Читать книгу Липовый ветер - Татьяна Лебедева - Страница 6

Дочь наша – девочка с характером. И поэтому, когда у нее возник план соорудить занавеску из бисера и повесить ее в дверной проем собственной комнаты, мы подошли к задаче всерьез. Сначала Соня нарисовала подробную картинку с занавеской, бусинами и шнурками. В тот период жизни Соня любила сиреневый цвет. (Она так и говорила: «Ничего нет лучше сиреневого, кроме желтого. И еще, конечно, розового»). Мы проделали подробный анализ мебельных магазинов Москвы. Там ничего подходящего не нашлось. Потом расширили поиски и обратились к сайтам магазинов Италии и Франции, впрочем, не брезговали и ближним зарубежьем. Готовых занавесок на Сонин вкус не было нигде.

– Ничего, мамочка, мы и сами можем сделать занавесочку. Ты же сама говорила, что если хочешь что-то сделать по уму, надо все взять в свои руки. Давай возьмем, – и показала мне ладошки.

Возразить было нечего. Так мы оказались в темном подземелье где-то в районе Тверских переулков. Подвал переливался несметными сокровищами: бусы, бисер, хрустальные подвески, бубенцы на веревочках и прочий блеск. Девочка-продавец ничуть не удивилась нашей просьбе подыскать нам пару кило бисера в фиолетово-желто-розовой гамме. Мы провели в подвале несколько часов, домой вернулись счастливые и с коробкой тонких металлических нитей, унизанных стеклянными бусинами неземной красоты.

Через несколько человеко-часов сложное изделие повисло на входе в Сонину комнату. Соня любовно огладила хрустальный водопад, крепко меня обняла и шепнула: «Ты лучшая в мире мама! Смотри, как красиво!» Всплакнув от счастья, я плотно закрыла дверь в гостиную, где ночевали кошки, потому что боялась, что они разобьют новую занавеску, когда выйдут на ночную охоту. Наконец, все разошлись по спальным местам.

Целых полчаса я провела во сне. Разбудил меня грохот, с которым обычно роют метро, только он раздавался из нашей гостиной. А это Дина, кошка-ангел, нежнейшее облако, кошка с лицом полярного совенка, выражала неудовольствие и билась телом в закрытую дверь.

– Так не ведут себя в приличных семьях, – будто бы говорила Дина, – если вы купили красивую обновку, которая так сияет и звенит, не надо прятать ее от домочадцев, или мы не люди?

– Да, – вторила ей Ночка, – это возмутительно, а ну, наддай еще!

И с новой силой Дина продолжала биться в дверь.

Некоторое время я пролежала без сна, надеясь, что Дина устанет, что она оставит эти грубые попытки, что она поймет, наконец, что я сплю.

«Сука, – подумала я через сорок минут, – мне спать осталось четыре часа. Я не встану, хоть умри!» – и закрылась одеялом с головой. Но нет, Дина и Ночка решений не меняют, они доберутся до бус, даже если придется снять дверь с петель. Я впустила их, легла в постель и немедленно раскаялась: кошки принялись шарахать занавеску о дверные косяки и примыкающие стеклянные полки с дорогими моему сердцу вазочками и картинками в рамках.

Проснулся Крис. Он возмущенно выпал из кровати и мгновенно нашел решение: в шкафу рядом с гладильной доской давно болталась брызгалка со старой водой. Ей не пользовались при глажке, ведь утюг сам умел брызгаться, но бутылку держали на всякий случай. Случай представился самый подходящий. Щедро сбрызнув кошек стоялой водой и тем их на время обездвижив, он выбросил их обратно за дверь.

«Хорошо, что Крис так быстро соображает, вот когда пригодились навыки военкора, – благодарно подумала я, – спать можно еще довольно долго, и возможно, мы встанем по будильнику, Соня не опоздает в школу, а я успею доехать до работы более-менее к десяти».

