Читать книгу Всё ещё здесь - Татьяна Филатова - Страница 2

У него жутко болела голова, но заботила его не сама боль, а тот факт, что он уже привык к ней. Проснулся, принял таблетку, запил ее чашкой кофе, снова проснулся. И так уже целый месяц. Он решил для себя, что с таблетками пора завязывать.

Месяц назад Сергей вышел из больницы, предпочитая больше никогда не вспоминать о ней: пожалуй, каждый, кто провел в психиатрической клинике более одного дня и не по своей воле, не захочет хранить подобные воспоминания. До этого первый месяц после произошедшего Сергей пробыл в обычной больнице в ожидании, пока рана на его голове затянется. Трещина в черепе заживать будет еще долго, но сложнее всего, как оказалось, было залечивать раны душевные, которые все еще давали о себе знать.

Когда он с Сашкой приехал на место, где мог находиться и, как оказалось, впоследствии, находился предполагаемый серийный убийца, легкомысленно полагаясь на неудачный опыт прошлых безуспешных выездов, на которых находили лишь выпотрошенные тела девушек, Сергей сомневался, что они с молодым коллегой застанут маньяка врасплох: пожилая женщина, живущая на первом этаже пятиэтажки, видела, как какой-то мужчина в черном капюшоне заносил в подъезд на руках женщину, не подававшую признаков жизни. Видела она это в два часа ночи из окна своей кухни, когда пришла туда, чтобы сделать глоток воды, но сообщила в полицию только к пяти утра. Войдя в пустую квартиру, в которой никто не жил, Саня первым увидел тело девушки, что лежало посреди грязной, нежилой комнаты. Картина была уже знакомой: рядом с обнаженным телом были разложены внутренние органы жертвы, которые маньяк осторожно извлек из трупа. Тело было вскрыто хирургически точно, после чего разрез зашили обыкновенными нитками, но весьма умело и профессионально.

Сергей проигрывал картину случившегося в своей голове снова и снова: Саня проходит из коридора в комнату, с ужасом и сожалением глядя на выпотрошенное тело девушки, чьи белокурые локоны никак не вписывались в ту атмосферу грязи и заброшенности. Сергей входит следом за Сашей, после чего для него резко наступает темнота. По его затылку пришелся один, но очень мощный удар металлической трубой. Этого вполне хватило, чтобы и кожа, и череп Сергея треснули, а сам он отключился на несколько минут.

Тошнило. Очень болела голова, а шум в ней стоял такой, словно вокруг одновременно ехало несколько поездов. Полная дезориентация. Он приоткрыл глаза, попытался приподнять голову, что вышло у него не очень, но в этот момент он увидел, как на лежащего рядом с телом девушки Саню кто-то с высоты своего роста опускает трубу. Вот только все происходило очень медленно, расплываясь и находясь в некой дымке. Тяжелая труба несколько раз бесшумно приземлилась на голову молодого полицейского. Звука ударов Сергей не слышал: лишь гудение в ушах и противный звон, сильнее которого мешала только тошнота. Но он все же смог пошевелить рукой, дотянуться до пистолета и даже приподняться на одну руку, делая это усилие не столько телом, сколько силой воли. В этот момент убийца повернулся к нему лицом, а Сергей спустил курок. Раздался выстрел, который сам Сергей не услышал. Убийца упал, выронив трубу, и Сергей снова закрыл глаза. Он застонал, стал, как ему тогда казалось, громко звать Саню, но тот не отзывался ни на эти тихие стоны и мольбы услышать его, ни на крики коллег, которые приехали туда спустя полчаса. Выронив пистолет, Сергей потянулся рукой к затылку, после чего снова отключился, упав лицом в лужу собственной крови, что натекла из раны в его голове.

Затем был проведен месяц в нейрохирургии, две недели жуткого запоя дома, ухудшение общего состояния, панические атаки, галлюцинации, бред в состоянии белой горячки и, как следствие, психиатрическая клиника.

Сашке было всего двадцать четыре года, самому Сергею – тридцать три. Когда его грузили на носилки, он ненадолго пришел в себя и увидел, что осталось от головы парня. Вернее, он увидел, что от головы и от лица практически ничего не осталось. И этот момент Сергей запомнил четко.

Предпочтя выпивку и одиночество обезболивающим препаратам и беседам со штатным психологом, Сергей на две недели закрылся от всего мира. Понимая, что такие деструктивные действия не доведут его до добра, коллеги принудительно отвезли его в частную клинику, где, выведя из крови Сергея токсины, врачи взялись за работу с психотравмой несговорчивого пациента.

