Читать книгу Корбо. Чёрная птица - Татьяна Милях - Страница 7

«Поцелуй фортуны» стремительно нёсся по волнам. Чаще всего флибустьеры промышляли в водах Антильского моря или на выходе из него, где беспечные торговцы, мечтая заработать, забывали об осторожности и пускались в самостоятельный плаванье на свой страх и риск. Но отправившись на остров проведать могилу старого капитана, фрегат удалился от традиционных мест охоты, и теперь бороздил просторы Атлантики, неподалёку от торговых путей. Пиратский корабль словно голодный волк кружил вокруг отары овец, в надежде, что какое ни будь глупое животное, отобьётся от стада и сделается его жертвой. Но прошло более недели, а добыча в брюхо фрегата так и не свалилась, и оно жалобно урчало, отдаваясь звенящей пустотой, когда по его борту ударяла неосторожная волна. Конечно, самым заманчивым было бы захватить испанский галеон перевозящий золото и серебро, но испанская корона давно запретила своим судам выходить в океан в одиночку, и пиратам приходилось только жадно облизываться, заметив на горизонте непобедимый флот испанцев, везущий в своих трюмах несметные сокровища.

Точно, как сейчас, когда стоя на юте, Корбо в подзорную трубу разглядывал вереницу кораблей. Пират тяжело вздохнул – такая добыча была ему не по зубам, и он с досадой продолжал наблюдать за флотилией. Конечно, испанцы не смогут догнать «Поцелуй Фортуны», знал капитан, лёгкий, подвижный фрегат был гораздо быстроходнее перегруженных брюхатых галеонов, но лучше не попадаться сеньорам на глаза, благоразумно решил разбойник и велел направить корабль вперёд, собираясь свернуть на остров, расположенный неподалёку. Корбо намеревался переждать и пропустить мимо себя флот, а потом выбраться из укрытия и проверить может какое нерасторопное судно отстало от каравана и ему удастся его захватить?

Услышав приказ, команда быстро поймала ветер, и фрегат кинулся наутёк, вскоре потеряв из виду армаду испанцев, но через некоторое время с марса раздалось:

– Корабль, по курсу!

Корбо встрепенулся, вновь поднял подзорную трубу и стал всматриваться в даль. «Что за корабль?» – интересовался пират и, разглядев флаг улыбнулся: – фортуна явно повернулась к нему лицом. «Этот точно наш!» – хищно подумал капитан.

На горизонте маячил галеон, ползущий из колонии обратно на родину. Хотя ветер по отношению к судну дул попутный, корабль двигался медленно, словно дремлющий тюлень. Корпус галеона был обшит тонкими медными пластинами во избежание слишком сильного обрастания водорослями, но не это замедляло его ход, по низкой посадке галеона Корбо понял – корабль переполнен грузом…

Ещё в начале шестнадцатого века в Севилье была учреждена Королевская торговая палата, которая к веку семнадцатому разрослась до чудовищных размеров, расширяя свои полномочия и власть, превратившись в огромного паука, опутывающего, словно сетью все даже мельчайшие детали корабельной и колониальной жизни. Она предписывала всё – от ширины шляп, которые надлежало носить рабам испанских поселенцев, до порядка использования гимнов на борту галеонов в разное время дня. Устав Королевской торговой палаты категорически запрещал перевозить на галеонах иные грузы, нежели предназначенные для казны его величества короля Испании. Однако эта масса тщательно разработанных инструкций и маниакальных указов превращалась в мыльный пузырь, в пустышку. Ибо чем больше пухла гора распоряжений, тем меньше они соблюдались, и запрет на перевозку «иных» грузов исполнялся менее всего. Можно смело утверждать, что наоборот, казённое имущество занимало в трюмах кораблей отнюдь не главное место, а больше использовалось к выгоде самих капитанов, офицеров и матросов. Даже адмиралы не чурались взимать комиссионные с пассажиров и негоциантов. Так галеон способный поместить на борт семьсот человек вполне мог четыреста из них везти нелегально.

И капитан «Сан Филипе» наверняка затруднился бы ответить, праздному любопытствующему сколько нелегальных грузов находилось на его корабле, зато он хорошо знал, какое количество полагающихся по штату пушек и боеприпасов к ним он снял перед отплытием, желая погрузить оплаченную звонкой монетой поклажу. Согласно уставу палаты, перед выходом в море судно освидетельствовали инспекторы, дабы убедиться, что на борту имеется всё полагающееся вооружение. Чиновники удовлетворённо оглядывали орудия в полном боевом комплекте, однако получив свою мзду, спокойно закрывали глаза на факт, который был известен любому бродяге в порту – пушки капитан просто «одолжил». Как только подписывался акт, их тут же возвращали на берег для установки на следующий корабль перед инспекцией. А между тем «Сан Филипе» неторопливо тащился перегруженный товаром стремясь скорее попасть в Европу и хорошо заработать на переходе.