Но нет, только начав смотреть новый приятный сон, я пробудилась. Кошки продолжали демонтировать дверь. Крис опять встал, прихватил брызгалку, на цыпочках подкрался к заветной двери и резко распахнул ее, позволив Дине влететь во внезапно образовавшийся проем и приблизиться к вожделенным стеклышкам. Дина подивилась простоте, с которой ее подпустили к занавеске, и, ожидая подвоха, тихонько посидела, а потом подняла белую лапку и легко коснулась бусины. Ничего не случилось. Тогда осмелела хитрая и осторожная Ночка и подобралась к занавеске. И тут, коварно, без предупредительного вопля и зачитывания Миранды, Крис выпустил в кошек очередь из брызгалки; бедных кошек подбросило в воздух. Приземлившись, оглушенная предательством Дина, а за ней и Ночка, обреченно выкатились в коридор. Дверь опять закрылась, мы улеглись в кровать и заснули. Кошки повторили маневр.

Теперь встала я, открыла дверь и приняла мокрую Дину в захват, близкий к смертельному. Подержав ее с минуту, я ослабила объятия, приласкала ее и принесла к себе в постель, рассудив, что лучше спать в вонючей луже, натекшей с Дининой шубки, чем скакать всю ночь по коридору. Дина любила со мной спать; ей это нечасто удавалось, потому ее шерсть набивалась мне в нос, и я не могла дышать. Быть приглашенной в мою постель считалось привилегией. В этот раз Дина решила, что так дешево ее не купишь, полежала рядом десять минут, позволила мне заснуть, свистнула Ночку, и они возобновили игру стеклянных бус.

Задыхаясь от ярости, я изловила их обеих, отнесла в туалет в другом конце квартиры, откуда их не было слышно, и плотно закрыла дверь. Я не прибегла к этой крайней мере раньше, так как быть запертыми в чулан считалось чересчур суровым наказанием.

В ту ночь никто не пострадал, если не считать трех рулонов туалетной бумаги, севильской корзинки и журнала с Кейт Уинслет на обложке.

Соня безмятежно спала до утра.

Я! Я вам расскажу, как это бывает. Вот ты молодая девушка, закончила школу, а потом сразу институт. Где-то в это время встречаешь кого-то, кто станет или не станет твоим мужем. Ну, рано или поздно кто-то станет. Институт закончен, свадьба, квартира, посуда, книжный шкаф, спальня, занавески, переезд, работа. Или не работа. Нет, все-таки работа; каблуки, сумочки, машина, офис, отпуск. Несешься, парус белый, друзья, веселье, гостей домой приглашаешь с радостью, опа, научилась готовить, ну, мама кое-что показала, кое-что по рецептам посмотрела, на рынок ездишь, как большая. Потом – раз, у вас будет ребенок, ура-ура, какая радость, бросить курить, коляска, игрушки, серебряная ложка, крестная мать, бабушки-дедушки, квартира побольше, чаще на дачу, здоровое питание, хороший педиатр. Надо искать детский сад, обратно на работу, тут уже и в школу пора, а у тебя небольшая дырка в груди – first degree of separation.

Первое сентября, лаковые туфельки, музыкальная школа, родительское собрание, не очень по математике, Петька плевался, Вася отнял пенал. Мобильный телефон, летний лагерь, фигурное катание, а что мальчикам на день рождения дарят, дополнительные по физике, новая работа, босс кретин, в отпуск опять можно ехать вдвоем с мужем, кредит на новую квартиру, занавески, собака, ремонт, вторую дырку в ухе проколоть, это же не татухи, мам, а как побыстрее похудеть, не буду есть мясо, не хочешь – не ешь, а можно у Лены на ночь остаться, еще чего. 16 лет, пора думать про институт, мама заболела, может, пропылесосишь хотя бы, а не пропылесосишь – забудь о поездке в летний лагерь с «Тодесом», отстань от меня, закрой дверь, где ты была до двух ночи, да телефон внезапно разрядился.

