Читать книгу В объятиях страха - Татьяна Ма - Страница 8

Пес, услышав голос хозяина, успокоился, перестав рычать, и радостно завилял хвостом. Я же в страхе попятилась, отступив в тень деревьев. Колючая ветка ели ударила по лицу. Из-за дома все еще доносился собачий лай.

– Леся, Дикий, молчать! – крикнул мужчина.

Тут же настала тишина.

Хозяин дома стоял на крыльце в одних трусах. Прежде чем потупить взор, я успела заметить, что всю его правую руку, от самых пальцев, покрывала татуировка. Она тянулась вверх на плечо и переходила на грудь. Рисунок я не рассмотрела – было не до этого. Потому что человек этот выглядел грозно, хоть и был без одежды. Виду бугристых мышц рук, груди и пресса позавидовал бы любой любитель спортзала и наверняка вызывал немало восхищенных взглядов у женщин. Меня же испугал и громадный рост, и широкий разворот плеч, и заросшее густой бородой лицо, с которого на меня смотрели пытливые глаза.

– Заблудилась? – спросил он.

– Да, кажется. – Я сделала еще несколько шагов назад, совершенно забыв, что шла сюда за ключом от дома Любаши.

Развернувшись, я уже собралась ломануться через лес, не видя перед собой тропинки, но голос мужчины заставил меня замереть.

– Ты Тая?

Почему-то собственное имя на его устах прозвучало для меня приговором и испугало больше, чем весь его устрашающий вид. Первая мелькнувшая в голове мысль – Денис нашел меня, и сейчас этот огромный мужчина схватит меня, запихнет в багажник машины или еще куда и отвезет к мужу. Только через несколько секунд я сообразила, что муж здесь ни при чем. Это Любаша предупредила его, что я приду. Выходило, что он и есть Степаныч?

Я удивленно обернулась, а он кивнул на открытую дверь дома.

– Ты не бойся собак, они не тронут. Заходи, а я пойду оденусь.

Он исчез внутри дома, а я еще минуту стояла в нерешительности, полускрытая деревьями. Он, видимо, подумал, что меня испугали псы. Нет, не их я боялась. Наконец поборов иррациональный страх, я сделала несколько шагов к террасе, поглядывая на собаку. Пес, которого хозяин назвал Волком, потерял ко мне всякий интерес и убежал за дом, решив, что в компании двух других собак ему будет гораздо веселее, чем в моей.

Я так и осталась стоять снаружи, не рискнув войти в распахнутую дверь. Стало совсем холодно. Ветер шелестел в кронах, сбивая с ветвей редких здесь лиственных пожелтевшую листву. Вокруг дома и вдоль той тропинки, которая меня сюда привела, в изобилии росли березы и ольха вперемешку с лиственницей, однако дальше, за домом, их почти не было видно: там царствовали сосны, ели и кедры.

На пороге снова показался хозяин. Теперь на нем были черные спортивные штаны и черный же свитер. Он успел надеть и обувь. Видимо, из-за того, что он натягивал свитер через голову, густые темные волосы разлохматились, придавая ему дикий вид.

– Проходи в дом, – снова пригласил он.

А я не могла заставить себя сдвинуться с места. Дом – это клетка. Я не знала ни этого человека, ни его жилья. Что, если он запрет дверь? Тогда все пути к отступлению будут отрезаны. Я сделала глубокий вдох, понимая, как глупы мои размышления. Я и так в ловушке. Дом настолько далеко от деревни, что, даже если я буду орать во все горло, меня никто не услышит, а мужчина успеет сделать со мной все что угодно.

– Вы Степаныч?

Мой собственный голос показался мне чужим. Только глухой не расслышал бы в нем панические нотки.

– Степан, – кивнул он. – Друзья зовут Степанычем.

– Дайте мне ключи от Любашиного дома, – попросила я. – Она сказала, что предупредила вас.

– Предупредила. – Темные глаза Степаныча, или Степана, смотрели на меня изучающе и серьезно.

Вдруг в воцарившейся тишине разнесся странный свист, и от неожиданности я вздрогнула.

– Чайник закипел. Давай я напою тебя чаем, а потом отвезу и покажу дом.

