Читать книгу Ошибка в коде - Татьяна Моркина - Страница 6

Весь день я сравнивал рисунки. Они и вправду были одинаковыми, отличалась только бумага – степенью потрёпанности.

Я прищуривал один глаз, смотрел на своего нарвала. Потом на второго, найденного. Точно такой же. Только чуть-чуть потолще и будто слегка улыбается.

Вот ведь загадка! Я не спросил тогда Ш-Н, откуда у него рисунок. А теперь сильно жалел.

С утра дежурила Элена. Она меня чуть отвлекла. Элена вообще из всех самая весёлая.

Постель мне перестилает, нос двумя пальцами зажимает и гундосит:

– Фу-фу, кто это тут нафунякал? Это твои ноги?

А иногда что-нибудь как скажет по-итальянски – весело, но непонятно. Например, «тутто бене». Это значит «всё хорошо». А я думал, это имя-фамилия такие. Тутта Бене.

Но в этот раз Элена очень торопилась, быстро всучила лекарства и унеслась. Я даже рот открыть не успел.

После обеда от нечего делать я засел за книги. Брал одну книгу, рассматривал и бросал. Не знал, за какую взяться. Наконец добрался до энциклопедии морских животных. Открыл её, и вдруг… Как я вчера этого не увидел? На первой странице темнела надпись:

«Софии в день рождения. Желаем поскорее вернуться домой! Твои Анника, Элена, Горан и Эни».

Это же моя Элена! И Горана я знаю! Энн – филиппинка из другого отделения. Кто такая Анника, только непонятно. И что за София?

Спросить у Элены, срочно!

У меня даже ладони вспотели. Кажется, клубок начал разматываться. Так-так-так… Неизвестной Софии подарили книжку про морских животных. И в ней я нахожу рисунок с нарвалом. Второй такой же был у Ш-Н, и он отдал его мне. Ш-Н работал в этой больнице, значит, лечил и Софию.

Всё сходится!

Это София и нарисовала обоих нарвалов! Я даже по макушке себе хлопнул! И почему-то засмеялся.

Таким меня и застала мама: глупо смеющимся на кровати и с ворохом книг вокруг. Увидев моё лицо, она обрадовалась. Правда, тут же завела скучные разговоры и попыталась меня накормить. Есть не хотелось, мама грустно вздыхала. Наконец я с трудом проглотил «сосисочку» и залёг в кровать с энциклопедией.

– Папа тоже приедет. Завтра, – подсела ко мне мама.

– Ладно. – Я пожал плечами.

Мама теребила краешек простыни.

– Доктор Амичи сказал, что тебе назначили новое лекарство, «Уптрави». Кажется, оно хорошее. Завтра начнут.

– Ага, – уткнувшись в дельфинов, пробурчал я.

«Уптрави»? Ну и название! Звучит как «отрави»!

Мы помолчали.

– Принимать два раза в день, после еды…

Простыня под её рукой превратилась в мятый комок, будто её пожевал и выплюнул динозавр.

– Угу. – Я в десятый раз читал одну и ту же строку.

– Скучаешь по нему? – вдруг тихо спросила мама.

Я вздрогнул.

Ну зачем это сейчас? Внешне я так хорошо держался, полный контроль и всё такое…

Если б она знала, как тихо бывает в палате по вечерам, когда за грязным окном темно и не видно гор! Словно вместе с горами из жизни исчезало всё хорошее. Ш-Н всегда приходил по вечерам после дежурств. Присаживался на кровать, подмигивал, шутил. Мы часами болтали обо всём на свете. Мама не знала об этом. Да и никто, наверное, не знал.

Обо всём на свете мы болтали!

Про футбол, про нового канцлера, когда появится генетическое лекарство, про микробов и бактерии. Он знал кучу всего. Отвечал на любые вопросы, ни от чего не отказывался. И вёл себя… на равных, в общем. Как со взрослым. Не сюсюкал и не прятался, если чего-то не знал. Говорил честно:

– А вот этого, Леон, я тебе сказать не могу, извини. Поищем в интернете.