Смерть Сашки была ударом для Сергея. Нет, они не были друзьями, по крайней мере по мнению самого Сергея. Да и по званию парень еще не дорос до уровня старшего коллеги, но оттого его и было еще больше жаль: Александр ничего не успел достичь и увидеть в своей жизни. Безусловно, Сергей был рад, что ему удалось ликвидировать известного серийника, докучавшего всему городу, хотя и было весьма досадно, что он не взял его живым, но он прекрасно понимал, что в тот момент решался вопрос его жизни и смерти, а потому выбор был очевиден. К тому же ярость за убийство Сашки взяла над Сергеем верх, чему он и не противился.

Убийцей оказался тридцатисемилетний примерный семьянин, работавший менеджером в престижном автосалоне. У него было две дочери: четырнадцати и одиннадцати лет, а еще жена, которая ничего не могла даже заподозрить в супруге. Свое периодическое отсутствие дома по ночам муж объяснял банально: он был на рыбалке. Возвращался всегда в первой половине дня довольный, счастливый и со свежим уловом, который, как позже выяснило следствие, покупал у знакомых рыбаков или на платном водоеме. Но у убийцы имелась одна отличительная черта: по основному образованию он был хирургом, хотя и не проработал по профессии ни единого дня: после завершения медицинского университета он вручил своей матери красный диплом и устроился тогда еще в небольшой автосалон.

Оставаться одному дома Сергею для него же самого было опасно. На работу он еще не готов был выйти: головные боли докучали днем, а по ночам он плохо спал, все время видя в своих снах убийцу, тела его жертв и мертвого Сашку. Жены у Сергея не было, девушки тоже, а потому, пообщавшись с матерью, которая предложила на время переехать к ней, Сергей собрал вещи и, недолго думая, поехал в родной город, чуть позже на окраине которого в заброшенном доме двое подростков и обнаружили обглоданный крысами труп девушки, из которого предварительно были удалены внутренние органы. Сергей стоял рядом с домом, когда из него в черном мешке выносили то, что осталось от тела. Провожая глазами носилки, он слышал, как в его голове кто-то громко и противно смеялся. Этот же смех он слышал и в своих снах с самого первого дня, как он пришел в себя, очнувшись в больнице с проломленной головой. Алкоголю немного этот голос заглушать удавалось, а вот только доктору-мозгоправу Сергей о нем говорить не стал: если после травмы у него и появились голоса в голове, он сперва попробует решить эту проблему самостоятельно, не дав приписать себе ненужный ему, мешающий в работе диагноз.

– Кто это может быть? – спросил его в телефонном разговоре начальник. – Ты выслеживал его два года. Ты изучил его. Ты знаешь о нем больше, чем его родная мама. Мы проверили: это был он, несомненно, ошибок нет, это исключено. Ты убил Шилова. Или, думаешь, он действовал не один?

– Я думаю, это подражатель, – ответил Сергей, – подражатель, который изучил Шилова не меньше моего. И он знает, что я вернулся домой. Это была демонстративная казнь, представление, устроенное с целью впечатлить меня или запугать. Я не знаю, был ли лично знаком этот подражатель с Шиловым, но то, что убийство было совершено в моем родном городе как раз тогда, когда я вернулся в него, неслучайно, это точно.

– Он хочет славы? Признания? Он хочет занять место Шилова?

– Возможно. А еще он хочет наказать меня. Он дает мне понять, что я не справился.

– Но ты же справился.

Сергей промолчал.

– Ты взял его.

– Я убил его, – резко ответил Сергей. – А должен был взять живым. Тогда, возможно, новых смертей бы и не было.

– Ладно, разберемся… Ты только не лезь туда, хорошо? Тебе восстановиться нужно, Серег. Отдохни, посиди под боком у мамки, отъешься домашней едой. Как ты вообще?

– Спасибо. Я в порядке.

Но он знал, что не был в порядке. Сегодня утром после трехчасового сна Сергей испытал ужас, какого, пожалуй, не испытывал никогда: бреясь в ванной перед зеркалом, он наклонил голову вперед, после чего ему показалось, что за спиной кто-то стоит. Он обернулся – никого. Но, снова повернувшись к зеркалу, он ясно увидел за своей спиной его: Шилова, того самого, которого он пару месяцев назад самолично застрелил. Шилов стоял у двери ванной комнаты и с довольной ухмылкой глядел на человека, который его убил. Этот взгляд Сергей не смог бы забыть никогда: глаза Шилова светились желтым на фоне мертвенно-бледного лица. Уголки жуткой улыбки тянулись вверх, а черные волосы, которые при жизни маньяк причесывал, делая идеальную укладку, грязными паклями свисали на лоб и скулы. Сергей вскрикнул, но даже после его крика тот, кто стоял у него за спиной, не пропал.

– Что случилось? – спросила за дверью мать.

