Читать книгу По ту сторону вечности - Татьяна Косенко - Страница 5

«Ничего не помню. Не помню, какой сегодня день и не знаю, что там, за глухими стенами – наверное, паленое лето, как и несколько месяцев назад. Или недель? Мне все равно.

Скоро меня казнят. Бунтарь есть бунтарь: нарушает порядок и терпит наказание. Черт меня дернул спорить с дебоширом! Кто ждал, что этот святоша напишет кляузу?

Благо я оставил несколько записок в потайном месте. Кто-то их найдет, я знаю. Поймет – я чувствую. И пусть тогда назовется обычным книжником и не лезет на рожон, как я…»

И. Е. Репин – «Отказ от исповеди»

Таковы были мысли Неладова, заключенного скомороха. Шутил удачно и, бывало, по-настоящему беззаботно – тогда гаер мог почувствовать себя настоящим. В остальное время он, закованный в маску, играл свою роль, этим и зарабатывал на кровные. Правда, наступает время, когда хлеба становится мало: однажды Неладов встретил батюшку с девицей легкого поведения, об этом сочинил анекдот на исповеди. Шутка оказалась недостаточно смешной.

…Вот и все, что осталось у арестанта: темное помещение и чашка мерзлой воды. Словно в насмешку, поодаль лежал кусок черствого хлеба. Сквозил холод, а там, на улице, хлестал ливень, точно заранее отпевал узника; он же проводит до эшафота. Тусклый свет разливался по камере, освещая засечки на стенах – должно быть, они сделаны прежними заключенными. В рисунке угадывались черты уставшего, некогда прекрасного человека. Чистый лик утратил мягкие черты и даже отталкивал – впрочем, Неладов не придавал этому значения. Скрестив руки, он смотрел на небо, свободное небо. На пепельном полотне художник провел широкую алую линию – близился рассвет, а вместе с ним и скорая гибель. Как в далекой юности, узник теперь снова мечтал о крыльях, так что ж – кандалы приковали к земле.

– Дело не в цепях. Может, вы сейчас даже и свободнее, чем раньше – маска вам не к лицу.

Стальной голос отвлек Неладова. Казалось, что он говорил где-то рядом, успокаивая и ободряя. В комнате никого не было, разве что сам Неладов и портрет из насечек. Арестант списал эту странность на обычный мандраж.

– Да, я тоже люблю шутить, особенно над теми, кто пытается обмануть себя. Впрочем, оставлю тебя – я ведь такой же. Стоит мне поставить человека перед зазорным фактом (конечно, о самом себе!), так тот пытается крепче зажмурить глаза. Да, чего не вытворяют люди, лишь бы прикрыть свою наготу – духовную, разумеется. Может, им стыдно? Гораздо проще разорвать тех, кто стоит поперек горла, верно?

Из темноты послышались чеканные шаги. К Неладову вышел статный мужчина, напоминавший фигуру на стене. Учтиво протянув крепкую руку, незнакомец поспешил представится:

– В простонародии – Шипов.

Заключенный исподлобья разглядывал своего товарища по несчастью. Вряд ли тот являлся знатным человеком, но взгляд Шипова – зеркало, отражавшее помыслы всякого, кто смотрел в его глаза. А Неладов все вглядывался, пытаясь найти ответ на свои вопросы, как тот путник в поиске родниковой воды. Ее пьют не ради потехи.

– Очень приятно, – тяжело произнес осужденный. – Вас тоже казнят?

– Не знаю, – пожал плечами собеседник. Никому до меня нет дела. А мне, наоборот, нравится наблюдать за здешними событиями. Незадолго до вас отсюда вышел отпетый душегуб… Да, мой друг, – тот похлопал узника по плечу, – ищущий человек пугает сильнее, чем всякий бунтарь или головорез. Убийца страшен тем, что может лишить жизни, неважно как – медленно или мучительно, а бунтарь – изменить устои, не затрагивая в корне сознание отдельного человека. При всей видимости власти над умами он не уничтожает старое, а только прячет его, бросает на него тень и не более того. Отсюда и мнение, что новое – как следует забытое старое, – вздохнул Шипов, вытирая рукой мокрый от пота лоб. – В общем, простому мыслителю приходится несладко. Разве Вы считаете, что общественность потерпит обесценивания тех основ, на которых она взращена? Например, принципа черного и белого, четкого разделения на тень и свет? Если я скажу, что в мире существует множество промежуточных оттенков и даже сам белый – просто сумма цветов, то в лучшем случае люди будут думать, что я веду речь о науке! Не замечая очевидного… – на этих словах он остановился, словно обдумывая сказанное и, слегка прихрамывая, подошел к окну. Нежно-карминовые лучи солнца окропляли ладони и медные волосы собеседника, неряшливо сбившихся в кудри. Прохладный ветер слегка касался его щек, но смутный образ оставался равнодушен: слабая улыбка выдавала спокойствие и отрешенность от действительности.

– Полуштоф водки? Для смелости… Да ты не бойся: казнят, затем обелиск поставят. Люди – они такие.

…Первые лучи рассвета рассеяли видение. Кто его союзник, давший последнюю надежду, Неладов не узнает при жизни. За дверью слышались тяжелые шаги. Мастер дел заплечных решительно открыл дверь.

2015 г.