У меня была тысяча причин не заходить в дом к этому чужаку, не пить с ним чай, не разговаривать, но все они застряли у меня в горле, а потому я последовала за Степаном и переступила порог.

Я осторожно прикрыла за собой дверь, но не стала ее захлопывать. В доме пахло кедром, а воздух оказался таким теплым, что я тут же почувствовала, насколько замерзла, пока шла сюда.

Вслед за хозяином я прошла в кухню. Здесь было по-современному уютно. Окно-купе выходило на террасу, почти такую же, что и с другой стороны дома, только шире и просторнее.

– Садись за стол, – не оборачиваясь, сказал Степан. – Голодная?

– Нет, спасибо.

– Ну да, конечно. – В его голосе слышалась ирония.

Он заваривал чай и нарезал хлеб, кажется, действительно решив меня накормить. Я все еще с опаской смотрела на широкую спину. Настоящий сибиряк. Про таких говорят – косая сажень в плечах. Огромный. Опасный. Но не настолько, как он. Разве может быть кто-то страшнее него?

Степан поставил передо мной большую кружку чая, взял вторую себе, а на середину стола водрузил две тарелки с нарезанным белым хлебом и колбасой. Рот тут же наполнился слюной, и я поняла, что не ела уже почти сутки. Последний раз я перекусила пачкой чипсов еще в поезде на пути к Томску. Тогда мне было не до еды – меня снедал страх. Однако теперь я почувствовала, что голодна, и, словно в подтверждение этому, мой желудок призывно заурчал.

– Ешь, не стесняйся, – пододвинул ко мне тарелку Степан. – Пока больше ничем угостить не могу, только недавно вернулся из тайги.

– Из тайги? – эхом повторила я.

– Да, водил приезжих на медведя.

– Вы охотитесь на медведя? – Я наконец-то подняла на него глаза.

– Медведь, лось, кабан, пушные – всего понемногу.

Я видела любопытный взгляд Степана. Нет, не любопытный – проницательный. Мне казалось, что этот человек все обо мне знает. Не только то, что могла ему рассказать Любаша, а даже то, что я сама про себя знать не знала.

Согрев руки о кружку, я наконец-то потянулась за хлебом. Сам Степан уже успел сделать себе огромный бутерброд и аппетитно его уминал. Когда Любаша говорила о Степаныче, я представляла себе деревенского мужика лет за шестьдесят. На деле же Степаныч оказался Степаном. Ему было лет сорок или около того. Ни в густых волосах, ни в бороде еще не пробивалась седина. Лишь вокруг глаз обозначились небольшие мимические морщинки, которые появляются у тех, кто проводит много времени на солнце, избегая носить темные очки.

– Значит, так, Тая, – доев, сказал Степан, вырывая меня из собственных мыслей. – Дом Любаши нежилой.

Я вопросительно посмотрела на него.

– Он старый. В нем уже три года никто толком не жил, – объяснил Степан. – Я, конечно, за ним присматриваю, но сама понимаешь – дел там предстоит немало.

– Ничего, я справлюсь…

– Справишься? – хмыкнул Степан. – Да ты небось в деревне и не была ни разу в жизни.

– Была. В детстве… давно.

– Печь сама растопишь? А баню? Из удобств там ничего нет. Холодильник сломан. Да и вообще все на ладан дышит.

– Не важно. – Я пожала плечами.

Условия, комфорт, удобства. Обойдусь и без них. Я ведь бежала сюда, чтобы спрятаться, и не ждала, что буду жить на всем готовеньком.

– Ладно, – сказал Степан, вставая. – Допивай чай и поехали. Посмотришь дом, а там решишь, что дальше делать.

У Степана зазвонил мобильник, и я снова от неожиданности вздрогнула, что не скрылось от его внимательных глаз.

Он принял звонок и вышел из кухни на террасу. Три пса радостно заскулили при виде хозяина. А я, быстренько доев бутерброд, запила его уже остывшим чаем, помыла чашки и оставила их на подставке возле раковины. Я привыкла следить за чистотой в доме и никогда не оставляла грязную посуду – Денис этого не любил.