Читать книгу Нефелим - Татьяна Лемеш - Страница 5

На застекленной террасе на длинном столе нас ожидала большая тарелка с румяными оладьями. Наш общий желудок сжался в радостном предвкушении. За столом сидел Люсин хахаль и уплетал оладьи со сметаной. Увидев нас, он замер. Люся до боли в мышцах напрягла живот и остановилась, взволнованно дыша, в ожидании его реакции. В умытом и одетом состоянии он был очень даже ничего. С явным интересом ее осмотрев, он спросил:

– Люсь, ты куда-то собралась? Или праздник какой?

Люся стояла в ступоре, а я подумала:

– Да улыбнись же, улыбнись!

Она никак не отреагировала, тогда я попыталась сама. Это оказалось невероятно трудным делом, гораздо более трудным, чем вскочить с кровати или сдернуть резинку с волос. Наверное, улыбаться может только хозяин тела. Кое-как подтянув уголки губ кверху, я успокаивающе, как могла ласково, произнесла:

– Нет, Сереж, никакого праздника.

Он еще внимательнее на нас посмотрел, явно заинтригованный. Откуда-то справа вышла пожилая худощавая женщина и неприязненно произнесла:

– Людмила, сегодня утром я опять нашла волос в умывальнике. Потрудись быть аккуратнее.

Я почувствовала страшную усталость и опустошение – казалось, эта женщина одним своим появлением высосала всю радость жизни Люси, которая молчала и вслух и про себя. Я распрямила ее опустившиеся плечи, развернулась к карге и нарочито вежливо ответила:

– И вам тоже доброго утра! Потружусь.

Карга удивленно двинула бровями и прищурилась – явно приняла вызов. Люся устало шепнула:

«Это не просто карга, а моя свекровь, Зинаида Карловна.»

Ах вон оно что! Ну что ж, посмотрим. Я думала, что Люся, наконец, присядет позавтракать, но она вдруг повернула не к столу, а в противоположную сторону. Ее сердце забилось чаще и сжалось от щемящей нежности, да так, что я оторопела – еще никогда в жизни я не испытывала чувства подобной силы…

В инвалидной коляске, освещенная лучами утреннего солнца, сидела маленькая девочка. Примерно шести – семи лет, в легком белом платьице, с тоненькими очень бледными ручками и ножками. Пшеничные папины локоны и синие, опушенные темными ресницами глаза дополняли образ маленького ангела. Еле сдерживая стоящие в глазах слезы, Люся присела перед коляской.

– Доброе утро, Раечка! Как спалось? Тебе нравится солнышко? Смотри, оно заглядывает прямо к нам в окошко, чтобы согреть твои ручки.

Люся взяла холодные пальчики малышки и поднесла их к губам. Девочка никак не отреагировала и продолжала смотреть в окно. Я чувствовала, что меня вместе с Люсей накрывает такая волна горя и отчаяния, что стало страшно. Казалось, все счастье мира сосредоточено в этих маленьких ручках, на них капали горячие слезы Люси, но они все равно оставались холодными. Я чувствовала, что Люся не может дышать, что сейчас она разрыдается, и мысленно прошептала:

– Люсенька, милая, дыши глубже. Медленный протяжный вдох, еще… и еще…

Люся послушно подышала и немного пришла в себя. Еще раз поцеловав ручки девочки, она отошла к столу. Сергей уже куда-то вышел и карга явно приободрилась.

– Сегодня кто-то целых сорок минут сидел в ванной, забыв, что в этом доме живут люди!

Настроение у меня после перенесенных эмоций было ни к черту, Люся вообще обессиленно притихла, так что я решила ответить за нее:

– И этот кто-то, судя по построению предложения, к людям не относится?

Старая карга вскинула подбородок и развернула знамена:

– Этот кто-то – грязная шалава, пользующаяся наивной влюбленностью доверчивых мальчишек!

