Читать книгу Мелодии февраля - Татьяна Кравец - Страница 5

Словно бусинки скатывались слова с языка. Катюша повторяла их снова и снова. «Еще не сказано ни слова, такие близкие уже. И отсвет неба голубого прошелся по моей душе…». Что за автор? Николай Иванов? Нет, не знает, не слышала никогда. Ах, да какая разница, кто сочинил. Главное, кто прислал ей это стихотворение. Женя, Же-неч-ка… Тоже бусинки.

Катюша росла активной и романтичной девочкой. О втором до поры до времени никто не догадывался. О первом же знали все. К своим 15 годам она в какой только спортивной секции не занималась: фигурного катания – всего месяц, зато узнала, что не создана для небесных поворотов; гимнастики – аж два года блистала в упражнениях с лентой, но тренер уехала; легкой атлетики – вот где удалось себя проявить! Худенькая, жилистая, длинноногая, Катюша оказалась прекрасным спринтером, стометровку не бежала – летела. Очень быстро получила второй взрослый разряд и стала чуть ли не первым номером команды на областных соревнованиях. А еще 200 метров с препятствиями. Интуитивно точно, до миллиметра, чувствовала она место толчка перед барьером, отталкиваясь, словно птица взмывала вверх. Да так, что ножки – прямая правая и согнутая в колене левая – составляли с беговой дорожкой красивую параллель. За четыре года атлетической жизни ни один барьер не упал!

Но травма оборвала спортивную карьеру. На тренировке отрабатывала прыжки лыжника: одна нога, согнутая в колене, вперед, вторая, вытянутая, за ней – вдруг резкая боль! Колено словно вывернулось в другую сторону… и… тьма. Тренер подбежал, ощупал ногу: нет, не связки, хуже – разрыв мениска. Насколько серьезно? Наверное, очень, ведь ни разогнуть, ни ступить не может. А через неделю Катюша появилась на стадионе, правда, прихрамывая. Еще через месяц заявила, что хочет тренироваться. И ведь начала. И через полгода отобралась на областные соревнования с прицелом на всероссийские. Но старт и – «взрыв» колена, кубарем по дорожке. Операция, реабилитация… Все! Спорта в жизни не осталось.

Катюша сильно расстроилась. Впрочем, ненадолго. Ее активная натура требовала действий, и она записалась в школьный драмкружок. При симпатичной внешности – большие голубые глаза, густые русые волосы – у нее оказался и удивительно подходящий для сцены тембр голоса. Она умела выразить любые интонации – от торжественно-высоких до интимно-мягких. Умела держать паузы.

Как-то на репетиции стала читать стихотворение Афанасия Фета «Старые письма»: «Давно забытые, под легким слоем пыли. Черты заветные, вы вновь передо мной. И в час душевных мук мгновенно разбудили… Все, что давным-давно утрачено душой…». Совсем недетские стихи – что может школьница знать о душевных муках, но у Катюши получалось как-то нежно, проникновенно. Одноклассница, сидевшая в тот момент за пианино, вдруг взмахнула рукой и пробежала по клавишам: зазвучала грустная мелодия. Катюша продолжила чтение с неожиданной для себя страстностью. Все, кто были в зале, застыли. Такая пронзительность… У самой Катюши с последним звуком перехватило дыхание. Стихи прочувствовала всем своим существом, всеми жилками. Музыкальный аккомпанемент, словно ветерок, занес поэтические звуки в юную душу. И в поэзии для нее открылся новый мир: нежный, сладостный, грустный, воздушный.

С того дня Катюша стала ощущать себя лирической героиней. Когда читала Евгения Баратынского – «Приманкой ласковых речей вам не лишить меня рассудка…» – представляла, что одноклассник Юра, который бегал за Ленкой, в один прекрасный момент заметил, как Катюша похорошела, и влюбился. Стал ухаживать, а она ему небрежно-язвительно: «Конечно, многих вы милей, но вас любить – плохая шутка!». Под строчки Сергея Есенина – «Вы помните, Вы все, конечно, помните…» – она видела страдающего по ней Сережку с верхнего этажа их дома, который катал ее на мопеде. В другой раз воображала, что сосед по парте Витька вдруг признается ей в любви пушкинскими словами: «Я вас люблю, хоть я бешусь…». К поэзии Александра Пушкина Катюша прикипела особенно. Татьяна Ларина стала любимой героиней, на ее место девочка переносилась чаще всего. Только если на роль старого мужа-генерала подходили разные знакомые, то с Онегиным оказалась беда – никого не находила.

Романтичность Катюши внешне никак не проявлялась. Она просто читала стихи со сцены и для себя! Прошло полгода, прежде чем ее душевные порывы обрели внешние очертания. Но случилось это далеко за пределами школы – на горной турбазе, куда ее отправили родители на две недели каникул. Город, где жила Катюша, располагался на берегу реки, так что водных процедур девочке хватало с избытком: она с малолетства бегала с подружками и мальчишками на пляж и рыбалку. А гор не знала. Вот и решили родители подарить ей новые ощущения на Алтае.

С турбазы все группы отправлялись в поход по горному массиву – со стоянками, палатками, котелками, костром, дежурствами по кухне. Катюша пошла вместе с группой из другого города. И там был Женя.

