Читать книгу Опасный нарцисс. Книга восьмая. О морали, сомнениях и счастливом будущем - Tатьяна Михайловна Дьяченко - Страница 14

В этой главе речь пойдет о моральных и этических проблемах, которые, несмотря ни на что, не дают покоя жертвам нарциссов. И вроде, казалось бы, со всех сторон уже все объяснено, почему нельзя поддаваться на моральные манипуляции насильника; а глубоко впитанные нормы христианской морали все равно заставляют людей сомневаться, правомерны ли такие методы защиты от нарцисса. Правильно ли мы делаем, что не пытаемся его понять, полюбить и спасти? «А как же любовь к ближнему?» – этот вопрос мне периодически задают читательницы, уверенные во всепобеждающей мощи любви.

Есть и другая сторона моральной проблемы противостояния нарциссам: помощь другим людям, которые могут оказаться жертвами таких отношений. Разве можно спокойно смотреть на то, как твоего ближнего засасывает в омут несчастья? Разве предупредить и оградить человека от опасности – не наша первейшая обязанность? И как быть, если человек не просит о помощи и не хочет вас слышать?

Этические координаты, в которых живет человек, – это важнейшая часть духовного стержня его личности. И если предлагаемые методы защиты от нарцисса противоречат этим координатам, у человека возникает когнитивный диссонанс. Вроде бы по собственному горькому опыту чувствуете, что альтернативы нет – а все ваше воспитание и мировоззрение кричит: «Так нельзя!». И пока предлагаемый способ действий не приведен в соответствие с внутренними моральными нормами человека, он остается беззащитен перед манипуляциями.

Видимо, нам никуда не уйти от философской дискуссии об этических основах самозащиты от нарциссов. Что ж, попробуем обсудить эти вопросы.

Письмо Арсения

Это письмо написал Арсений, и здесь очень ясно показано, как неразрешенная моральная дилемма мучает человека много лет спустя после успешного, казалось бы, разрешения конфликта и разрыва отношений с нарциссом.

«Я очень любил свою маму. Лет до семнадцати она была моим самым близким другом, с которым я мог разговаривать почти обо всем – о жизни, о человеческих отношениях, об искусстве. Она очень помогла мне с выбором профессии. Это уже потом, много позже, я обратил внимание на то, что, помимо этого задушевного общения, в моем детстве было и много другого: гнетущее чувство вины, которое мама использовала в качестве рычага воспитания с обязательной ссылкой на то, «как делают все нормальные люди»; мамины истерики на пустом месте; отец, который постоянно скрывался на работе и избегал дома; отсутствие нормального общения со сверстниками, которые в подростковом возрасте должны были бы быть для меня важнее мамы; вечный комплекс неполноценности из-за моей неспортивности и неумения делать что-либо руками… И тем не менее со всеми самыми важными вопросами я шел к маме. Ее, кстати, очень любили и ее друзья.

Изменения наступили после семнадцати, когда я, окончив школу, уехал в другой город и поступил сначала на работу, а потом в университет. Я стал понемногу превращаться из затюканного «ботаника» в независимую личность, и тут-то и пришло время первых конфликтов с мамой из-за ее нежелания понимать и слушать меня.

Самое тяжелое началось после того, как я в двадцать шесть лет женился. Я был уверен, что два моих самых близких человека – жена и мама – найдут общий язык и полюбят друг друга. Поначалу казалось, что так и было, но потом… Пошли тяжелые обвинения со стороны мамы, что мы все делаем не так, не так, «как делают все нормальные люди», что мы издеваемся над ребенком, что наши взгляды и действия – это что-то настолько позорное, что мама даже стыдится рассказывать об этом своим друзьям… Я метался между близкими, ничего не понимая и пытаясь склеить воедино все, что мне дорого. В угоду маме я давил на жену, заставляя ее делать то, на что она сама никогда бы не пошла. Но самое страшное произошло, когда в семью влезла особа, которую я назову «невесткой» — моя коллега, которую я по наивности считал хорошим другом, и которая оказалась страшным человеком и жестоким манипулятором. Это хрупкое создание, которое танком прошлось по многим семьям и оставило за собой искалеченные судьбы, умудрилось стать чем-то вроде родственницы и – совершенно неожиданно – очаровать моих родителей, которые стали сравнивать ее с моей женой.

