Читать книгу Сказки Освии. Подвиг на троих - Татьяна Бондарь - Страница 6

В сумке Освальда, к моей невероятной радости, действительно нашлось все необходимое, и даже корень бродячего дерева. Теперь все зависело от того, насколько у меня хорошая память.

Итак, вокруг большого кухонного стола собрались: я, няня Мэлли, Василика и крошка Дэми за ее спиной. Все ингредиенты для поискового заклинания первого типа уже были разложены, кожаный мешочек для запекания – заготовлен, плита растоплена. Портила все только одна мелочь – ни разу в своей жизни я не готовила.

Да, это очень странно, когда речь идет о дочери трактирщика, но пока я была маленькой, меня к готовке не подпускали, а когда я подросла – отправили учиться в другой город, где готовить мне, к счастью, не приходилось.

И даже в приюте, где детей использовали как слуг, никому из сирот готовить не доверяли. Говорят, воспитатели поначалу пробовали приспособить детей и к этой работе, но у них не получилось. Возможно, сироты умудрялись выносить из кухни слишком много хлеба, не стесняясь пряча его за пазухой, под мышками и даже в носках. А может быть, воспитателей переубедила уже почти дожаренная на вертеле крыса, хотя, по рассказам, передаваемым сиротами из уст в уста, пахла она очень вкусно.

Я обреченно посмотрела на стол.

– Няня Мэлли, теперь надо сделать тесто, – я остро нуждалась в консультации специалиста.

– Детонька, а какое? Слоеное, дрожжевое, бисквитное, песочное, на ореховой муке, пресное, яичное, заварное, для блинов? Я же никогда не колдовала, не знаю, какое, надо.

Я не имела понятия, к какому виду относится тесто для колобков, тяжело вздохнула и стала засыпать необходимые по рецепту ингредиенты в мисочку, надеясь, что с пропорциями поможет няня.

– Ничего, – подбадривала я себя, – Освальд рассказывал, что это заклинание создали простые хозяйки, значит, и мы справимся, в нашей женской компании как минимум одна хозяйка есть. Может, даже две, Василике ведь наверняка приходилось готовить хоть однажды.

Няня стала делиться своим опытом в готовке. Я бы с радостью предоставила ей все делать своими руками, но лепить заклинание положено было самому магу, переложить ответственность не получилось. Когда все ингредиенты оказались в глубокой мисочке, я под чутким руководством няни добавила немного воды и неумело стала размешивать массу крепкой деревянной ложкой.

– Дальше надо месить руками, – заметила опытным взглядом Мэлли.

– Агудя, – подтвердила Дэми. Я впервые услышала, как она издает звуки. Василике повезло, ее малышка была на редкость спокойной.

Я с подозрением уставилась на тесто. Няня Мэлли, что, шутит? Его еще и руками можно месить? Но лицо у нее было совершенно серьезным. Я припомнила, что вроде Мэлли и в самом деле месила тесто руками, когда готовила пирожки. Обреченно вздохнув, предвидя недоброе, я опустила руку в вязкую массу. Все тесто прилипло к ней моментально, одним большим комком. Пути к отступлению не было – когда я попробовала вытянуть руку обратно, оно и не подумало отлепиться. Тесто стало чем-то, что теперь неотрывно связывало меня с миской.

– Так и должно быть? Я все правильно делаю? – в панике подняла я глаза на Мэлли.

– Почти, – неуверенно подбодрила Мэлли.

– Да ладно! – Василика не обманулась ни на секунду, глядя на то, как я пытаюсь высвободиться из тугого захвата теста. – Это больше похоже на борьбу, чем на готовку.

У меня наконец получилось отлепиться. Частично. С глухим «чмяк» половина теста вернулась обратно в посудину. Вторая половина так и осталась на моей руке. А предполагалось, что эта вязкая, липкая субстанция должна стать милым и круглым колобком, ключом к спасению наших любимых. На данный момент этот ключ выглядел весьма плачевно. Вернее, бесформенно.

– Как его теперь отодрать? Или запекать прямо так, как на вертеле? – предположила я.

– Дура, – опять высказала свое мнение Василика.

– Агудя, – подтвердила Дэми.

И только няня Мэлли сжалилась надо мной и помогла отлепить тесто и вернуть большую его часть обратно в мисочку. Под ее руководством я оттерла остатки теста с рук, добавила еще муки и со второй попытки, ожидая в любой момент повторного захвата, все-таки смогла слепить нечто, отдаленно напоминающее очень толстый блин.

– Коровья лепешка, – безжалостно прокомментировала Василика.

– Агудя! – подтвердило ее чадо.

