Читать книгу Путь пешки. 5. Купол - Татьяна Лемеш - Страница 8

Неожиданно дверь отворилась и в помещение ворвался Ефим. Он с улыбкой шел ко мне, глядя только в лицо. На нем развевалась хламида первородных, но он придерживал ее на уровне пупка руками и средняя часть тела была закрыта. Пододвинув свой дежурный табурет поближе ко мне, он уселся у моего лица. Выглядел он веселым и довольным.

– Привет, Танюш! Привет… Алан! О господи! – он отвернулся, увидев, чем тот занимается.

Алан усмехнулся:

– Приветствую тебя, первородный!

– Меня зовут Ефим. И можно просто привет.

Алан ответил гораздо теплее:

– Хорошо. Привет, Ефим! Ты ко мне или… к Тане?

– К вам обоим. Но ты еще, как я вижу, занят – так я пока с Таней пообщаюсь. Ой, Тань, тут со мной такое было!!! В общем, приводит меня вчера Алан – вот, мол, будешь тут жить… Захожу я в большую круглую комнату, на потолке – все в стекле, вот как здесь, а под ногами земля, трава и цветы, и даже деревья, представляешь? И валяются там и сям на соломенных лежаках первородные в вот таких хламидах, как ты их назвала. Пришел какой-то лысый, я так понял – он там за порядком смотрит, выдал мне такую же тряпку… Я ему говорю – давай мне лучше штаны какие, или мои верни… А он на меня смотрит, как будто я на чужом языке разговариваю. Так и не дал… Ну, в общем, ознакомил он меня с моими обязанностями – минимум три беременности в месяц. И все. Друг с другом не драться, к чужим женщинам не лезть… Еда по расписанию, расписание возле сортира висит. И часы там же. Ну, в общем, все понятно.

А мне Алан с собой черную коробочку дал, сказал – передать лысому. А сам же к тебе побежал. Ну я ее лысому и передаю. Он что-то нажал, а там буквы… Он на них смотрит круглыми глазами, так меня обошел, как лошадь на базаре, потом за руку берет и ведет к этим индюкам – вот, говорит, Ефим, девяносто четыре процента соответствия! Они так прямо все рты пооткрывали. А один боров выходит, тряся хозяйством, как ты правильно заметила и так презрительно смотрит: «Н-да? Это ошибка, я тут и восьмидесяти процентов не вижу…» А я стою и не понимаю – о чем речь вообще. А они все смеются. Ну, я на всякий случай в морду этому борову и заехал… Думаю – хуже не будет… Они все так удивились, как будто первый раз в жизни увидели, как кому-то морду бьют. А этот боров изо рта на руку кровь сплевывает – ну, может щека немного разбилась… Бил-то я несильно, зубы не сломал. Он стоит, на кровь свою смотрит и глаза у него все шире и шире открываются… А потом как замахнется на меня своим кулачищем, ну я увернулся и по нижним ребрам ему врезал. Он на колени упал и стоит пыхтит… Лысый бежит, кричит: «Прекратить!», подбежал к борову и так к нему, что к дитю малому: «Ставр, как ты?» а я расхохотался, ведь имя-то из твоего рассказа я запомнил… Так что с бычком твоим я вчера познакомился – не так уж он грозен, как казался… А меня там не обижают и не смеются больше… И вообще мне там нравится – кормят неплохо, делать особенно ничего и не нужно…

Я от души насмеялась во время рассказа Ефима – в его таком непосредственном изложении все было так легко и просто, а «дал в морду на всякий случай» меня совсем покорило. Ефим, видя мое веселье, продолжал рассказ:

– Так вот, ближе к вечеру приходит лысый, приводит мне два несчастья… А почему несчастья – да ты бы их видела! Нет, ну сразу понятно, что женского пола, голые потому что. Ну, во-первых – лысые, совсем и везде. Не просто коротко стриженные, как ты зимой, а полностью безволосые, что твоя коленка… Смотрится это как-то жутко и никаких желаний не вызывает, несмотря на формы… А формы – да, вполне так ничего, только скукоженные какие-то. Как будто я их сейчас бить начну, а они и боятся… А лысый говорит – выбирай, мол… А как их выбирать – стоят совсем одинаковые, только одна чуть выше, другая чуть ниже. И грудь немного разной формы. Я к одной подхожу – в лицо заглянуть пытаюсь, а она так голову низко держит, что только лысую макушку и видно… Я ей говорю: «Эй, милая, глазки-то подними!» Она и подняла. Как кукла – взгляд бесчувственный, будто сквозь меня смотрит… Ну а так – личико ничего. На вторую посмотрел – тоже неплохо, но какие-то они все одинаковые, как игрушечные… Я стою и никак выбрать не могу. Спрашиваю у лысого: «А что будет с той, которую я не выберу?» А он мне и говорит: «Она достанется следующему после тебя по процентному соответствию.» А они там такие все козлы, скажу я тебе… Посмотрел я на этих бедных девочек еще раз, да и выбрал ту, что помельче и понесчастнее, так мне ее жалко стало…

Я рассмеялась. Алан, который уже закончил с девушкой в кресле и какое-то время с интересом слушал рассказ Ефима, тоже тепло улыбался.

– Так что – да здравствует Ефим, лучший кобе… производитель Убежища! – со смехом провозгласила я. Ефим покраснел.