Новая работа, офис на краю Вселенной, новенькая девушка на ресепшене, какой у нее год рождения, не может быть, я уже школу закончила, пробки, холодильник пустой, у папы рак, племяннице три года, подругу муж бросил, может, ну его нафиг, этот ботокс, а сразу подтяжечку. Муж потерял работу, продать дачу, нашел работу, но похуже, да нет, ничего вроде.

Поступила она в университет, поступила, спасибо, обязательно, нет, в Америке, а я что, я рада, только представь, как это здорово, традиции, уровень, профессура. Ну как, а другие как, все прекрасно, просто отлично.

Пора составлять список для поездки, книжки, контейнеры для обуви, с крышками, и документы, документы – самое главное. Не бери это все, тебе не понадобится, только пыль собирать. Ну бери. Талоны на обед и ужин, а завтрак? Без завтрака долго не протянешь, лекции начинаются в 9, встанешь в 8, успеешь позавтракать. Хорошо, тогда между лекциями, но обязательно еду, не только кофе.

Только позвони сразу, как долетишь. Только не «Убер», возьми нормальное такси. Только ключ не потеряй. Только сразу позвони. А эту куртку не берешь, ну не бери. Аэропорт. Очередь. Дальше только те, кто с посадочным? Ну счастливо. Пока. Позвони. Нормально я.

Пустая комната. Старая собака тихо лежит. Пакеты из-под чего-то на полу. Тепло и влажно. Дождь, что ли. Не трогай ты меня. Новая роль. Mother of the bride.

20.08.2013

ГАИ

Едем в автомобиле, за рулем Соня. Я стараюсь помалкивать, но иногда напоминаю, что поворачивать скоро, надо перестроиться и в зеркала посмотреть. Волнуюсь. Соня отвечает двумя-тремя словами, подразумевает больше слов, наверное. Я бы на ее месте подразумевала. Удачно повернули на нашу улицу, уже можно расслабиться, но вдруг слышим сирену, сзади повисает полицейская машина, мигает всеми огнями. Пугаемся, останавливаемся. Подходит дяденька лет сорока, подтянутый и симпатичный, лицо строгое. И спрашивает:

– Вы только начали водить, мисс?

– Да, – шепчет мисс.

Г (аишник): Вы меня подрезали на повороте, я почти въехал в ваш багажник, мисс.

С (оня): … ах…

Г: Разве вы не знаете, что надо смотреть во все зеркала?

С: Простите… ах…

Г: В какой водительской школе вы учитесь?

С:…

Я: В такой-то.

Г: Покажите права!

Роемся в Сониной сумке. Потом в моей. Опять в Сониной. Лезем под сиденья. Опять роемся в сумках, но уже тянем время, поскольку не знаем, что делают с девочками и их мамами, когда такое, может, их живьем жарят.

Г: У тебя что, прав с собой нет? Мисс? А где они? Дома забыла? А они вообще были? Я сейчас вам обеим тикеты оформлю.

Я (начинаю коррумпировать гаишника): Это, офицер, давайте как-нибудь, в смысле, сэр?

Г: Я вас так понимаю, мэм, трудно учить детей водить, я сам в начале карьеры работал в школе нового водителя.

Гаишник начинает белоснежно улыбаться:

– Я вот и своих троих тоже сам обучал, сплошной стресс.

Опомнившись, делает строгое лицо:

– А ты, дорогая, не подрезай полицейские машины. Вообще никого не подрезай. Я за тобой теперь наблюдать стану!

С: Простите-извините, я не понимаю, как могло такое случиться…

Г: Ты меня и не заметила, скорее всего. У! Ну да ладно, езжайте, на первый раз замечание.

P. S. В случае получения билета на учетную карточку водителя (почти как дырки в талонах) начисляются очки; при определенном их количестве могут и права аннулировать. Это уж не говоря о штрафах, которые тоже немаленькие.