Я была слишком сосредоточена на процессе и пропустила это мимо ушей. Меня больше волновало другое.

– Я совсем забыла! – в отчаянии закричала я. – Теперь нужно найти какой-нибудь предмет, который был важным для одного из пропавших.

– Без паники. Тесто подождет. Вспоминай, что любили твои герцоги?

– Книги, – с сомнением сказала я, прикидывая, влезет ли книга в приготовленный мешочек и хватит ли теста ее как следует облепить.

– Дура! Что еще?

– Еще мечи.

На этот раз у Василики даже не нашлось слов. Моего воображения хватило, чтобы представить вытянутую до размеров меча тонкую булку, передвигающуюся на коротеньких ножках, подобно гусенице.

– Что-нибудь маленькое, – процедила она сквозь зубы, едва сдерживаясь, чтобы опять не вставить в предложение свои мысли по поводу моего интеллектуального уровня.

– Иди, деточка, в комнату Рональда, – вмешалась няня Мэлли, – там точно что-нибудь найдется.

– Хорошо, – виновато согласилась я. – А вы следите, чтобы тесто не убежало.

– Убегает обычно молоко, а не тесто.

– Это тесто может убежать. Оно же бродячее, – заметила я, смутив спокойствие Василики и Мэлли, которые настороженно посмотрели на корявый блин, раскатанный мною кое-как.

Я поспешила в комнату Рональда. Няня Мэлли смотрела мне вслед сочувствующе, Василика – возмущенно-недоумевающе, Дэми – довольно-изучающе. Тесто лежало неподвижно и ни о чем не думало. Пока.

Комната Рональда была, как и все, что ему принадлежало, – безупречно аккуратной. Ее идеальный вид нарушала только щель в двери, оставленная когда-то кинжалом, который он бросил в меня спросонья. Ее Рональд решил оставить как напоминание, что с женщинами надо быть осторожным. По его словам. Но я сильно подозревала, что он сохранил эту дыру, чтобы напоминать мне о моей глупости.

На столе перед окном высокой стопкой лежали книги, сбоку стоял большой ящик, украшенный резным рисунком. Из него торчали свернутые свитки. Хоть я и спешила до этого, попав в маленький мир, созданный Рональдом, забыла обо всем. Эта комната сама была, как Рональд. Она пахла Рональдом, давала такое же ощущение уверенности, надежности и спокойствия.

Я села за стол. В окно был виден сад. Между стопками книг, стаканчиками с перьями и баночками с чернилами стоял в маленькой рамочке мой портрет. На нем, в нижнем правом углу, твердой рукой были выведены строки на одном из мертвых языков старого мира.

Этот язык был мертв давно и безусловно. Для меня, но не для Рональда. Понять значение надписи не получилось. Знать, что же такое написал на моем портрете бывший жених, очень хотелось, и я решила спросить у кого-нибудь образованного при встрече.

Открывать ящики я так и не решилась, и, осмотрев внимательно стол, выбрала торчащее из чернильницы перо. Оно явно успело послужить хозяину и сохранить память о нем. Я грустно вздохнула. Не хотелось, но надо было идти и доделывать заклинание, иначе, кроме этой комнаты, у меня ничего от Рональда не останется.

Перо было спрятано, тесто кое-как скатано в шар и положено в кожаный мешочек. Настал тот момент, которого я боялась. Вся эта возня с приготовлениями, была такой долгой потому, что я бессознательно оттягивала момент, когда мне нужно будет произносить заклинание. Материальное заклинание поиска первого типа было очень сложным. Я набрала воздуха побольше и, заикаясь, проговорила:

– К к… кто вообще это заклинание придумал? К… комбинированный! – к своей великой радости вспомнила я первое слово.– Л… лицо этого человека увидеть бы! Локализатор! – радость возвращающейся памяти стала еще сильнее. Дальше было немного проще, и я уверенно добавила сразу два слова: – Близких объектов и их…

Осталось последнее, но напрочь забытое слово.

– И их к… к… как же там было? И их… качеств? Каверз? Кривизны! – решила я, не придумав ничего лучшего.

– Агудя! – одобрила Дэми, припечатав тем самым последнее слово заклинания, как раз в тот момент, когда я засовывала его в плиту на раскаленные угли. У меня осталось стойкое ощущение, что что-то пошло не так.

Мы все вместе сели ждать результат, тревога и сомнения во мне все нарастали. Малышка Дэми повернула головку и смотрела на меня из-за спины матери с укоризной. Она была так похожа на Освальда в этот момент, что мне показалось, будто это он сам сейчас оценивающе смотрит на мое поисковое заклинание, доходящее в плите. Хотя младенцы не должны понимать такие вещи. Или должны?