Читать книгу Путь пешки. 6. Стрекоза - Татьяна Лемеш - Страница 6

Мы зашли в комнату, а он выглянул за дверь и кому-то буркнул:

– Позови мне Апреля.

Потом вернулся и уселся на тот самый диван. Еще раз с улыбкой осмотрел меня – а я и сама видела, что не очень плотная ткань простыни на просвет оказалась почти прозрачной, а так как я стояла у окна – то толку от такой одежки было немного.

Наконец дверь открылась и в комнату вошел Апрель. Не связанный, не под конвоем, опять весь налысо побритый и в синей тунике – правда, свежей и чистой. Не поднимая глаз, он с поклоном произнес:

– Вы звали меня, Величайший?

Я окаменела – так это и есть то страшило в балахоне? Он насмешливо смотрел на меня и казалось – понимал причину моего удивления. Потом ответил Апрелю:

– Да, я звал тебя, мой мальчик. Вот эта женщина спрашивала о тебе – как ты и где ты? Ты ничего не хочешь ей сказать? Успокоить, вы же теперь друзья…

Апрель с непониманием посмотрел на него, а после, проследив направление его взгляда – на меня. На его лице отразилось холодное недоумение. Потом он

механическим голосом произнёс:

– Я не понимаю о чем вы, Величайший. Как вы знаете, мне удалось внедриться в самую верхушку дикарей и раздобыть очень важную и полезную для нас информацию.

Мое сердце гулко упало и на глаза навернулись слезы. Но как же так – ведь мы же так верили ему?! Как же можно так мастерски притворяться? Ведь Сашка полюбил его, несмотря на свое отношение к связи между мужчинами! Каким же нужно быть коварным и жестоким?! Я вспомнила первый день Апреля в деревне – как он хохотал, когда сообщил Алану ужасную правду, и как даже удар Олега не смог прервать его злорадство. До чего же ты страшный человек, Апрель! Из моих глаз полились слезы. Увидев это, коричневый хмыкнул и продолжил:

– Даже так? Что ж, я вижу – ты постарался на славу и действительно заслужил их доверие. Она будет нам полезна. А сейчас… Она тебе нравится?

Апрель окинул меня взглядом и с заминкой ответил:

– Да.

– Ты ее хочешь?

Более длительная заминка:

– Да.

– Покажи мне, как ты ее хочешь. Только сначала согрей, я не хочу, чтобы она сопротивлялась. Я хочу увидеть акт любви двух прекрасных тел!

***

Апрель поднял на меня взгляд и медленно и плавно стал подходить ближе. Мне стало так больно и обидно – я ведь уже успела к нему привыкнуть, сочувствовала ему! Я выставила руки вперед и умоляюще глядя на него, прошептала:

– Апрель, пожалуйста, не надо!

Он взял мои ладони и положил себе на грудь. Она у него была безволосой, литой, с развитыми грудными мышцами и маленькими аккуратными сосками. Дотронувшись до него, я ощутила и увидела те же желтые волны, причем все ярче и ярче – по-видимому, он меня «грел». Меня переполняли любовь и нежность к этому человеку, хотя умом я понимала, что это ненастоящие, наведенные ощущения. Я обернулась – коричневый сидел на диване и жадно за нами наблюдал, дергая рукой под рубашкой. Вот уж извращенец! Апрель смотрел на меня грустно и печально. А коричневый ехидно спросил:

– А все же, Апрель, она так переживала… Может, это и есть правда – может, ты к нам внедрился, а не к ним?

Явно не зная, что ответить, Апрель приник к моим губам. Занят, мол, не до разговоров. Похоже, он и сейчас на меня как-то влиял, потому что от его поцелуя все тело охватил мандраж. Не дождавшись ответа, коричневый встал и подошел ближе – наверное, ничего не хотел пропустить. Апрель целовал мою шею, а я ничего не могла, да и не хотела делать и просто таяла от восторга. Его руки сквозь тонкую ткань ласкали мне грудь, а потом одна из них проникла к ягодице и крепко ее сжала. Временами я приходила в себя, начинала вроде бы вырываться, но Апрель опять напускал своих желтых волн и я размякала. Коричневый, подойдя еще ближе, быстро снял с Апреля тунику и теперь тот держал меня в объятиях абсолютно голый, не отрывая губ, а я все гладила его изумительное тело и никак не могла сосредоточиться. Коричневый наблюдатель подзуживал его:

– Давай ее сюда, усади на спинку дивана!

Апрель приподнял меня за ягодицы и так и сделал. Коричневый стоял за моей спиной – видимо, ему было приятнее смотреть на Апреля, чем на меня. Апрель медленно и плавно вошел в меня и начал свое дело, удерживая на спинке дивана. Не знаю, виной ли тому наведенные им ощущения или сам процесс, но долгое время я была не в себе и сопротивляться мне совсем не хотелось. В какой-то момент я открыла глаза и увидела, что коричневый подошел сзади к Апрелю и пристраивается там к нему. Апрель закончил и устало склонил голову мне на плечо. Постояв так несколько секунд, он поднял глаза. Судя по заметным толчкам, коричневый таки пристроился.