Он показался ей красивым, как Аполлон. Вытянутое лицо, чувственные губы, манящие глаза. И дымчатые очки, которые придавали лицу киношную загадочность. А еще он отличался взрослым поведением. Или ей так показалось? Но он проявил себя в первый же вечер на стоянке. Разожгли костер, расселись вокруг – группы были мало знакомы, и общий разговор не клеился, болтали в основном друг с другом те, кто сидел рядом. Поехавшая с Катюшей одноклассница предложила спеть то, что в драмкружке репетировали, – и они несмело тихонько начали… Никто не отреагировал, разговоры вокруг не прекратились. И только Женя взмахнул рукой:

– Пацаны, тише. Девчонки поют…

Две недели похода пролетели для Катюши как сказка. Она парила. Нелюбимые многими дежурства по кухне воспринимала с радостью – ведь и Женя сможет оценить ее кулинарные способности. Нелегкие вылазки со стоянки по высоким горным тропам, куда немногие соглашались, совершала в числе первых, чтобы он увидел, какая она сильная и ловкая. На посиделках у костра принимала активное участие во всех играх и конкурсах, затеянных инструкторами: как же по-другому показать ему свою смекалку и знания?

Но Женя общался с ней по-дружески, как со всеми. Последнюю ночь перед отъездом домой Катюша не спала: все думала-гадала, что делать? А к утру решила написать ему письмо с признанием. Словами любимой Татьяны Лариной: «Я к вам пишу, чего же боле… Что я еще могу еще сказать?..». Однако душевных сил, чтобы отдать послание из рук в руки, уже не хватило: не выдержала бы ухмылки или, того хуже, ответа, что влюблен в другую. Попросила передать письмо инструктора Наташу, с которой подружилась. Ей и адрес свой оставила. А вдруг? Вдруг он спросит!

И он спросил, а еще – написал!!! То самое письмо со стихами! Она читала и перечитывала: «…И отсвет неба голубого прошелся по моей душе. Он не прошелся, а нахлынул, как пред началом и концом, бушующий весенний ливень. К тебе повернутый лицом…». Выучила стихи наизусть, но все равно каждый день открывала письмо, чтобы еще раз посмотреть на буквы, строчки. Зачитала до дыр.

Потом стали приходить другие письма. Обычные, почтовые – об электронной почте тогда и не слышали. Без стихов, но так же радующие. Женя вспоминал о прошедшем турпоходе, писал о себе, родителях, одноклассниках, увлечениях. Через месяц выслал свою фотографию с подписью: «Дорогой Катюше на долгую память». Она чуть не задохнулась от счастья: неужели и он к ней неравнодушен?! Неужели она ему понравилась?! Ну да, ведь он назвал ее дорогой. Как-то она поинтересовалась, знают ли его родителей о ней. «Конечно. Мама время от времени спрашивает: «Что там твоя Катя пишет?» – отозвался Женечка.

За влюбленностью и письмами незаметно прошла зима, наступила весна. А к началу лета родители Катюши узнали, что лучшим подарком на успешное окончание девятого класса может стать исключительно поездка на ту же самую турбазу в то же самое время. Женя тоже хотел поехать, но не был уверен, что родители смогут организовать путевку. А звонить ему Катюша стеснялась, ведь может подумать, что она навязывается.

– Через неделю выезжать, а известий от Жени нет, – она чуть не плача смотрела на подругу, которую зазвала с собой в поход. Увлекала ее рассказами о туристической романтике, а на самом деле, не отдавая себе отчета, хотела ощущать рядом ее поддержку. Мало ли что будет!

Еле дождалась дня отъезда, и вот уже вместе с группой в поезде, везущем их до города, где жил Женя и в окрестностях которого располагался туристический комплекс. По прибытии выяснилось, что предстоит четыре часа ждать до отправления автобуса на турбазу.

– Сходим к Жене домой? – обратилась подруга к Катюше. – Зачем мучиться неизвестностью? Ты ведь говорила, что он недалеко от вокзала живет.

Дверь открыла его мама, приятная женщина, похожая на учительницу. Лишь взглянув на девочек, она тут же с улыбкой воскликнула:

– Ты – Катя? Я узнала, сын рассказывал. А его нет дома, он на турбазе – так получилось, что даты пришлось срочно сдвинуть. Собирался в спешке и, видно, сразу в горы ушел, так что не связался с тобой по телефону.

До турбазы группа Катюши добралась к вечеру. Получили рюкзаки, снаряжение, чтобы с утра пораньше выйти на маршрут, и всей группой отправились к общему костровищу. Подошли, и в тот же миг Катюша столкнулась взглядом с Женей. Он стоял на другой стороне и смотрел на нее, не отрываясь. И показался еще красивее, чем прежде.

– Привет, – подошел с таким видом, как будто расстались вчера.

– Приве-е-т, – чуть слышно прошептала она в ответ. – Внутри все замерло, сжалось, похолодело. Вдруг испугалась, что эта встреча может разочаровать его, она покажется смешной, глупой… Поблекнет созданный образ из писем…

– Пойдем погуляем, поболтаем.

Катюша оглянулась в поисках подруги, ее взгляда и поддержки, но не увидела, а может в душевном волнении не заметила. Пошла. И всю дорогу мучительно думала – что говорить??? Женя что-то спрашивал, а она лишь «да» и «нет». Все силилась найти слова: остроумные, легкие, чтобы как бусинки с языка… Но не находила…

Они расстались скоро и навсегда. То лето вместе с болью Катюша постаралась забыть.

С годами, конечно, поняла, что совсем не страшно не нравиться кому-то, не страшно и перед любимым «быть смешной, распущенной и не играть словами». Счастливо вышла замуж.

Но то лето все-таки не прошло бесследно. Оно сделало ее… известной актрисой. С первых же ролей необъяснимо и непостижимо из глубин памяти вдруг всплывали давние, казалось, забытые ощущения безумного страха и оглушающей боли (первая любовь – самая сильная!): даже в коротких эпизодах появлялась запредельная искренность, трагизм, тайна.