Читать книгу Семь алмазов французского графа - Татьяна Иванова - Страница 8

Декабрь 1941 год.

Бородатый чужой мужчина тащил Виталика за руку к поезду.

– Мама, Зина, Котя! – то и дело повторял имена своих близких, трехлетний мальчик, желая дать понять чужому дяде, что без этих троих людей идти он никуда не желает.

– Нет никого, мальчуган! – сказал, наконец, мужчина, остановившись и серьезно взглянув ребенку в глаза.

– Неть? – недоверчиво переспросил мальчик, и на утвердительный кивок головы бородача, дал громкого ревака.

Мужчина поднял его на руки и с жалостью прижал к себе.

– Господи, куда ж ты теперь попадешь?!

В этот момент прозвучал паровозный гудок, и мужчина, опомнившись, побежал к перрону с ребенком на руках, вливаясь в движущуюся туда же толпу.

Они едва пробрались к одному из вагонов, и мужчина, перебивая гвалт голосов, обратился к проводнице, зависшей на подножке.

– Девушка, у меня вот тут ребенок, чужой. Куда его?

– Не знаю я. – Раздраженно ответила та. – У нас уже этих чужих пруд пруди! – вон, обращайтесь к сопровождающей. – И она указала в сторону пожилой толстушки, матерящей на все лады прущих в вагон неуемных пассажиров.

– Я сказала, по – порядку, твою мать! По – порядку! Сами себе ноги хотите переломать? Что вы, как стадо баранов!

«Да! Будь у нее в руках палка, перебила бы всех»! – глядя на нее, подумал мужчина и с жалостью взглянул на Виталика.

«Доверь такой ребенка! Эх! А ничего не поделаешь, придется!»

– Как хоть зовут тебя, малыш? – спросил он у Виталика.

– Лалионов Виталий Махалыч! – бодро отрекомендовал себя мальчуган.

– Да, иди, ты! – удивился мужчина.

– А, может, ты и адрес свой знаешь? А?

Виталик вопросительно на него посмотрел, явно не понимая вопроса.

– Где ты живешь, знаешь? – пояснил ему бородач.

– В Ленингладе. – Гордо сказал мальчуган.

– А улица какая? Дом?

– Виталик молчал.

– Не знаешь! – констатировал мужчина. – Плохо, что мама тебе об этом не сказала.

Услышав слово мама, Виталик вновь вспомнил о близких и, состроив плаксивую физиономию, принялся озираться по сторонам.

– Пойдем вон к той тете. – Тяжело вздохнув, сказал мужчина, и снова взяв Виталика на руки, стал протискиваться к сопровождающей.

– Ты только не забывай, дружище, как тебя зовут, ладно?

– Ладно! – кивнул Виталька.

– И, что ты из Ленинграда, хорошо?

– Холошо! – согласился мальчик.

– Да, не при ты так! Видишь, я с ребенком! – грубо заметил провожатый Виталика какой-то женщине, «проехавшей» сумкой ему по лицу.

–– С ребенком! – возмущенно заметила та. – Таким бугаям, как тебе только детьми и прикрываться! Давно бы на фронт отправился.

«Туда» я и хочу!» – подумал про себя мужчина, но женщине на ее грубую реплику ничего не ответил.

Они, наконец, подобрались к сопровождающей.

– Женщина, у меня мальчик чужой, потерявшийся!

– Ну и что? – рявкнула та!

– Понимаете, его мать погибла на моих глазах при бомбежке. А в эвакуацию я его сопровождать никак не могу. На фронт отправляюсь!

Эти слова тотчас же возымели действие, и толстушка из строгой фурии моментально превратилась в блаженную монахиню.

Она ласково взглянула на Виталика и улыбнулась ему лучезарной многообещающей улыбкой.

– Иди ко мне, мой хороший, иди! – сказала она и протянула руки к бородачу, чтобы перехватить Виталика.

– Неть! – упрямо сказал мальчик.

– Иди, иди! – сказал Витальке мужчина. – И ничего не бойся. Куда – нибудь они тебя пристроят, а там, глядишь, и война закончится. – Принялся он убеждать не то Виталика, не то себя. – Ты знаешь, как твоя фамилия, и что живешь ты в Ленинграде! Думаю, родных твоих отыскать будет не так уж сложно. – И мужчина приподнял Виталика повыше, передавая толстушке, на руках которой малыш через мгновение и оказался. А как только это произошло, сердце мужчины полоснуло тупым ножом.

– Господи, что же я делаю! – прошептал он, моментально почувствовав ответственность за этого ребенка.

– Подождите минуточку, не уносите его! – крикнул он, сам еще не понимая, что хочет сделать.

– В чем дело? – спросила его сопровождающая, и взгляд ее из приветливого, превратился в раздраженный.

