Читать книгу Две тёплых повести - Татьяна Жегунова - Страница 3

Телефон отыскался в старой косметичке. Лида решительно, рискуя ногтями, подковырнула крышку – батарея не окислилась, не распухла. Класс, первые модели надёжнее этих, современных! Отыскала в путанке проводов подходящее зарядное устройство, воткнула зарядку в розетку и принялась ждать, когда батарея хоть чуть-чуть зарядится. Надо зайти в телефонную книжку и найти номер Ионовой.

Помните это состояние?

Когда во время рекламы несёшь из кухни в комнату под телевизор полную-преполную чашку чая, я сверху бутерброд? Ты даже дышишь тише, чтоб не пролить. Лида спешила скорей поделиться эмоциями с подругой. Она боялась расплескать чувства, что колобродили в душе после того. Как она прочла письмо от Петрова.

Бывают подруги, которых можно не видеть годами, не созваниваться месяцами, но главное – знать, что они есть. С ними, если встречаешься, начинаешь болтать даже без «здрасьте», и разговор пойдёт с середины фразы, будто из соседних комнат вышли навстречу друг другу.

Ионова – как раз такая. Она поймёт. Подскажет, как поступить, что делать. Не будет юлить, выложит правду-матку, как на духу. Верка тогда с нами не доучилась, рано замуж выскочила, но на дружбе это не отразилось. Письма писали, созванивались. Жаль, что подруга в интернете не сидит, для неё – что «Одноклассники», что «Контакт» – тайна за семью печатями. Живёт в своём селе, как в прошлом веке. А то каждый день бы общались, как белые люди.

– Ну давай же, давай! – Лида подгоняла палочку зарядки, как пастух тупую овцу, отбившуюся от стада. Ждать да догонять – самое плохое. Полностью севшая батарея заряжалась медленно. Лида успела вскипятить чайник, заварить любимого каркадэшного чаю, и, витая мыслями в далёкой юности, на автомате съесть почти полбанки сгущёнки. Без всего. Зато вкусно.

Ну, что там? Есть! Есть чуть-чуть. Пальцы, отвыкшие от кнопочного антиквариата, с трудом нащупали адресную книжку. Да! Склероза ещё нет. Вот – Ионова, записана в телефоне. Правильно говорится: подальше положишь – поближе возьмёшь!

И Лида, щурясь, держа прямо под носом экранчик видавшей виды раскладушки забила номер подруги к себе в телефон. Завершила операцию, и, как Штирлиц, огляделась по сторонам. Убедилась, что домочадцы заняты, опустила телефон в карман халата, из-под раковины достала помойное ведро, вытащила полупустой мусорный пакет, завязала на два узла пакетные уши и пошла на улицу.

– Алло! Не узнала? Долго жить буду. Да ладно, Ионова, не прикидывайся, я это. Кто-кто? Конь в пальто. Я бы тебя с первой ноты, как у Пельша на программе, угадала. Да Лида это, Лида. Ты что, мать, вообще? Ты можешь меня слушать сейчас? Долго слушать! – Лида шла вдоль дома, помахивая пакетом. У мусорного контейнера избавилась от балласта, прошла ещё два подъезда, облюбовала одинокую скамеечку и села.

– Ну и хорошо, что в автобусе. Тебе долго еще ехать? Минут пятнадцать? Попробую. Слушай. Короче… Помнишь моего Петрова? Ну да, того самого. Не я вспомнила, а он вспомнил. Сегодня! Представь? Ладно, по порядку. Слушай. Я ведь была в него влюблена. Думала, и он. Помнишь комедию с этой лысиной? Я очень хотела стать его девочкой, очень. Все ведь думали, что у нас – было? Не было ничего! Ничего, Верка, вот правду тебе говорю! Мы как в игру играли – рыбалка называется. Я его ловила, казалось, уже поймала, ррраз, подсекаю – нет, сорвался! Однажды после ужина гуляли по парку, болтали. Мне хотелось, чтоб он меня поцеловал, а он фиг. Я тогда специально в общагу опоздала, чтобы остаться ночевать у него. Помнишь вахтёршу- мегеру? Петров и говорит, мол, пошли тогда ко мне.