Корбо внимательно разглядывал галеон. Величественный многопалубный четырёх мачтовый парусник плюхался по волнам, фыркая брызгами, напоминая толстого кашалота. «Водоизмещением около тысячи тонн», – навскидку прикинул пират. На кораблях этого класса могло размещаться до 80 пушек, но внимательно рассматривая судно, капитан понял на двух батарейных палубах могло расположиться не более шестидесяти орудий, а зная фокусы испанских мореплавателей с заменой оружия на груз пират предположил, что, наверное, пушек на самом деле вдвое меньше, что уравновешивало шансы кораблей. Но галеон мог вмещать до шестисот человек команды и солдат, и Корбо задумался, стоит ли нападать на столь опасную добычу, когда у него на борту всего сто пятьдесят головорезов. Если бы капитан обладал даром ясновидения, то узнал: – в реальности на судне осталась дюжина пушек по шесть с каждого борта, а из четырёхсот человек, только двести пятьдесят составляли команду и солдат, двадцать пять были благородными сеньорами, возвращающимися в Испанию, а оставшиеся пассажиры являлись слугами и свитой господ, а всё остальное пространство галеона было заполнено ценными грузами. Но Корбо не догадывался об этом иначе, от души поблагодарил испанского капитана за жадность, так опрометчиво вышедшего в море в одиночку.

– Нам он не по зубам, – задумчиво произнёс первый помощник.

Корбо презрительно усмехнулся:

– А если я скажу тебе, Ланс, что не позже чем завтра утром груз этого корабля будет храниться в наших трюмах?

– Ты всерьёз думаешь его взять? – удивился помощник.

– Думаю, там есть чем поживиться, – улыбнулся капитан, и снова поднял подзорную трубу разглядывая предполагаемую добычу.

Фрегат пиратов находился от галеона с западной стороны, и Корбо надеялся, что испанцы не заметят противника, ослепляемые лучами опускающегося к горизонту Солнца. Но всё же велел собрать часть парусов и сбросить за корму плавучий якорь, представляющий из себя бревно, которое позволяло снизить ход корабля, не управляя парусами. Корбо не хотел приближаться раньше времени к галеону, стараясь не вызывать у испанцев подозрений. По палубе «Поцелуя Фортуны» забегали люди, выполняя распоряжение капитана, с беспокойством поглядывая на вожака. Многие понимая насколько серьёзный перед ними неприятель, предположили, что капитан не решится напасть на него, но Корбо проговорил.

– Возьмём его на рассвете. Когда самый сладкий сон, – хмыкнув, уточнил главарь, и матросы, улыбнувшись, переглянулись, абсолютно доверяя своему капитану.

Глаза разбойников устремились в сторону еле заметного силуэта испанца. Пираты словно стая голодных хищников, давясь слюной, взирали на жирную добычу, дрожа от томительного нетерпения. «Поцелуй Фортуны» держась на достаточном расстоянии, старался не потерять жертву из вида, понимая, что с галеона, более скромный корабль скорее всего и вовсе незаметен.

В тропических широтах ночь опускается мгновенно, и под прикрытием темноты фрегат, прибавив парусов, осторожно крался за испанцем, постепенно догоняя его. «Сан Филипе» беспечно двигался вперёд и был хорошо заметен благодаря сигнальным огням, разожжённым на галеоне, чего сами пираты делать благоразумно не стали. Но Корбо приказал парням, отправляться спать, а не глазеть на огни корабля.

– Утром вы мне нужны свежие, – предупредил капитан и сам отправился отдохнуть перед боем.

Часть разбойников остались здесь же, развалившись на жёстком настиле прямо под ночным небом и моментально уснула, оглашая округу звериным храпом, распугивающим окрестных рыб.