– Я только адрес ему оставлю, свой! На всякий случай! Подождите, я мигом! – и бородач достал из внутреннего кармана пальто блокнот и торчащий из него химический карандаш.

Послюнявив карандаш, он написал на листочке несколько слов, а потом, вырвав его из блокнота, протянул сопровождающей.

– Позаботьтесь, пожалуйста, о том, чтобы он это сохранил! Пусть положит куда-нибудь так, чтобы листок не потерялся.

Женщина выдернула у него из рук записку.

– А, здесь у него, что? Документы? – и она попыталась взять из рук Виталика шкатулку, тут же нарвавшись на сопротивление с его стороны.

– Понятия не имею! – сказал мужчина. – Но лучше пусть положит записку в карман пальто. Как знать, может он по пути потеряет эту шкатулку.

И мужчина только сейчас обратил внимание на истинную ценность шкатулки! И, присвистнув от удивления, подумал – «а, может у него ее и украдут!»

Виталика поместили к группе потерявшихся детей, которых насчитывалось около десяти человек. И среди них он оказался самым маленьким.

В вагоне было тесно, места всем не хватало, и какая-то девочка – ровесница Зине, посадила его к себе на колени.

– Зина! – обратился к ней мальчик через некоторое время.

– Покачай!

– Что? не поняла девочка.

– Покачай! – и Виталька принялся раскачиваться у нее на коленях. – Давай поиграем в козу!

Девочка улыбнулась. – Как это?

Мальчик недоуменно посмотрел на нее – «как же она может не знать такой простой всем известной игры»?!

– Шла коза рогатая за малыми ребятами – принялся декламировать он и еще шустрей раскачиваться у нее на коленях.

– Шла через мосток, хватила осины листок, топнула, пожевала, да с моста и упала. Бух! – радостно воскликнул мальчик и сделал попытку провалиться между коленями девочки.

– Поняла, поняла! – сказала она. – Ладно, давай сначала, только садись поудобней.

«Уронив» Виталика три раза, девочка вдруг загрустила и прекратила игру, а потом и вовсе прослезилась.

Нетерпеливый Виталька продолжения игры так и не дождался.

– Давай, Зина, давай! – воскликнул он, снова заерзав.

– Отстань – тихо сказала ему девочка, и умолкла.

– Виталька повернулся и увидел, что девочка плачет.

– Не плачь, Зина, не плачь! – и он принялся участливо гладить ей руку.

– Я не Зина! – сказала, наконец, девочка. – Я Соня. Потерпи немного, я устала, а как отдохну, мы с тобой опять поиграем. Хорошо?

– Хояшо! – согласился Виталик.

Их разместили под Вологдой, в деревне Красотино.

После выхода из поезда Виталька уже не отходил от Сони, да она и не возражала. Даже, напротив, держала его за руку.

Их определили в одну избу. А спустя некоторое время, когда расселение было почти закончено, к ним привели еще одного мальчика.

– У вас места побольше – сказала хозяйке сопровождающая – да к тому же корова своя, может и этого заберете?

– Заберу, заберу! – согласилась хозяйка и, взяв несмелого паренька за руку, повела в избу.

Мальчику было семь лет и звали его Димой. Хозяйка, Алевтина Борисовна, женщина лет пятидесяти, встретила детей очень приветливо . А когда узнала, что все они потеряли близких во время настигшей их по пути бомбежки, расплакалась.

Первым делом она напоила их молоком. Пили до отвала, кто сколько мог! И даже когда сварилась картошка в широком чугунке, с пылу, с жару, Виталька осилил только половинку. Да и Соня с Димой после молока от нее оказались.

– Ну и едоки! – покачала головой Алевтина Борисовна. Чего ж тут съели-то?

– Нам и этого много. – По – взрослому сказала десятилетняя Соня. – Мы в Ленинграде почти голодали, вот и отвыкли от еды. А тут столько сразу, да еще молоко вволю!

Алевтина Борисовна снова всплакнула после этих слов.

– Ах, вы мои сердечные! Ну, уж я вас отпою молочком – то! Сена у меня, слава богу, в запасниках много!

После еды Алевтина Борисовна примостила в кухне корыто, вытащила из печи два больших чугуна с горячей водой и послала Соню с ведром за снегом. А потом они по очереди мылись. В избе было две комнаты, кухня, и довольно просторные сени. Детей Алевтина Борисовна разместила в большой комнате. Соню на отдельном соломенном топчане, а мальчиков на кровати.

– Вот так и будете спать теперь – то!

– А Вы одна здесь живете? – поинтересовалась Соня.

– Какой одна! Это только сейчас. Так -то у меня муж есть, да двое сынов, Сеня и Андрюшенька. Сеньке восемнадцать, а младшенькому семнадцать. – И она тяжело вздохнула. – Все трое на фронт отправились! Вот так -то, милая моя. Так что, жить нам тут с вами покуда одним, до скончания войны.