Читать книгу Ревность - Татьяна Григорьева - Страница 2

«Здравствуй, Мира!..»

Я даже прочитать не успела, как эти два слова c монитора сами врезались в меня.

«Как?.. Не может быть!.. Неужели он с ней переписывается?.. Столько лет прошло!..» Я была в шоке и мне даже трудно было верить своим глазам, но, естественно, понимала: зрение не обманывает, все реально. Наши глаза не просто один из органов чувств, а один из самых достоверных и надежных источников информации. Они могут ошибаться, искажать, но не лгать.

Пару минут назад, решив устроить небольшой перерыв в домашней работе, зашла в кабинет Макса, передохнуть за компьютером. Присела, чтобы не засиживаться, на самый краешек мягкого желтого кресла, двинула мышкой – экран засветился и сразу эти два слова… Нельзя сказать, что они вызвали у меня только удивление. Скорее, спустя столько времени, показались маловероятными. В начальные годы нашей совместной жизни, за вычетом самых первых двадцати дней после нашей встречи, я жила с чувством, что она может появиться в любую секунду, однако постепенно, с течением времени, вспоминала о ней все реже, а потом в жизненном круговороте и вовсе забыла. Казалось, происходящие события навсегда ее погребли в его прошлом.

Нажала на полосу прокрутки: «Может, есть продолжение?»… Но больше ничего не было, ни знака. «Возможно, мне, из-за моих многолетних страхов, она уже мерещится». Я даже усмехнулась. Лишь буквы на мониторе никуда не собирались исчезать. Наоборот, с каждой секундой казались все зловещее и четче. Угрожают, впиваются в сознание, проникают все глубже и глубже, словно желают просверлить некие каналы, приклеиться чуть ли не намертво.

Не знаю, сколько прошло времени. Возможно всего, несколько секунд, максимум, пару минут, но у меня ощущение, что оно остановилось, и я уже давно нахожусь в его кабинете. Время, словно в зависимости от обстоятельств, движется с разной скоростью. Когда хочет запомниться или дать время на понимание факта и его обдумывание, кажется, замедляется.

«Он же в любую секунду может войти, по выражению моего лица поймет, что я видела и подумает, что я читаю его переписку». От одной только мысли, что я, пусть невольно оказалась свидетелем скрытной информации, словно подглядела в замочную скважину, пусть и не и по собственной вине, а также от незнания как буду вести себя в создавшейся ситуации, я испытала неловкость и унижение, поэтому не к чему не прикасаясь, быстро вышла из его кабинета. «Пусть думает, что, вообще, не подходила к компьютеру».

Он же, как ни в чем не бывало, сидел в гостиной на диване и смотрел телевизор. Шел концерт какой-то группы, популярной двадцать лет назад, в годы его юности. «Опять прошлое», – раздраженно подумала я, но, стараясь не встречаться с ним взглядом, прошла на кухню.

«Что это было?.. Неужели он переписывается с ней?.. Похоже на начало письма, обращение». Может, там было еще что-то, но из-за моего чуть ли не шокового состояния, ничего толком не посмотрела. Надо же было так растеряться.

В жизни так бывает: ждешь, ждешь, а когда случается – теряешься. «Может, они уже даже встречаются?» Если ему что-то приходит в голову, его ничто не останавливает. Но почему я сразу думаю, что он писал именно ей?.. Может, просто тезка, мало ли женщин с таким именем? Или не исключено, что никакой связи между ними нет, а он просто переосмысливает свое прошлое?.. Никак не может с ним покончить или разобраться и это начало воображаемого письма.

Зная его характер, ничего удивительного. Черты его – постоянное копание, выискивание, тщательность, умение доводить все до конца, – восхищают меня, так как уже сама соглашаюсь, что ко многим вещам отношусь более поверхностно, не люблю подолгу заниматься одной проблемой, выяснять. Из-за чего мне даже не раз говорили, что со стороны произвожу человека немного поверхностного и легкомысленного.

Но даже если это воображаемое послание, суть дела не меняется. Он ее не забыл и продолжает возвращаться к ней в мыслях, и пытается излить душу письменно…

Неужели все, что было между нами в течении стольких лет, ничего не значит?.. Хотя почему я сразу так резко?.. В начале, нужно разобраться, понять, а я так растерялась, что выскочила из комнаты! А вдруг мне померещилось?.. А что, у меня вполне при таком положении могут начаться галлюцинации! Хотя нет, все было в реальности! И я, прежде всего, должна успокоиться. Ему нравиться время от времени копаться в своем прошлом.

Терзаться где совершил ошибку, можно ли что исправить, поправить, и вот он и решил написать ей письмо, но, все-таки, дальше обращения, дело, видимо, пока не пошло. Однако даже оно свидетельствует о том, что он ее помнит, и мне не удалось вытеснить Миру из его души, хотя у меня, несмотря на страх потери, никогда не было стремления стереть ее из его памяти, из прошлого. Прошлое необходимо. Каким бы оно не было, оно является составляющей человека, обогащает его. Человек без прошлого – может потеряться, хуже себя понимать. Несмотря на ревность, слушая его воспоминания, мною всегда больше всего двигало желание лучше его понять. И в отношениях я все время стремилась к тому, чтобы каждый (из нас) имел личностную свободу. Человек лучше развивается и имеет гармонию, когда ничего его не подавляет. Наверное, я была наивной идеалисткой, начитавшейся книжек и больше думавшей о нем, а не о себе.

Мне захотелось вернуться к компьютеру и поискать, может, там есть продолжение письма, но он уже был в кабинете.

Понимаю, что должна успокоиться и не раздувать из мухи, вернее из двух слов, слона, но ночью долго не могла заснуть. Что, вообще, у меня за жизнь – все время в страхе, все время под напряжением, что он оставит меня и уйдет. Из-за его частого недовольства и постоянной критики, у меня нет никакой уверенности в завтрашнем дне. Да, и какой завтрашний день?.. Никогда не знаю чего от него ожидать через минуту, настолько у нас, несмотря на «благополучие в глаза окружающих» все шатко. Сказал бы мне кто-нибудь лет десять назад, что буду мириться с подобным положением, никогда бы не поверила, а сейчас настолько опустилась, потеряла в себе уверенность, понизилась самооценка, хотя, конечно, и раньше она не была у меня высокой, но все же не в такой степени, что уже сломалась, наверное, или сдалась. Не знаю что делать. Чувство, что стою и не знаю куда идти, что еще дает ему больший повод для возвышения.

«Ему со мной неинтересно», – пришла на каком-то этапе к обидному для себя заключению, но «бороться», как на начальных этапах нашего знакомства, мне тоже уже надоело, то ли из-за того, что считала уже всякую борьбу бессмысленной, то ли заботы о ребенке меня захватили. И даже если у меня бывают какие-то дела или происходят пусть мелкие, с ним не связанные, события, с ним почти не делюсь. Он, все равно, ко всему «моему» относится снисходительно.

Со стороны мы самая обычная пара, возможно даже на кого-то из окружающих, производящая благоприятное впечатление, плывем и плывем по течению. Что там у него в душе в это время творится, раньше меня часто волновало и даже порою угнетало, когда замечала его неудовлетворенность, мне казалось, что отчасти причина во мне, не отвечаю его требованиям, но «стараться» уже устала, надоело, и вот тут вдруг явное начало письма.

Раньше он с целью просветительства давал мне читать литературу по йоге. Прилежно читала, но она меня не захватила и не стала близка. Могла из целой книги запомнить, в лучшем случае, только пару фраз или какие-то эпизоды, а потом, на каком-то этапе, перестала ее читать. В свободное время от ребенка и домашних хлопот помогаю ему в качестве секретаря.

Он почти всегда недоволен моей кухней и умением, вернее неумением, навести порядок в доме. И я его не обвиняю, наоборот, признаю свою бездарность в домашнем хозяйстве. Наверное, я беспомощна и сломлена, а слабый и сломленный человек не может вызывать ни уважения, ни любви.