Приближалось утро, и вся команда «Поцелуя фортуны» собралась на палубе. Плавучий «якорь» втащили обратно, и фрегат тихо подбирался к спящему «испанцу». До галеона осталось совсем немного и зоркие глаза пиратов среди окружающей судно тьмы уже явственно различали вахтенных, освещённых корабельными фонарями. Моряки устало зевали в непрерывной борьбе со сном, нетерпеливо ожидая, когда их сменят с «собачьей вахты», как называли самое неприятное время с полуночи до четырех часов утра. С этой вахты люди возвращались особенно усталыми телом и измученные душой. Частенько в столь ранние часы на море, за пределами корабля возникали некие то ли реальные, то ли воображаемые зловещие видения. Странные, никогда ранее не слышанные, а может, просто не замечаемые, клокочущие, стонущие звуки вырывались из бездны и кажется, что где-то там, за бортом в непроницаемых маслянистых волнах, что-то шевелится и копошится… Зачастую наблюдателя из «вороньего гнезда», прошибал холодный пот, когда он замечал таинственное движение неизведанных тварей, поднимающихся с глубин океана, кажущихся в тусклом отсвете фонарей страшными чудовищами. А в самые одинокие часы, на палубы судов, пересекающих океан, имели обыкновение забираться таинственные призраки, порожденные ночной жутью и туманными испарениями воды, и эти призраки, принимая всякий раз очертания причудливых существ, носились вокруг людей, вселяя в них суеверный ужас.

Но на это раз на дощатый настил галеона планировали ступить вполне конкретные существа. На корабле флибустьеров стояла гробовая тишина, люди замерли, не смея шелохнуться и проронить слово, опасаясь вспугнуть добычу и «Поцелуй Фортуны» бесшумно приближался к жертве, неумолимо уменьшая расстояние между парусниками. Команда ненасытными глазами впилась в силуэт «Сан Филипе» ожидая атаки. Небо на востоке подёрнула светлая полоса и команда неожиданно почувствовала, что корабль замедляет ход, а огни на галеоне непонятным образом начали тускнеть, расплываясь чуть заметными жёлтыми пятнами. Ощутив, как воздух охватывает тело влажным покрывалом, пираты поняли – корабли окутал густой туман и одновременно с его появлением стих и ветер. Паруса на фрегате стали похожи на тряпки, опущенные в молочное марево и команда, с тревогой переглядываясь, заволновалась, но почувствовав, что по инерции фрегат продолжает движение, разбойники напряглись и всеми мыслями устремились вперёд, словно помогая кораблю подкрадываться к противнику. На счастье, разбойников тяжёлый галеон застыл на месте, а более маневренный фрегат ещё продолжал медленно ползти, словно осторожный хищный удав, собирающийся неожиданно охватить крупного бегемота, и когда корабли поравнялись бортами на расстоянии броска абордажных крючьев, Корбо шёпотом произнёс: – «На абордаж».

– Пошли! – змеиным шелестом пролетела над палубой команда капитана и крючья в момент взлетев, вонзились острыми зубьями в планширь галеона.

Испанские солдаты, команда и высокородные господа мирно спали, когда на палубу бесшумно посыпались пираты, растекаясь по кораблю вместе с клубами густого тумана. Босоногая толпа разбойников беспощадно вырезала вахтовых, но один, словно кожей почувствовал неладное, заметив странное шевеление в молочной пелене, насторожился и когда из таинственного марева выскочил головорез, несчастный закричал от ужаса, приняв его за появившегося из тумана призрак, но вопль бедняги прервал острый клинок, перерезавший горло, и он, издавая страшные булькающие звуки повалился на настил. Невнятный возглас привлёк другого вахтового, и он позвал товарища, желая выяснить что напугало моряка и не услышав ответа, с опаской взвёл курок мушкета, испуганно огляделся и в последний момент заметил нападавшего на него пирата. После непродолжительной схватки бедолага получил смертельный удар в грудь, но всё же успел выстрелить.

Понимая, что раскрыты и нет смысла таиться дальше, флибустьеры уже с рёвом бросились на оставшихся членов команды, желая вызвать панику и похоже это им удалось. Матросы и солдаты с нижних палуб выскакивали и, не понимая, откуда пришла опасность мгновенно попадали под палаши и ножи морских разбойников. Из кают выскакивали полураздетые господа, и отважно вступая в бой, пытались дать отпор головорезам. Капитан галеона, выскочив из каюты истошно заорал:

– К оружию!

Но это было последнее, что он смог произнести, поскольку тут же упал замертво сражённый Хьюго. Пират, выдернув оружие из тела испанца, мерзко оскалился, улыбаясь своей рассечённой губой и снова бросился в гущу схватки. Через несколько минут корабль был захвачен, а сопротивление испанцев практически подавленно. Господа и офицеры столпились в кучу на носу и ещё пытались отбиваться, но понимая бессмысленность своего положения, приняли предложение сдаться в обмен на жизнь.