15.05.2015

Соня поехала на выпускной вечер. Разве важно это, что экзамены еще впереди? Ну и что с того, что в парикмахерской перепутали время и попросили приехать с утра, а не ближе к вечеру, и Сонины кудри за день беготни развились. Сиреневое платье висело в шкафу почти месяц, закрытое пластиковым мешком и будто забытое. Я отворачивалась от него, не хотела думать, что вот уж все, школа закончена, университет ждет, еще пару месяцев, и ребенок поедет куда-то. Далеко, в другой город. Туфли Соня покупала сама, без меня: справляется. Духи и сережки взяла у меня в ящике, а свои тридцать три браслета согласилась оставить дома. Не знаю, сняла ли цепь со щиколотки. А, нет, сняла, вот же она, на тумбочке валяется.

Девочки и мальчики стояли смирно, пока толпа нервных родителей пыталась фотографировать. Я наводила камеру и щелкала, щелкала, почти не глядя. Да и не знаю, поместились ли в кадр все дети. Вряд ли. Другие родители какие-то более спокойные, попрошу фотографии у них.

Конечно, входные билеты в банкетный зал, где все будет, Соня забыла дома. Ничего, я съездила, привезла. А сейчас вернулась домой. Еще не темно, даже не сумерки. Сижу, вдруг взволновалась, мне срочно надо записаться на маникюр, забыла в суматохе. С другой стороны, зачем он мне нужен? Так и буду теперь ходить, ну и пожалуйста.

Ночевать Соня дома не будет, официальный праздник продлится допоздна, а потом все поедут допраздновать к однокласснице, бедные ее родители. Не знаю, взяла ли Соня с собой удобные туфли на смену.

11.06.2016

Звонила Соне в Англию. Она только проснулась, голос детский. Почему спит среди дня? Да вчера допоздна праздновали день рождения местной королевы, что ж тут непонятного?

Возможность легитимно купить и выпить – одна из прелестей жизни в Англии. В Америке можно с 21 года, то есть еще полтора года Соне в магазине не продадут и в баре не нальют, а там – пожалуйста. И в баре. И в магазине. И новые горизонты.

29.04.2017

Повзрослевшие дети учат смирению. Особенно когда набивают татухи, а потом смотрят нежно и говорят: «Нашла из-за чего расстраиваться».

18.08.2018

Не умею жить в моменте. Мне всегда подавай завтрашний день. Но мне его не подают, и я сама этот день сочиняю и уже заранее боюсь.

Присели на дорожку перед поездкой в аэропорт. Соня кладет голову мне на плечо. Так знакомы плечу эта тяжесть и форма ее головы. Соня закрывает глаза и тепло дышит мне в ключицу. Бессчетные часы мы просидели так – в машине, в поезде, в очереди к врачу, в ресторане, на пляже, в кино, мало ли где – за эти двадцать с гаком лет. Темная линия ресниц, округлость лба и нежность щеки знакомы наизусть с первого вздоха, мы с Соней «смежены блаженно и тепло» сквозь грудные ночи и дни, вечерние сказки и будильники с утра.

Вот сейчас она все еще со мной, а через секунду мы встанем, выкатим толстый чемодан в коридор и – бумс – следующий раз будет только в ноябре. Плохо ли ей без меня? Да нет же, все у нее в порядке, она знает, что под защитой, мы всегда на связи – спасибо мобильному телефону. И все равно. Так невыносимо жалко, что врозь проходит жизнь. И эти куски – до ноября, до марта, до рождества, до конца семестра – так и падают куда-то невозвратно. Материнская неумная тоска.

19.04.2019

Вот встанешь так утром прекрасного дня и почувствуешь счастье, потому что снаружи погода, птички, лаванда. Но главное счастье внутри: в шесть вечера прилетает Соня. Чтобы быть с нами на Пасху.

С трудом нашла белые яйца, объехав все известные магазины; белые остались только в упаковках по две дюжины. Ну и что, сказала себе я, мне нравится, когда в вазе много крашеных яиц, они все разноцветные и яркие. Раздадим соседям. Не будут брать – насильно раздадим. А может, они долежат до русской Пасхи. А после уж соседям раздадим.