– Порезался, – ответил через дверь Сергей и не слукавил: он действительно нанес себе бритвой небольшой порез на левой щеке.

Шилов приложил к своим неестественно растянутым губам указательный палец одной руки, а пальцем другой стал медленно двигать в разные стороны, как бы говоря Сергею: «Нет. Молчи».

– Уходи, – прошептал Сергей. – Тебя нет здесь. Я убил тебя. Это все в моей голове. Проваливай.

Шилов сделал шаг вперед. Сергей напрягся, сжал в руке бритву, продолжая смотреть в зеркало на того, кого здесь быть не должно. Повернуться снова он не решался. На лбу проступил пот. По щеке из пореза текла кровь и капала в раковину. Шилов приближался, а Сергей не мог оторвать взгляда от его желтых, жутких глаз. Когда мертвец вплотную подошел к Сергею, продолжая улыбаться, он склонился к его правому уху и шепнул: «Ты ошибаешься».

– Сереж, – окрикнула мать, что стояла под дверью, – все нормально?

Сергей обернулся – никого. Сердце бешено стучало.

– Да, – дрожащим голосом ответил он. – Нормально. Просто порезался. Сейчас выйду.

Отец умер несколько лет назад, когда младший брат Сергея Вовка еще учился в школе. Братья были похожи между собой: оба среднего роста, коренастые, с коротко стриженными русыми волосами. Зеленые глаза и слегка курносый нос они унаследовали от отца, пухлые губы и длинные ресницы – от матери, которая даже на шестом десятке жизни имела стройную фигуру, следила за собой и выглядела превосходно. Окружающие всегда говорили, что оба парня очень похожи друг на друга и на своего отца, потому, когда старший брат пятнадцать лет назад уехал из родного города, Вову, младшего на тринадцать лет, соседи, знакомые, а позже и учителя в школе часто путали со старшим братом и называли Сережей. И это не могло не раздражать парнишку.

Год назад Вова пришел из армии и крепко, как выразился его брат, присел матери на шею: он не устроился на работу, не поступил ни в одно учебное заведение, перебиваясь мелкими подработками и живя полностью за счет матери, которая тридцать лет работала в местной городской администрации госслужащим. В те периоды, когда младший сын в очередной раз разочаровывал мать своими поступками, она снова невольно сравнивала его с Сергеем, ставя того в пример, и это выводило Вову из себя. Именно поэтому он не был рад тому, что Серега, на которого ему всю жизнь все рекомендовали равняться, переедет к ним с матерью, пусть даже и на время. А еще Вова прекрасно понимал, что брат непременно начнет учить его жизни и предъявлять претензии за то, что он не работает. И хотя Вова сам знал, что поступает неверно, менять пока ничего не собирался, ведь его самого как раз все и устраивало.

– Ты чего так закричал? – спросила мать за завтраком. Сергей уже открыл рот, чтобы ответить, но мать перебила. – И не говори, что порезался. Ты в детстве руку ломал, арматура из ноги торчала, весь подбородок до мяса был ободран, когда ты с груши падал, и ни слезинки. А здесь ты, взрослый мужик, который сам застрелил серийного маньяка, будешь так кричать из-за какого-то пореза на щеке?

Сергей молчал. Во рту лежал кусок блина, испеченного мамой на завтрак, но проглотить он его не мог.

– Ты можешь обмануть кого угодно, но только не меня, – добавила мать. – Я же вижу, что с тобой что-то не так: ты плохо спишь, утром подолгу сидишь на диване, держась за голову. Ночью выходишь из дома. Что тебя тревожит? Я понимаю, что то, через что ты прошел, забыть сложно. Все это не могло не оставить свой отпечаток. Но ты дома. Вокруг все тебе родное и знакомое, ты в безопасности. Что не так?

– Мне нужен свежий воздух, – ответил Сергей. – Да, я сплю плохо. Извини, что мешаю по ночам. Мне хочется выйти, подышать. Так легче. Мысли проветриваются. А голова так и болит.

– Ты пьешь таблетки?

– Мам…

– Ты пьешь таблетки?

– Мама! – Сергей повысил голос.

– Хорошо, – сказала мать. – Делай как знаешь. Ты мне только скажи вот что… Ты будешь ввязываться в это дело?

– Не знаю. Почерк очень похож. Да еще и теперь в нашем городе… Такое чувство, что тот, кто это сделал, преследует меня.

– Но ведь ты поймал настоящего маньяка? – спросила мама.

– Убил, – уточнил Сергей. – Я убил его. И это, без сомнений, был он.

– Ладно, подробности мне не нужны. Предпочитаю быть просто женщиной и оставаться в неведении мужских дел. Но знай: я всегда буду за своих детей. Живи тут, сколько потребуется. Пользуйся всем, что видишь. Это твой дом. Места хватит.