Я даже опешила:

– А можно хотя бы при ребенке яд не испускать?

– Она все равно ничего не понимает! От худого семени не жди доброго племени!

Где-то внутри меня пыталась образумить Люся, напоминая о том, что я обещала не вмешиваться в ее жизнь, но меня уже несло как по кочкам:

– Ах ты, старая оглобля! Да это же твоя внучка!

– Это еще спорный вопрос! Вон у Настасьи – мой внук, а это – приблуда! А вот тебе за оглоблю, неряшливая корова!

Из наших общих с Люсей глаз фонтаном брызнули слезы, а карга подошла и отвесила нам сочную оплеуху. Вдруг откуда-то из комнат прискакал крупный черный котяра и, запрыгнув на стол, злобно зашипел на старуху. Очень красивый, с блестящей смоляной шерстью и ярко-зелеными глазами, он выглядел потрясающе – плотно прижатые уши, сморщенный нос, расширенные зрачки, немалые клыки и угрожающе поднятая лапа с выпущенными когтями. Прямо как пантера в миниатюре. Карга раскричалась:

– Это еще что? Сережик! Убери эту тварь отсюда!

На ее вопли из недр дома выскочил Сергей и топнул на кота, прогоняя его срывающимся голосом:

– А ну брысь отсюда!

Кот и не думал уходить, но перестал скалиться и шипеть, прижался к столу и настороженно поглядывал на Сергея. Тот растерянно осмотрел нас и спросил:

– Откуда он тут взялся?

И я вдруг поняла, почему он убежал в комнаты, хотя и слышал нашу ругань с матерью. Его глаза были красны от слез – он расплакался, когда Люся подходила к девочке. Мое, а вернее, Люсино сердце дрогнуло от жалости и нежности. Карга холодно ответила:

– Эта тварь защищала твою женушку. Оно и понятно – у ведьмы и должен быть черный кот! Убери его отсюда, сынок!

Сергей изловчился и, схватив кота за шкирку, собрался его куда-то нести. Кот же принял самый что ни на есть смиренный вид и покорно висел, как плюшевая игрушка. Вдруг в наступившей тишине раздался тихий голос:

– Папа!

Мы все обернулись на звук – мое маленькое золотце, моя солнечная малышка смотрела на Сергея и протягивала к нему руки. От переполняющей душу нежности я назвала ее именно так, ведь я чувствовала то же, что и хозяйка тела. Люсино сердце подпрыгнуло от оглушающего счастья, а мысли заметались, как испуганные бабочки:

– Она говорит! Боже мой, она говорит!

А девочка, не обращая внимания на всеобщий шок, еще выразительнее протянула ручки и сказала:

– Дай!

Стоявшая до этих пор с открытым ртом карга пришла в себя:

– Сергей, не вздумай! Он может ее оцарапать! Да и вообще, наверняка на нем кишмя кишат блохи и глисты и всякая зараза!

Но Сергей, не обращая ни на кого внимания, нес кота дочери. Подойдя, он усадил животное на худенькие коленки малышки, а кот вальяжно разлегся, ткнулся носом в руку ребенка и утробно замурлыкал.

Не отрывая глаз от глянцевой спинки, девочка сосредоточенно его гладила. Кот заурчал еще громче и перевернулся кверху животом. Мы с Сергеем радостно переглянулись. Он сказал:

– Пусть кот останется у нас.

Карга возмутилась:

– Но…

Сергей с нажимом повторил:

– Пусть кот останется у нас. Ты же сама видишь… – казалось, он не смел вслух сказать о том, что девочке явно лучше, чтобы не спугнуть такое нежданное призрачное счастье. Потом он обвел нас взглядом:

– Ну все, я пошел. До вечера. – и вышел за дверь.

Люсино сердце сжалось от тоски. Я шепнула: «Не стой столбом, догони его!»