Апрель жестко сжал челюсти, потом отпустил меня и обеими руками одновременно отстегнул булавки на плечах. Ничего не понимая, я начала заваливаться спиной на диван. Воспользовавшись этим, Апрель подался вперед, смог вырваться, быстро развернулся и всадил обе раскрытые булавки коричневому в шею, с двух сторон от яремной ямки. Тот в недоумении открыл рот и широко раскрыл глаза. Из крошечных дырочек на шее по его коричневой коже вовсю хлестала кровь. Апрель крепко зажал ему рот и плавно опустил на пол. Подержав его там какое-то время, он поднялся и с улыбкой обернулся ко мне:

– Минус один.

***

Я в ужасе смотрела на истекающее кровью тело на полу. Все случилось так неожиданно, что мой мозг просто отказывался понимать происходящее. Апрель деловито вытер руки о простыню, заменяющую мне одежду, опять усадил на спинку дивана и крепко обнял. От него исходило блаженное тепло – видимо, он пытался меня успокоить. Потом он чуть отстранился и посмотрел мне в глаза:

– Как ты? А мне понравилось …с женщиной. Там так …подвижно. Никогда бы не подумал. Только пожалуйста, не кричи и не пытайся сама куда-то убежать. Мы должны действовать медленно и осторожно.

Я обняла его, уткнулась в грудь и разрыдалась.

Апрель дал мне какое-то время успокоиться, а потом отошел и занялся очень важными делами. Все такой же обнаженный, первым делом он подошел к двери и бесшумно закрыл ее на тяжелый металлический засов. Потом оттащил тело коричневого в душевую, зажав ладонью обе раны на шее. Оттуда долгое время слышался шум воды – видимо, он пытался отмыться. После чего подошел ко мне, деловито развязал мой пояс, сдернул простыню и стал вытирать ею пол. Без слов показал мне на место у окна, где до сих пор валялся мой сарафан и белье. Я поняла намек и быстро оделась. Когда я закончила – пол был чист, душевая закрыта, а Апрель стоял передо мной в своей синей тунике и с улыбкой протягивал унты. Я улыбнулась ему и с облегчением выдохнула:

– Апрель, так ты все-таки с нами! Я так рада, что мы в тебе не ошиблись! А что с Сашкой?

– Не переживай, он жив. Я просто усыпил их всех, проверять-то никто не стал. И забрал плащ для Июня.

– А что там у вас вообще произошло? Сашка ведь пошел к тебе, потому что хотел извиниться. За дневные разговоры.

Апрель заинтересованно поднял брови:

– Даже так?

– Да, ты извини, так некрасиво получилось – что ты нужен для конфиденциальных разговоров, да и вообще… Просто его перед тем Ефим достал со своими намеками и насмешками – ты же знаешь, как Сашка вашей …связи стесняется. Мы очень переживали, что ты оказался в одном доме со своими собратьями, которые или считают тебя предателем, или будут просить развязать и отпустить их – и как тяжело тебе будет им отказать. Сашка очень волновался за тебя, боялся, что тебя побьют или убьют. Потому и пошел туда. Честно, я не вру!

Апрель с улыбкой смотрел на меня. Его глаза сияли радостью. Наконец он мягко ответил:

– Я знаю, Таня. Я чувствую, когда мне лгут. И мне очень приятно, что ты и… Саша обо мне беспокоились. Ты же знаешь, как я к нему отношусь, мы же связаны…

Он крепко меня обнял – очень приятно, но уже без сексуального подтекста. Я с радостью ответила. Он опять посмотрел мне в глаза – его лицо светилось, сейчас я это видела абсолютно четко. Потом он продолжил:

– А что касается Саши – все произошло, как вы и подозревали. Когда наступила ночь – они, конечно, попросили меня их развязать. Какое-то время я раздумывал, но потом понял, что это единственный шанс попасть в купол и разрушить его изнутри. Снаружи это не так легко – стекло очень прочное и закаленное, ведь купол строился с расчетом на тяжелые погодные условия и остаточные явления катастрофы. Так вот, вчера днем, пока Ефим все ещё был шокирован новостями по поводу своего отцовства, я украл у него пистолет с транквилизатором. Я думал, что буду использовать его на своих собратьях, если придется. Убивать их мне было бы очень тяжело – ведь совсем недавно я думал точно так же, как и они. Ночью я усыпил охрану, развязал пленников и мы отправились в купол. А тут, откуда не возьмись – Александр. Он оглядел охранников, видимо, посчитал их мертвыми и с обиженным взглядом стал приближаться – уж не знаю, удушить он меня хотел или просто побить. В общем, я его тоже усыпил, а плащ забрал для Июня, он мерз больше остальных. Одевшись, он так размяк, что не стал проверять – кто там мертв, а кто нет. На всякий случай я дополнительно его подогрел. Мы уже уходили, когда ты объявилась. Они все знали, что ты связана с Александром, а он со мной – такие цепочки мы видим без труда – и вопросительно на меня уставились. В конце концов Март предложил взять тебя как ценную заложницу, он же видел утром, как многие тянут к тебе свои лучи – и Ефим, и Алан, и Олег, и Саша… В общем, они решили забрать тебя, чтобы у Величайших была возможность манипулировать твоей жизнью при переговорах.