Кромвеля.

– Только исключительно по необходимости.

– В Вест-Хиндию из Эрландии было вывезено более ста тысяч рабов – тоже, надо полагать, по необходимости?!

– Истинно так, – покорно кивнул Джеймс, чувствуя, что разговор подходит к удобному моменту, – а также Эрландия – это один из первых источников накопления атлантийского капитала и одновременно – лаборатория репрессивных законов, полигон для отладки всякого нового оружия. Вы, вероятно…

– За голову подпольного учителя эрландского языка выплачивали вознаграждение как за убитого волка! – Взвился тот.

Джеймс снова на секунду отвлекся: и вот эти требуют самоуправления? Нет, определенно, эрландцев нельзя оставлять, ради их же собственной безопасности. Иначе среди них заведется морской черт знает что. Впрочем, как говорил, кажется, тот же премьер-министр, колонии не перестают быть колониями из-за того, что они обрели независимость.

– Вы, вероятно, не поверите, – лорд осторожно изобразил доверительную улыбку, доставая из портфеля бумагу и инструменты для письма, – но моё предложение окажется для Вас крайне выгодным. И для Вас лично и для Вашего дела, так сказать, на отдаленную перспективу.

Тот опять подозрительно нахмурился, но подозрительность не могла полностью скрыть интерес.

– Хотите помочь государственному изменнику, милорд? – С натянутой иронией поинтересовался эрландец.

– Вроде того, – не стал спорить Джеймс, – суть моего предложения предельно проста: есть у нас такой профессор, Томас Адамас, алхимик, может быть слышали?

Кейсмен не шелохнулся, но легко было догадаться, что он слышал сие имя.

– Так вот, – кивнув, продолжил Джеймс, – я всего лишь прошу вас дать показания, что профессор Адамас поставляет вашей «Эрландской Армии Освобождения» кое-какие алхимические вещества. Взрывчатые, отравляющие, окисляющие… Понимаете?

Эрландец слушал внимательно и удивительно спокойно. Очень спокойно. Подозрительно спокойно.

– И… что вам нужно от Адамаса? – тихо спросил он.

– Всё дело в том, что у меня и еще у нескольких джентльменов возник серьёзный спор с мистером Адамасом, – пустился в доверительные объяснения Джеймс. Затея Джеки, действительно, выгодна для эрландца, надо только донести до его сознания эту выгодность. – Ваши показания помогут нам склонить чашу весов в свою пользу. Что касается Вашей выгоды, то, во-первых: я и мои друзья сделаем всё возможное, дабы облегчить Вашу участь государственного изменника, Вы же будете для нас ценным свидетелем! А во-вторых, сами посудите, Вам предоставляется возможность способствовать внутреннему конфликту в стане вашего врага. Мистер Адамас – не последний человек в нашем обществе и он точно не одинок на своих позициях. Кто знает, во что может вылиться наше противостояние…

«Падди» продолжал молча сверлить его взглядом, и это не предвещало успехов.

– Слышали такую римскую поговорку, «разделяй и властвуй»? – добавил Джеймс.

– Бесплатный урок политики от ангризи? – тот опять ухмыльнулся, но как-то неискренне. – Пожалуй, только за одно это я уже ваш должник до конца дней своих.

– Нет, нет, примите это как благотворительность, лично от меня, – Джеймс аккуратно пододвинул ему лист бумаги, – так, стало быть, мы договорились? Я Вам продиктую необходимое…

– А всё-таки, что вам нужно от Адамаса? – повторил Кейсмен вопрос, голос его чуть заметно дрогнул.

– Вам это так важно? – Джеймс устало повел плечами. – Это внутреннее дело… Касается флота, – добавил он и тут же пожалел. Этот тип, вероятно, достаточно образован, чтобы понимать значение флота для Атлантийской Империи, он начнет выспрашивать подробности и еще больше заупрямится. – Если Вас интересует, как именно Ваши показания повлияют на наши корабли…

– Нет, мне всё ясно, – прервал его эрландец, вздохнув с явным облегчением, – я отказываюсь от вашего, так сказать, предложения.