Не сразу, но она послушалась. Догнав его почти у калитки, он позвала именем, навеянным сегодняшним воспоминанием:

– Сержик!

Сергей стремительно обернулся, вернулся к Люсе и сжал ее в объятиях. Я чувствовала его слезы на своем виске, а он крепко обнимал ее раздавшуюся талию и шептал:

– Девочка моя… Девочка моя синеглазая…

От этих слов Люся разрыдалась и я, честно говоря, тоже. Я ведь ощущала собой все ее эмоции, я впитала их, будучи в этом теле.

***

Какое-то время мы просто стояли и плакали. Я будто слышала, как падают камни с Люсиной души, я чувствовала ее облегчение. В конце концов, наплакавшись и нашмыгавшись, Люся посмотрела в глаза Сергею – красные от долгих слез, они светились нежностью и любовью. Он с улыбкой спросил:

– Ну и куда ты пойдешь с такими глазами?

Люся рассмеялась:

– Да ты на себя посмотри!

Сергей улыбнулся еще шире и поцеловал ее. Я напряглась – приятно, конечно, но как-то …неуютно.

– Я пойду, Люсь, я и так уже безнадежно опоздал.

И он выскочил за калитку.

Люся подумала:

– А я ведь так и не обулась! И тоже давно опоздала!

И мы пошли обратно в дом. У дверей стояла Люсина свекровь и странно на нее смотрела – казалось, с состраданием. Она явно видела всю сцену у калитки. Я буркнула:

– Ну вот, сейчас начнется…

Люся мысленно ответила:

– Не обижайся на нее. Знаешь, есть китайская пословица: «Не осуждай человека, пока ты не пройдешь милю в его туфлях». Ее тоже можно понять – у нее, кроме сына, никого нет, а тут вот…

– Что – «вот»?

– Давай не сейчас, я только успокоилась… Я уже много лет не чувствовала себя так легко и спокойно, спасибо тебе за это! Пусть я больная, пусть я завела себе воображаемую подругу, но спасибо – ты меня встряхнула, напомнила – кто я.

Я озадаченно ответила:

– Да пожалуйста.

И только сейчас я поняла, что все эти сумасшедшие несколько часов не вспоминала о своих проблемах – так плотно я была вовлечена в Люсины. Мы зашли на террасу, Люся наконец-то обулась и забрала объемную грубую сумку. Девочки здесь уже не было, но Люся без сомнения вышла из дома и обошла его. Здесь, в тени старых деревьев, стояла инвалидная коляска с частично откинутой спинкой, а в ней спала накрытая клетчатым пледом малышка. Рядом на скамье гордо восседала карга и читала книжку. Люся подошла к девочке, поправила уголок пледа, какое-то время на нее смотрела и сказала карге:

– До свидания!

Та только снисходительно кивнула. На подходе к калитке нас догнал тот же черный котяра и принялся тереться о Люсины ноги. Она взяла его на руки и почесала ему подбородок, а он блаженно зажмурил ярко-зеленые глаза. Люся сказала:

– Какой хороший котик! И откуда ты такой ласковый взялся? Теперь ты будешь жить у нас! Как же тебя назвать?

Неожиданно в голове прозвучало:

– Ты можешь звать меня Нефелим.

***

Мы обе обомлели и выпустили кота из рук – Люся от ужаса, а я от удивления. Но он крепко ухватился за ее шею лапами и так и висел, почти вплотную глядя нам в глаза. Наконец, я пришла в себя:

– Если ты когтями порвешь Люсе единственную нормальную блузку – придушу!

Кот тяжело вздохнул и мысленно ответил:

– Ох, какая же ты …злая! Тебе так не понравилась наша прошлая встреча?

– Дурак! При чем здесь это?!

– Так обними меня толком! Если я упаду на землю, то мы не сможем общаться. Нужен физический контакт. Ну ладно, представь меня уже своей… подруге, а то ее сейчас удар хватит.