И настал день, в который я сказал себе – «хватит!». Меня спасла жена, которая видела ситуацию лучше, чем я, и один друг-психолог, который оказал нам большую помощь (хотя о нарциссизме тогда речь не шла). Я просто увидел, где свет и жизнь, а где – тоска, мертвящее чувство вины и крушение моей семьи и всей жизни. Мне надо было спасать себя и семью. Я оборвал общение с родителями и с «невесткой», не принял ее сына (предположительно, моего племянника), и послал подальше мнение маминых друзей (которые, кстати, в итоге нас поддержали). Решиться на это было очень страшно, но к нам вернулись жизнь и счастье.

С тех пор прошло больше двадцати лет, и я абсолютно уверен в правильности сделанного тогда выбора, но… Глубоко в подсознании живет уверенность: я поступил хотя и правильно, но против законов морали, и за это меня ждет неизбежное наказание. Уже не осталось в живых моих родителей, уже давно где-то на другом конце света исчезла с горизонта «невестка», а моральная ответственность за то, как я поступил, по-прежнему мучает меня. Нет, это не чувство вины перед мамой – я теперь понимаю, что она была нарциссом, поедом ела сначала отца, а потом и нас, и в конце жизни без конца перебирала свои обиды и очень страдала от них. Мне было очень ее жаль, но я знал, что ничем не смогу ей помочь, а годы конфликтов и обвинений выжгли из меня былую любовь. Нет, это не чувство вины перед «невесткой» и ее ребенком – хотя несчастного ребенка было безумно жаль, но эту даму нисколечко.

Это чувство моральной ответственности и вины происходит из самых общих моральных убеждений: кто бы и что бы ни говорил, а так поступать с близкими людьми – разрывать отношения, не принимать, игнорировать, хамить – нельзя. Это против всех правил морали. Это против вселенской любви, которая должна править миром. И никакие объяснения типа «дай нарциссу в морду, а не то он съест тебя» меня не убеждают. Потому что это было бы ветхозаветным правилом «око за око, зуб за зуб», против которого и выступил Христос со своим «возлюби врага своего» и «если тебя ударили по одной щеке, подставь другую». Потому что по-настоящему такие ситуации надо бы исправлять любовью, которая способна творить чудеса (и ссылки на «бездонность» нарцисса тоже как-то не убеждают – ведь любовь способна творить ЧУДЕСА!). Между прочим, и наш знакомый психолог сказал тогда моей жене: «Но если бы ты смогла полюбить и простить свекровь, то это было бы решением конфликта на самом высоком уровне». Выходит, не дотянули мы до настоящего морального уровня?

Ожидание морального наказания за мое поведение превращается в самосбывающееся пророчество: кое-кто из самых наших близких оказался жестоким нарциссом, который, как кажется, мстит нам за мать и свекровь. Эта проблема не уходит из нашей семьи».

Арсений обозначил проблему. Давайте попробуем ее обсудить. Приведенные ниже фрагменты составлены по видео, когда мне в разное время задавали вопросы на тему этической составляющей взаимодействия с нарциссами, и я пыталась на них ответить.

Родителям-нарциссам не хватило любви? О безусловной любви к нарциссическим родителям

Видео. Часть 163

Евгения пишет комментарий на мое видео, как общаться с нарциссическими родителями:

«Родителям-нарциссам тоже в свое время не хватило любви. Мне кажется, правильнее найти в себе силы любить своих родителей такими, какие они есть, безусловной любовью, не требуя и не ожидая, что они станут лучше и перестанут нас тиранить. Мы не сможем изменить другого человека, изменить можно только себя. Надо постараться изменить свое мировоззрение так, чтобы нашу личность никто не мог обесценить. Ощущение «потери энергии» или опустошенности, мне кажется, идет от того, что мы позволяем себя обесценивать, то есть всерьез принимаем обесценивающие высказывания в свой адрес.

Родители не нашли в себе сил для любви, а вы найдите! Любовь, сострадание, сочувствие к людям – источник бесконечной энергии. Попробуйте хоть раз вызвать у себя сочувствие к родителям – вы ощутите, что в вас как будто заряженный аккумулятор вставили, станет тепло, легко и спокойно. И еще – себя полюбите. Себя не полюбишь, других не полюбишь».