Капитану пиратов не полагалось самому ходить на абордаж, он должен был следить за ходом сражения и руководить боем и Корбо со своего корабля пытался разглядеть, что происходит на «Сан Филипе», но поскольку свозь туман ничего увидеть не получалось, Тэо решил, что проку от его наблюдения нет, не выдержал, и перепрыгнув через борт оказался на палубе противника. Капитан направился к каютам офицеров, желая проверить их, но только он подошёл к одной из дверей, путь разбойнику преградил неизвестно откуда появившийся старик, который неожиданно нанёс удар шпагой. Молниеносно среагировав Корбо отскочил и отразив атаку, сам перешёл в наступление. Капитан видел, насколько остервенело, испанец рубится с ним, словно тысяча чертей вселилась в офицера, и храбрость старого воина вызвала у пирата уважение:

– Сдавайся и не вынуждай тебя убивать, – воскликнул Корбо, мужчина напомнил ему Лорента из детства, но старик словно не слышал его и Тэо понял, сеньор защищает дверь, к которой неосторожно подошёл разбойник, – Чего там у тебя такого ценного, что ты так отчаянно это оберегаешь? – засмеявшись, поинтересовался капитан, и, сделав ловкий выпад, ранил господина. Тот невольно схватился за руку и покачнулся, в этот момент Тэо выбил у испанца оружие и снова попытался открыть дверь, но офицер бросился на пирата и вцепившись в него хотел удержать. Грубо оттолкнув старика, Корбо нахмурился, это начинало раздражать:

– Заберите его! – скомандовал он, и несчастного оттащили.

Капитан открыл дверь, в темноте кто-то запричитал, и он догадался, что здесь прячутся женщины и разочаровано сплюнул на палубу:

– Тьфу ты! Бабы! – в сердцах произнёс Корбо и отошёл от проёма.

Вложив клинок обратно в ножны главарь, посмотрел, как его головорезы скидывают оставшихся в живых членов команды в трюм галеона, туда, где маялись от духоты слуги и рабы, а знатных господ предварительно обчистив согнали на бак32. После флибустьеры принялись обследовать корабль и вскоре сундуки благородных идальго, наполненные золотом, серебром, ценными вещицами перекочевали на «Поцелуй Фортуны». Продолжая обшаривать каждый закоулок испанского галеона, пираты выуживали желанные трофеи, и всё от дорогой посуды из благородных металлов до шикарной одежды, украшенной драгоценными камнями, всё отправилось в ненасытное брюхо фрегата.

Хьюго с момента, как Тэо стал капитаном, вернулся на место квартирмейстера и теперь он решал, какие из грузов они заберут к себе на борт, а что оставят, как ненужное. Стаскивая добычу на палубу, пираты докладывали, чем наполнены трюмы, и отсеки галеона, а Хьюго выбирал самое ценное и руководил погрузкой поживы.

– Хороший улов, – радовались морские разбойники, с уважением поглядывая на своего отчаянного и удачливого вожака, спешно перетаскивая трофеи.

Пленные испанцы сквозь пелену тумана мрачно наблюдали за разграблением «Сан Филипе», а капитан уселся на бочку возле грот-мачты и следил за увлечённой работой своих парней. Груз какао и ценных специй, быстро перекочевал с галеона к французам, которые не преминули прихватить у испанцев и припасы продовольствия.

– Корбо, мы не сможем забрать весь груз, он просто не влезет в наши трюмы – сообщил Хьюго, – Может, оставим часть на корабле и доставим прямо на нём в порт? – предложил квартирмейстер, и поинтересовался, – Кстати, что ты намерен делать с галеоном?

Капитан озабоченно нахмурился: – захваченное судно в отличии от всей остальной добычи становилось собственностью предводителя морского похода, он волен был оставить его себе или продать. Но Корбо понимал, у него недостаточно людей для полноценного обслуживания двух кораблей, тем более четырёх мачтового парусника. Медлительный и неповоротливый корабль по сравнению с его фрегатом будет значительно сдерживать передвижение, а во многом преимущество пирата в его скорости и манёвренности и с досадой взглянув на квартмейстера, он ответил:

– Мы далековато от портов, Хьюго, – посетовал пират, – Наверное придётся его бросить, конечно жаль терять такую добычу, – с сожалением вздохнул он.

– За благородных идальго можно потребовать выкуп, – предложил Ланс, – Так ты сможешь вернуть хотя бы часть денег, которые не получается взять за корабль.