Я крепко подхватила кота и пришла в себя:

– Люсь, что молчишь? Люся, ау, ты где?

Наконец, Люся откликнулась:

– Ну, знаешь ли… Внутренний голос и воображаемая подруга – это еще ладно, но говорящий кот – это уже последняя стадия!

– Люсь, ты только не переживай! Это не кот, он попал в это тело так же, как я в твое – поверь, отнюдь не добровольно! Это Неф, он мой… – я замялась.

Кот ехидно подсказал:

– Фрик, ящерка и новый партнер.

Я смутилась:

– А подслушивать мысли, между прочим, нехорошо! Так это ты для этого меня на себе раскладывал – чтоб мысли подслушать?

– Да ладно тебе, чтобы подслушать твои сверхтайные мысли – мне достаточно просто взять тебя за руку. Я хотел, чтобы тебе было тепло и мягко.

Возникла небольшая пауза, в которую вклинилась Люся:

– А …партнер – это в чем?

Я раздраженно бросила:

– Угадай с трех попыток…

Люся иронично протянула:

– Замечательно. Мой внутренний голос спит с котом. Федоровна оценит.

Неф возмутился:

– Нет, это совсем не так! Ольга, покажи ей! Просто вспомни, вызови визуализацию!

– Да не хочу я!

Люся подключилась к уговорам:

– То есть тебе мои воспоминания можно смотреть, а мне твои – нет?

– Но не такие же интимные!

Неф не выдержал:

– Тогда я покажу!

– Не вздумай! Трепло! Ты же мужчина, в конце концов!

– Тогда ты показывай!

Я тяжело вздохнула:

– Ладно. Я покажу… Чуть-чуть. Люся, закрой глаза и сосредоточься.

Люся так и сделала. А я попыталась в подробностях вспомнить тот вечер и начало ночи – обнаженный Неф в зыбком свете уходящего дня, его жадные губы, мои руки кажутся такими белыми на фоне его волос и потолка пещеры, упоительные толчки внутри меня, взрывающий тело восторг… Неожиданно в мои воспоминания вторглись чужие, с другой точки зрения – моя грудь колышется в такт движениям, белое податливое и гибкое тело, мягкие так удобно устроившиеся в руках ягодицы, затуманенные в экстазе глаза, влажные стонущие губы… Неф разбавил картинку своими воспоминаниями, и она стала полнее, объемнее.

Возбуждение охватило всех нас, я даже ощутила учащенный пульс Люси, чувствовала упирающиеся в белье твердые соски и приятные спазмы внизу живота. Я решила прекратить это безобразие, открыла глаза и возмущенно встряхнула кота.

– Хватит, слышишь! Этого вполне достаточно! Мы вообще-то на работу шли!

Кот открыл свои наглые зеленые глаза. Неожиданно даже для себя я прижала его к лицу и прошептала вслух:

– Я скучаю по тебе, засранец…

Кот мысленно ответил:

– Неправда, я чистый! Так в чем проблема – я ведь здесь!

– В этой …форме ты вызываешь у меня совсем другие чувства!

– Ну тогда не мучай животное, нечего его так сжимать. Я тоже скучаю, красотка.

Наконец, растерянно откликнулась Люся:

– Спасибо, что показали… Вот я и увидела тебя, Ольга. Вы очень красивые. Оба.

– Спасибо, дорогая. А теперь отпускай этого дармоеда, пусть сам идет.

Неф внимательно посмотрел нам в глаза:

– А что, слабо понести котика на ручках?

– Да мы вообще-то на работу идем. Люся, ты где работаешь?

– На почте…

– Ну и как ты себе это представляешь, пушистая твоя морда? Мы с котом на руках пойдем на почту?

– Да ладно тебе, перед дверью отпустишь. А пока неси, пообщаемся к всеобщему удовольствию.

Люся тяжело вздохнула, поудобнее перехватила кота и мы, наконец, вышли за калитку.