– Да ладно тебе – производитель… Я не знаю, как и подступиться-то к ней, а уж тем более… На нее и смотреть-то… Спала ночью возле меня, калачиком свернулась, что твой волчонок… Я ее вот этой своей хламидой укрыл получше – жалко ее, белая вся, незакаленная, наверное… Хоть бы на ночь какую одёжу им выдавали… Какой придурок придумал их постоянно голыми держать? Я лысому утром говорю: «А давай я на ночь костер разведу, женщины же мерзнут!» А он мне на стене показывает какой-то приборчик с цифрами: «Мы поддерживаем оптимальную температуру.» Вот и пообщались, как говорится – как слепой с глухим… А сегодня я после завтрака к дереву прилег… Ну, отдохнуть, подумать… – а она принесла гребень и давай мне волосы чесать да щетину расчесывать… Приятно, конечно… Только взгляд ее поймал – а он все такой же, бессмысленный… Как-то она у меня никаких желаний не вызывает, не знаю даже – как с поставленной задачей справлюсь… Ну а в целом все у меня там хорошо – тепло, сытно… Как на отдыхе каком…

Я притворно разозлилась:

– Вот видишь, как несправедливо – я тебя спасала, мужа и сына там оставила, а в награду – ты как на отдыхе, а я вот… – и я демонстративно пошевелила руками в браслетах. Ефим, проводя взглядом до моих рук, прошелся и по телу, покраснел и сразу спрятал взгляд:

– Танечка, дорогая, я помню об этом, но пока никак не соображу – как бы нам отсюда убежать… Да и убежать-то мало, нужно ведь и портал найти… А чтобы ты уж сильно не горевала, вот тебе гостинцы! – он положил рядом со мной персик и яблоко. – Я от каждого кормления тебе оставлял, помню же, что ты мяса не ешь…

Я растрогалась:

– Спасибо, Ефим! А мяса мне и не положено – и я рассказала ему все, что я узнала от Алана о кормлении населения этого Убежища.

– Понятно. Слушай, друг, ты бы ей хоть руки-то развязал, а? Как же ей есть-то? А ты, бедняжка, со вчерашнего дня так и лежишь?

– А вот и нет! – и я тихонько, чтобы не услышала лежащая девушка, рассказала Ефиму о том, как меня вчера Алан освобождал на ночь.

– Вот даже как? – Ефим мигом посерьезнел, нахмурился и с подозрением уставился на Алана – Ты хоть Танечку нашу не обижал? Так с голой и спал или хоть накрыл?

Я устало вздохнула:

– Ефим, прекрати… По-моему, ты переобщался с первородными, у тебя теперь все мысли в одну сторону… Алан меня ни в коей мере не обижал, и все у нас было мирно и замечательно… И спали мы отдельно.

– Да? Ну извини тогда… Действительно, с кем поведешься – от того и наберешься…

Увидев, что Алан опять собирается к девушке, Ефим засуетился:

– Эй, парень, погоди немного, не убегай к ней! Руку мою посмотришь? Как твое обезболивание стало проходить – так и разболелась она жутко. Я терпел, конечно, но решил сегодня все же показать тебе – вдруг там что-то не так?

Ефим протянул Алану порядком опухшую руку.

– Да, есть небольшой отек, но ничего страшного здесь нет. Это излишняя лимфа, мы ведь вчера растапливали мозоль – понятное дело, что организм пытается эти отходы вымыть и вывести. Мы можем ему слегка помочь… – с этими словами Алан как-то походя чиркнул скальпелем по руке – сначала пошла кровь, а вот потом – много прозрачной жидкости.

– Ну вот. Уже легче? Могу и дренаж оставить – трубочку вживить, чтобы лишняя лимфа сама оттекала. Сделать?

Ефим в ужасе расширил глаза:

– Чтобы из меня трубочки торчали, да еще там что-то и капало? Нет уж, не надо. Если ничего там плохого не происходит – то я лучше так похожу…

Алан рассмеялся:

– Походи. Пока все заживает нормально, нужно просто перетерпеть… Вот еще… – и он плюхнул Ефиму на порез какое-то голубоватое желеобразное вещество и втер его. – Это место сегодня не мочи…

– Хорошо, понял… Спасибо. Ну, я побежал, а то уже и обед скоро! Танюш, ты уж сильно не тоскуй, Алан – он вроде парень неплохой, обижать тебя не будет… А я завтра забегу – ворота-то у нас с заходом солнца закрывают… Всё, пока! – и он, все так же придерживая свою хламиду, быстро встал, отводя взгляд и вышел из помещения. Я со смехом сказала Алану:

– Да уж, если бы все первородные были такими же, как Ефим – то бедным женщинам жилось бы гораздо проще…

– Да, ты права… Возможно, когда-то они такими и были… Я имею в виду не это поколение, а за четыре-пять до них… Такая скотская безнаказанная жизнь, постоянное безделье и чувство своего превосходства и величия – они кого угодно сломят…

– Да ну ладно – ну ты же не думаешь, что Ефим станет таким же придурком, как эти ваши Ставр или Гедеон?

– Не знаю, Танюш, не знаю… Возможно – не таким, менее жестоким и спесивым, но все же… Будем надеяться, что он устоит… Ладно, сейчас буду вас кормить. Уж не обижайся – прямо здесь, руки, так и быть, тебе отстегну. Я скоро!