– А когда-то детская комната была и моей тоже, – Сергей улыбнулся.

– Детки выросли, – вздохнула мать. – И вот что-что, а комнату Володя тебе уже точно не вернет.

– Всем привет, – на кухню зашел Вова. – А мне блинов оставили?

– Конечно же, нет, – с ухмылкой пошутил Сергей. – Кстати, позже нужно будет нам с тобой перетереть… – сказал он и вышел из кухни.

Проходя мимо открытой ванной, он ненароком бросил взгляд на зеркало. В ванной было темно, но света в коридоре вполне хватило, чтобы разглядеть себя в отражении. За спиной у Сергея шла черная тень. Не его.

После разговора с начальством Сергей направился в местное отделение полиции. Зачем? – он и сам не знал. Приняв перед выходом из дома обезболивающие препараты, он подумал, а не написать ли все же лечащему врачу психиатру о галлюцинациях не только слуховых, но уже и визуальных, однако решил повременить. Целую, еще запечатанную баночку с антидепрессантами, которые и прописал доктор, Сергей спрятал в свой чемодан, что лежал под столом. Алкоголь он после прошлого запоя больше не употреблял, но делал это не столько из-за принимаемых им весьма сильных обезболивающих препаратов, сколько из-за сознательного решения быть в трезвом уме: в его родном городе завелся маньяк. А потому писать или звонить доктору Сергей не стал.

– Это ты нам этого утырка привез? – ухмыльнулся ему местный опер, которому поручили расследование дела о найденном в заброшенном доме выпотрошенном теле. – А говорили, ты его грохнул.

– Грохнул, – вздохнул Сергей, – да, видимо, у него появился подражатель.

– Вот чего ты хочешь, а? Зачем к нам приехал? Выпендриться? Ну так выпендрился уже. Езжай обратно. Если эта мразь начнет наших девчонок местных резать, мои люди тебе этого не простят, ты же понимаешь? Он же за тобой пришел. Ты его кумира замочил, вот он и выбрался из преисподней на свет Божий. А если он захочет переплюнуть того ублюдка? На счету у Шилова сколько было? Пятнадцать?

– Семнадцать, – поправил следователя Сергей.

– Семнадцать трупов. И все девчонки молоденькие, всем от силы тридцать лет, я ведь прав? Я изучил дело. Девушки, молодые женщины – все блондинки. Душил леской, а затем вспарывал брюхо, как каким-то куклам, вынимал все органы, раскладывал их вокруг, как на алтаре, а затем заштопывал обратно. Зачем?

– Он матери мстил, – спокойно ответил Сергей. – Его мать в детстве била, принудительно отправила в медицинский университет. Шилов восемь лет отучился, отдал ей диплом хирурга и пошел девочек кромсать, чтобы руки не забыли, а больной, воспалённый мозг получал от этого удовлетворение. И все девушки были копией его матери в молодости. Я думаю, ты это и без меня знаешь. Каждый раз он представлял, что убивает мать, доказывая ей, что он стал первоклассным хирургом, как она того и хотела, при этом все же живя ту жизнь, которая устраивала его больше.

– Так, а кто же убил эту девчонку? – закричал на Сергея полицейский, тыча пальцем на фото обглоданного крысами тела, что он достал из ящика стола.

– Я могу помочь вам, – все так же спокойно сказал Сергей, глядя в глаза нервному коллеге, бросив лишь короткий взгляд на жуткую фотографию. – И я все прекрасно слышу, повышать голос вовсе не обязательно. Я выследил Шилова, выслежу и этого. У меня ушло на это два долгих года, но я его нашел.

– А, может, ты просто свалишь отсюда? – сделав вид, что сплюнул на пол, раздраженно сказал полицейский.

– Может, и свалю. А, может, и не свалю. Это я уже как-нибудь сам решу. Но мои знания и мой опыт вам точно не помешают.

– Думаешь, самый умный здесь, самый опытный? – тот ухмыльнулся. – А ты знаешь, что твой братец уже трижды к нам сюда попадал?

– Теперь знаю, – сказал Сергей. – И с этим я тоже разберусь. Обещаю. А по этому делу вам все равно пришлют кого-то из области. Если убийство повторится, сами вы не справитесь. И пусть лучше это будет кто-то местный, кто знает город.

Следователь откинулся на спинку стула, выдохнул и более спокойным тоном сказал:

– Давай сперва узнаем, кому принадлежит тело. О пропаже пока никто не заявлял. Но вполне вероятно, что она жила одна, исчезновения могли сразу и не заметить.

– Или же она не местная.

– Или не местная…