Он тут же доставал телефон, и мы начинали искать.

Ш-Н…

В носу защипало, и я быстро отвернулся.

Вот ещё! Не хватало маме увидеть. Расстроится.

Дверь стукнула, и в палату влетела Элена.

– Мам, – вскинулся я, – тебе уже пора. До завтра.

– Я напишу из дома. – Она послала воздушный поцелуй, десять по дороге к дверям и ещё один – из коридора.

Элена надела мне на руку манжету для измерения давления и уставилась в монитор.

Я всё ждал удобного момента, чтобы спросить про Софию. Но медсестра, как назло, была очень занята. Она сновала по палате, хватаясь то за одно, то за другое, словно многорукая богиня. Когда Элена направилась к дверям, я не выдержал и крикнул:

– Кто такая София?

– София? – замерла она.

– Смотри, в комоде я нашёл вот это!

Элена подошла и прочитала надпись.

– Ой, София забыла книжку! Жаль, она так любила всех этих морских гадов!

«Любила»? Я похолодел.

– Она… умерла?

– Нет, что ты! Но София была очень больна, очень. Её доставили на вертолёте. Ах, как она рисовала! – Элена всплеснула руками. – Каждый день! И всех знала, какой кит, какая акула…

В кармане у Элены зазвонил мобильный.

– Мне пора!

Она побежала к двери и бросила на ходу:

– Завтра дорасскажу!

– Подожди, где…

Я не успел договорить – её и след простыл. Блин.

Наступило то самое вечернее время. Я лёг на кровать и закрыл глаза. Интересно, София тоже лежала в этой палате? А может, остались ещё рисунки?

Я перерыл весь комод. Ничего.

Мама прислала сообщение. Пожелала спокойной ночи и пообещала завтра приехать «чуть свет».

Я посмотрел на часы – десять.

Как бы я хотел, чтобы сейчас открылась дверь и в проёме появился Ш-Н.

– Не спишь ещё, полуночник? – спросил бы он.

– Не-а, – радостно ответил бы я, откладывая телефон.

Он подсел бы ко мне и похлопал рукой по одеялу, как всегда делал.

Я однажды спросил, есть ли у него дети.

– Сорок два человека.

– Ка-ак? – удивился я.

Ш-Н рассмеялся – шутка удалась.

– Всё отделение мои дети.

Оказалось, своих у него не было.

– Как-то не довелось завести семью, – признался он. – Всё в больнице. Работа, работа…

А я был немножко рад этому. Иначе он торопился бы домой, а не сидел бы часами со мной.

Но, конечно, ничего не сказал тогда.

Пинь! – тренькнул телефон на тумбочке.

«Хей, как делища?»

Логан!

Ух, я даже подскочил на кровати!

«Всё ок. Завтра новое лекарство – „Уп-трави“».

Я специально написал так, через дефис, чтобы было смешнее.

Но Логан шутку не оценил.

«Фигня это всё. Все эти „Уптрави“ и другое барахло».

«А что не фигня?»

«А нету такой. Всё бесполезняк. Мы с тобой, брат, отработанный материал. Нам уже ничего не поможет».

«А как же развитие медицины, генная терапия и пр.?»

Я вспомнил, с каким жаром Ш-Н рассказывал об исследованиях, которые проводились в Лондоне.

«Не успеют при нашей жизни. Да и вообще. Кому это нужно – думать о таких, как мы? Они о здоровых-то позаботиться не могут. Вот приходила сегодня помощница по дому, чтоб её…»

И дальше длиннющий рассказ о том, в чём она провинилась.

Мне стало скучно. И как-то зябко, что ли. Я встал и прямо на пижаму натянул толстовку. Даже капюшон на голову надел.

Отработанный материал…

Неужели и правда нет никакого смысла? А если так, зачем всё это барахтанье? Может, лучше сразу – бах по лампе?

Я бросил взгляд в окно. Даже стёкла здесь не моют. Правильно, кому это нужно? Кому вообще нужен такой, как я?

Решено.

Не буду принимать никакие новые таблетки.