Мама у него такая хорошая была, сестрёнка младшая. Она мне волосы расчёсывала, причёски сооружала – очень рада была, что я с ней играю. Меня блинами накормили и постелили в зале. Я всю ночь не спала, ждала, что Петров ко мне придёт, готовилась, представляла, как всё будет. Мне так этого хотелось. Увы. Опять увы. Не случилось. Берёг он меня, или робел, или и то, и другое.

А потом я проводила его в армию, и он писал мне письма. Но не про то, чтоб ждала или что любит, а только факты из солдатской жизни. Правда, в конце иногда вдруг приписка: «обнимаю» или «скучаю»… А может, и не было таких слов. Но письма из армии были более нежными. Это точно. Потом было ещё одно письмо, где он написал, что невесту ему подыщет мама. Если это была шутка, то я её не поняла и вышла замуж. Вот и всё. Это ты знаешь.

А сейчас расскажу, чего не знаешь.

Потом пошли сны. Сто лет снов.

Он мне регулярно снится. Короче – днём живу с мужем, а ночью – с Петровым. Ну и не верь, как хочешь. И теперь вчера… ты слышишь, вчера – через целую жизнь – он нашёл меня на «Одноклассниках»! Написал, что не может себе простить, что тогда не сделал меня своей! И – представляешь! Намерен приехать. Наверстать упущенное. Да, так и написал. Нет, он женат, двое детей, дочка учится уже в институте, а сын маленький, в 3 классе. Мы с ним 20 лет не виделись!

Он меня после армии искал, свекровь как-то призналась, что по первости заходил какой-то длинный, адресом интересовался, послала она его куда подальше.

Что мне делать-то, Вер, что? Нет, не могу я ему не отвечать!

Потому что. Я уже ответила.

Я хочу этой встречи. Понимаешь ты, хочу. Да, я больная. Не спорю. Это наваждение какое-то!

Представляешь, я вечером в чай вместо сахара соль положила, размешала, пью, и не замечаю. Дочка на меня смотрит, глаза по 7 копеек, а мне не понять, почему. Мужу с собой в поездку еду собираю, а сама улыбаюсь, как умалишённая – вспомнила, как мы с Петровым за руку из театра идём, и снег такими огромными хлопьями падает и ложится ему ресницы. Они ж у него как у девчонки были, помнишь хоть? Эх, не помнишь.

Может, мне к психологу какому сходить? Или сразу – к психиатру?

Да не надо мне ремня.

Мне б просто его увидеть, а там… а там, может, все само собой пройдёт. Или не пройдёт. Да я понимаю, что старая. Климакс вот уже. Вот тебе и ну. И да, кстати, мы с Васей сына женили, внук у нас, 21-го месяц уже будет. Нет, они не с нами живут, отдельно, жене от бабушки квартира досталась, в другом районе. Дочка? В 11 уже, взрослая. Да у Васи всё нормально, что с ним случится, дальнобой по-прежнему, то яма, то канава…

Нет, Вер, ты с темы-то не соскакивай, подруга называется! Ты мне лучше скажи – что мне делать? Мне кажется, возьмёт он меня за руку, и всё… умру от счастья. А если ещё поцелует, или…

Сама ты дура. А ещё подруга, называется. Да слышу я, слышу, что ты приехала. Перезвони, как сможешь. И не теряйся теперь. Ладно, пока!

Женщина лет 40 приятной наружности в домашнем халате сидела на скамейке с телефоном в руках и покачивала, как девчонка, ногой, на которой подскакивал, рискуя свалиться, шлёпанец с розовым помпоном из разряда домашних тапочек. Она смотрела вдаль невидящими глазами, будто всматривалась в то, что оставалось за пределами реального мира. И явно была чем-то озабочена, потому что даже не обратила внимания на молодую маму с сыночком лет полутора, остановившуюся возле скамейки. Не умилилась тому, как потешно лопочет малыш, пробуя катить машинку по скамейке в её сторону. Наоборот, резко поднялась, чем напугала малыша, запахнула полы халата, вздохнула, сунула телефон в карман, шагнула в сторону тротуара и громко сказала: «Попытка – не пытка». Женщина резво подхватила малыша под мышки и переставила на другое место – подальше от странной особы.