Пожарила котлетки. Помыла пол. Купила фрезии – желтенькие – как Соня любит. Купила грейпфрут, как Соня любит. Нашла рецепт бискотти с миндалем.

Повесила новые полотенца ей в ванную – желтые, как яичный желток: так Соня любит. Пересадила ноготки и бархатцы в новый горшок. Села на диван отдохнуть перед бискотти. А тут сообщение от авиакомпании приходит: будет дождь, гроза, торнадо (кроме шуток), а потому рейс откладывается до 23:00. Ждите подтверждения. Ну и что, сказала себе я, ведь вполне может распогодиться еще. Но в горле засел острый шарик.

Начался дождь. Грохнуло. Мне говорят: может, отменим все, она приедет только среди ночи, а в воскресенье утром уже обратно. Ну и что, сказала себе я, это ничего. Шарик в горле подрос и заострился. Мне говорят: точно надо отменить, там будет бардак в аэропорту, аннулировали много рейсов, вряд ли она улетит. А может, повезет, сказала я. Шарик не дает дышать, и его, кажется, уже видно снаружи. Мне говорят: отменяй, смысла нет, зачем мучить ребенка. А если и вправду торнадо. Проклятье. Казнь египетская.

Отменили. Сейчас соберу осколки вазы из-под фрезии и примусь за бискотти, не пропадать же тесту.

17.05.2019

Едем в Бостон большим составом. Завтра будет вручение дипломов в Сонином университете. Семь лет назад мы уехали из Москвы, чтобы Соня проучилась старшие классы в американской школе и чтобы здесь поступила в университет. Проект счастливо завершен. Мое сознание не очень принимает эти факты. Но у меня вообще медленное сознание. Знаю точно, что девочкой можем гордиться. Ну и гордимся уж.

Выпускная церемония – graduation – это долго, утомительно и скучно. Особенно если программа рассчитана на два дня. И оба дня дождь идет проливной, а церемония проходит на открытом стадионе. К тому же присутствуют Сонины дедушки, оба вне себя от гордости, и их надо возить, координировать, кормить, успокаивать, обнимать. И толпы народу везде, потому что Бостон – город-герой город университетов, и у всех выпуск именно сегодня и завтра, потому и в аэропорту, и в гостиницах не протолкнуться. Да еще все рестораны забиты под завязку, а дедушек надо кормить своевременно, потому что у них список таблеток до, после и во время еды. Трафик на дорогах – не проехать, люди выходят из такси и бредут вдоль кампусов, и парадные туфли давно натирают, а в руках цветы и подарки. А если ваша девочка забыла дома студенческую шапочку? А если выпускной наряд не подходит к туфлям и надо купить новый вот прямо сейчас, за час до церемонии, а свежий маникюр еще не высох? Стараемся.

Но вот все дошли, доехали, добежали, не потеряли камеру с тремя объективами, дедушки напомажены и накормлены, родители тоже, кажется, живы. Расселись по местам. И выходят дети. Ну как дети, не очень-то и дети, это кого спросить. И воздух дрожит от волненья и радости. И профессора в смешных прикидах говорят речи. И микрофон сообщает: «София, бакалавр психологии», и выходит твоя малышка, вся взрослая, в кудрях и с кисточкой на шапке, берет красную папочку и что-то шепчет в ответ на поздравления. А ты вскакиваешь с места и орешь «Ура!», и слезы льются, и в груди пожар гордости и счастья.

16.01.2020

Сегодня Сонин день рождения. Как же мне повезло, что именно она у меня родилась, мы друг другу очень подходим. Мне это было понятно с первых дней ее жизни. Сегодня ей 23, я понимаю, что она взрослая совсем, но мое внутреннее ощущение, что она вот такая, как на фотографии двадцатилетней давности, с нежными кудрями, круглыми щечками и капризным ртом. Какое это счастье – дети. Особенно дочери.