– У кого требовать? – раздражённо поинтересовался Корбо, – Эти родственнички особо не торопятся вызволять своих близких и могут месяцами, а то и годами тянуть время, особо не беспокоясь об их судьбе. Невольничьи рынки Тортуги и без того переполнены, а кому нужны такие никчёмные рабы? – презрительно хмыкнул разбойник, кивнув в сторону сеньоров, – За продажу господ даже в кабаке прилично не гульнёшь не то, что корабль оправдать, – скривился он.

Вдруг над кораблём раздался возмущённый женский вопль, истошный визг, жалобные причитания и плачь. Корбо, привлечённый шумом, повернулся. На палубу из каюты пираты выволокли женщин. Сквозь пелену тумана капитан насчитал восемь человек. Пленниц выстроили в ряд вдоль борта и Тэо поднялся со своего места, оглядывая дам. Пятеро из них, судя по одежде, были служанками, которые беспрестанно всхлипывали и утирали носы, пожилая толстуха громко отчитывала мужчин, эмоционально размахивая руками, вызывая смех пиратов.

– Тихо! – воскликнул Санчес, который был на половину индейцем и наполовину испанцем и знал язык конкистадоров, – Иначе выкину в море, – пригрозил разбойник, и женщина испугано замолчала.

Справа от простолюдинок похоже расположились хозяйки. Дама в красном платье выдернула руку из лапы одного из его матросов и воскликнула:

– Не смей прикасаться ко мне, негодяй!

– Сеньора вы зря ругаетесь, – утирая нос платком произнесла её приближённая камеристка. – Эти неотёсанные болваны всё равно ничего не понимают по-испански, – успокаивала она госпожу.

– Ну почему же? – откликнулся Корбо, – Болваны, как вы изводились выразиться хорошо понимают испанский язык, а капитан свободно говорит на нём, а вот вы благородные леди, можете изъясняться на французском? – практически без акцента поинтересовался пират и усмехнулся.

Несчастная камеристка от неожиданности издала тонкий писк и затихла. Знатная дама тоже растерянно замолчала. Пират подошёл ближе и при каждом шаге главаря служанки начинали выть ещё громче. Хмыкнув, капитан отошёл от испуганных женщин, взглянул на толстуху, недовольно сложившую руки на груди и направился к гордо стоящей даме в шикарном платье красного цвета, которая привлекла внимание мужчины. Корбо подошёл почти вплотную, желая рассмотреть женщину сквозь молочное марево и взору пирата открылась эффектная испанка. Дама отличалась великолепной фигурой, каштановые густые волосы, уложенные в красивую причёску несколько, растрепались, прямой нос и чувственные губы украшали привлекательное лицо, а светло карие глаза сеньоры гневно взглянули на пирата и вскинув хорошенькую головку она воскликнула:

– Как вы смеете! Сейчас же отпустите нас! – произнесла Долорес.

– А то что? – усмехнувшись поинтересовался капитан.

– Вас повесят на рее! – высокомерно заявила она.

– Ну, если такое случится, то во всяком случае не сегодня, сеньора, – спокойно ответил пират и улыбнулся.

– Вы знаете, кто мой муж? – вскинув подбородок спросила аристократка, и пригрозила, – Он вас из-под земли достанет, если со мной что случится!

– Понятия не имею, кто ваш муж, сеньора, а доставать меня ему придётся не из-под земли, а из моря, – забавляясь, ответил Корбо.

– Вы негодяй! Подлец! Мерзавец! Ублюдок! – разразилась ругательствами сеньора, – У вас нет чести! – не унималась она, на замечая, как у пирата исчезла улыбка с лица и его взгляд сделался ледяным.

– С последним высказыванием должен согласиться, – зловеще произнёс Корбо, явно разозлившись, – И если вы не прекратите орать и оскорблять меня, то я и вас лишу чести, – холодно пригрозил он.

Женщина испуганно посмотрела на пирата:

– Вы не посмеете! – не совсем уверено воскликнула она.

– Почему же? – поинтересовался капитан и словно в подтверждение своих слов резко притянул красотку к себе и рукой сдавил её пышную грудь, а команда одобрительно заржала.

– Убери свои грязные руки! – запаниковала сеньора, пытаясь оттолкнуть мужчину.

– Хватит истерик! – раздражённо проговорил Корбо и отпустил её, – Я устал от вашего визга, – нахмурился пират, и дама, наконец, благоразумно замолчала, настороженно уставившись на разбойника. Капитан, убедившись, что усмирил гордячку, перевёл взгляд на другую сеньору, тихо стоящую особняком и понуро опустившую голову. Сквозь туман проступал её хрупкий силуэт в тёмно-синем платье и копна светлых волос, а лица женщины видно не было. И Тэо обратился к ней: