Читать книгу Северный альбом - Татьяна Гришанова - Страница 105

Ольге Семёновне Гашковой

Он не понял крика чаек,

Диких чаек, растревоженных.

Он не понял силу моря,

Хоть три раза в нём тонул.

Он не слышал вздохов моря.

Он не видел прелесть камня,

Не заметил нежность белых

Маленьких цветов на нём.

А ведь в нём – вся нежность,

А ведь в нём – вся верность:

Это каменный цветок,

Красота и вдохновенность

В моём Севере живет.

Ну, а я влюбилась в скалы,

Полюбила бег волнистый

Моря неспокойного,

Моря Белого,

Серебристого.

И оно совсем не белое,

Ведь оно почти из сказки:

«Жил старик со старухою

У самого синего моря,

Ровно тридцать лет и три года…»

Это море плыло в моей ладони,

Качалось рыбачьим ка́рбасом,

Лёгкие раздувало парусом,

Сверкало звёздами солнечными.

Тысячи звёзд, тысячи солнц —

И одно бездонное, фиалковое небо,

И скалы коричневые у ног

Моря сине-седого Белого.

А с вершины скалы, далеко в дали,

Видела я ладьи, а не карбасы.

Плыли, задрав носы,

Под звон гуслей древней Руси

И ловили сетями золотых рыб.

Золотая рыбка – мечта моя!

Подарил мне её рыбак,

Подарил мне её рыбак,

Но как увезёшь в Ленинград…

Пустила её я в море,

В лазурь Белого моря.

Золотая рыбка моя!

Где-то плывёт она…

Хвостом на прощанье плеснула:

– Спасибо тебе, – прошептала,

– Проси меня, просьбу любую

Выполню, – обещала.

Золотая рыбка – мечта моя!

Где-то плывёт она…

Поклонилась я с камня ей:

– Не надо мне золота-серебра.

Сделай так, чтоб он не был глухим.

Сделай так, чтоб он не был слепым.

Пусть полюбит он это море

И услышит вздохи его.

Пусть поймает буйный ветер

В этом северном просторе,

В этом синем Белом море.

Пусть познает мудрость камня

И полюбит эти скалы,

Древние лишайники,

Сосны-карлики.

В них запрятана сила,

Богатырская сила,

В них задумчивость Севера.

Дремлют скалы

У берега моря Белого,

Скалы-богатыри.

Пусть увидит нежные, белые

Цветы в трещинах скал,

Ветер их там разбросал.

Пусть увидит горькие слёзы

В белых холодных раку́шках,

Горькие слёзы чаек на берегах.

Беспокойные, верные чайки!

Словно в трауре – чёрные крылья.

И всё-таки они белые,

И всё-таки они белые!

Или пусть

В этих холодных ракушках

Увидит бесценный жемчуг,

Разбросанный жемчуг на берегах;

Ожерелье морской царевны,

Полюбившей без позволенья

Поморянина-рыбака.

Вышла она на берег,

Скинула жемчуг с шеи

И искать пошла избу рыбака.

А на море – буря,

А на море – ветер!

Тонет карбас ветхий,

Топят карбас ветхий:

Рыбака в отмщенье утопил отец.

Обернулась чайкою бедная царевна.

Верить не хотела, как жесток отец.

Полетела в море.

Умоляла море:

– Отпусти, родимое,

Моего любимого.

Как она кричала,

Как она рыдала,

Как она молила!

Только не вернулся на́ берег любимый.

И давно то было, так что все забыли,

И когда то было… Так давно то было!

Только чайки в море помнят:

Всё ещё кричат печально,

Всё ещё кричат тревожно,

Кричат отчаянно…

Золотая рыбка – мечта моя!

Пусть поймёт он – в этом верность.

Пусть поймёт он – в этом нежность.

Пусть услышит моря синего,

Моря Белого гул.

Но в ответ рыбка только молчала,

Мне в ответ, золотая, молчала.

А потом хвостом золотым взмахнула,

Уплыла в глубокие воды.

И ждала я ответа напрасно,

И сидела на камне напрасно.

Моя золотая рыбка

Больше уже не вернулась.

Золотая рыбка – мечта моя!

Где-то плывёт она…