– Но…

– С ангризи безопаснее воевать, чем дружить, – демонстративно брезгливо он отодвинул от себя листок и опять скрестил руки на груди.

Джеймс нескрываемо скрипнул зубами:

– Похоже, Вы действительно глупец. Политика – это искусство договариваться, это утонченная игра, а не базарная болтовня или глупое геройство!

– Охотно верю, – беззаботно закивал тот, – в этом – ангризи верю. Только однажды вы доиграетесь. Отравитесь собственным ядом.

– Что ж, – Джеймс быстро взял себя в руки, – тогда не смею Вас более задерживать. Только, весьма вероятно, нам еще предстоит вернуться к моему предложению, – вряд ли Джеки так просто откажется от своей затеи. Принципиальность эрландца ждут серьезные испытания.

– Лучше не тратьте на меня свое бесценное время, – вызывающе парировал изменник. Сейчас он был очень доволен собой.

Джеймс не счел нужным продолжать их нелепый спор. Он сложил бумагу и чернильницу и уже собирался позвать охранника, когда ему пришла, по сути, нелепая, но очень заманчивая идея. Решив, что всё равно ничего не потеряет, лорд невозмутимо спросил:

– Ах да, позволю себе еще один вопрос… Не знакомы ли Вы или кто-то из Ваших соратников с леди по имени Рената Лайтвуд?

Эрландец опять перестал улыбаться. Но на сей раз его лицо резко побледнело, он весь словно окаменел, даже взгляд стал неподвижен. Джеймс понял, что случайно напал на нужный след и терпеливо ждал реакции. Наконец тот с видимым трудом разлепил губы:

– А зачем Вам… Лайтвуд?

– Это касается моей работы в комитете, – мягко ответил лорд, – уверяю, это не относится ни к «Эрландской Армии Освобождения», ни к атлантийскому флоту. Так, я понимаю, имя Лайтвуд Вам знакомо?

– Что Вам от неё нужно? – деревянным голосом переспросил Кейсмен.

– Я же сказал, это касается моей работы в комитете, – Джеймс чувствовал, что вот-вот начнет кашлять. – Вам, может быть, предоставить подробный письменный отчет, чем я там занимаюсь?!

– Охрана! – взвился из-за стола эрландец. – Я больше не хочу говорить с этим жуликом, уведите меня!

Металлическая дверь оглушительно заскрежетала. Охранник ворвался в допросную и встревоженно уставился на Джеймса:

– Сэр? Всё в порядке?

– Да, – буркнул Джеймс, сдавленно кашлянув, – можете уводить.

Пусть Дишер сам выколачивает из этого упрямца, что хочет, раздраженно думал он, сбегая по лестнице и хватая ртом воздух. Только как бы попросить адмирала выколотить еще кое-что… что-нибудь… что-нибудь про эту треклятую…

– Вы?! – столкнувшись у подножия лестницы, Джеймс и Рената выразили совершенно одинаковое возмущение.

– Что Вы здесь делаете? – первой пришла в себя леди фининспектор.

– Могу задать Вам такой же вопрос, – парировал Джеймс, едва переведя дыхание.

– Я здесь по долгу службы, – презрительно фыркнула она, – а Вы?

– Аналогично. Вы пришли к эрландцу?

– Эрландцу? – она сбавила тон и недобро прищурилась. Джеймс старался не упустить ни единого её движения. – Причем тут… Впрочем, мне некогда сейчас с Вами болтать. Не забудьте, у нас сегодня в два часа встреча с агентом, – она решительно шагнула на лестницу.

Но Джеймс весьма грубо схватил её за локоть. Вполне материальный локоть, по видимому, из плоти и крови, мельком отметил он.

– Что Вас связывает с этим эрландцем?

– Да с каким еще эрландцем?! – она гневно выдернула руку. – Прекратите скандал, Вы мешаете мне работать!

Опомнившись, Джеймс отступил на шаг назад. Он мысленно отругал себя за нелепый срыв. Неужели это общение с дикарями на него так влияет?

– Прошу прощения… Но будьте так любезны, явиться на место встречи не позже половины второго!

Рената еще раз презрительно фыркнула и скрылась в полумраке второго этажа.