Читать книгу Сердце музыканта - Татьяна Проскурякова - Страница 3

Александра, сестра- двойняшка Николая, в скором времени приехала в гости. Кем была эта красивая женщина, неполных тридцати лет, абсолютная противоположность своему экзальтированному брату, читателю только предстоит узнать. Она умела следовать выбранной цели, с детства отличаясь самостоятельностью и твердостью духа. Созданная ею компания «Лондонские сюжеты» процветала, принося стабильный доход и чувство собственной значимости. Саша достигла немалого успеха в бизнесе, однако подробности ее личной жизни оставались загадкой для окружающих.

«Женщина свободных нравов, не обремененная семьей» – так говорили о ней друзья и знакомые. Никто не видел на этом лице, излучающем улыбку, и малейших следов волнений или внутренних противоречий, потому нельзя было и предположить, чтобы такая женщина умела страдать.

– Сашка! Наконец долетела! Спустя мгновение, Николай уже сжимал сестру в объятиях.

– Я скучала по тебе, Ники! Мой маленький чувствительный брат, только не плачь, я тебя прошу!

– А ты все та же, не изменилась совсем. Я тоже скучал!

Теплый сестринский поцелуй затрепетал на щеке Николая, немедленно унося его в детство, в то необыкновенно- волшебное время, когда они с Сашей были двумя очаровательными детьми, больше всего нуждающимися в обществе друг друга.

Одно лицо – говорила вся родня. Маленький Николай с малых лет чувствовал, что сестра является неотъемлемой частью его самого. Единое сердце на двоих и одна душа. Словно мудрый Господь в этой жизни разделил их на две равные половины, чтобы они никогда не расставались. Миленькая девочка со светлыми волосами и ясной, как день, лучезарной улыбкой была брату не только первым товарищем в играх, лучшим другом, но не уступала ему и в лазании по заборам, стрельбе из лука и даже рукопашной борьбе. Неразлучная пара вместе озорничала и совместно придумывала оправдания своим проделкам, во всем дополняя один другого. Там, где Николай одерживал победу с помощью силы, Саша брала настойчивостью, невероятным упорством и хитростью. Временами даже хотелось назвать ее братом – настолько близкими оказывались их переживания. Ей удивительно легко сходили с рук и синяки, и разбитые коленки, и заляпанный акварельными красками фотоальбом.

В какой – то момент взросления Саша очень похорошела, – настолько, что мальчишки стали ходить за ней табуном, и Николай, вдруг оказавшийся в стороне, всем существом забил тревогу, опасаясь, как бы сестрица не вздумала променять его душевную компанию на кого- нибудь из этих ребят. Ему не хотелось, чтобы она взрослела, и на нее заглядывались другие. Братская безусловная любовь ревностно оберегала ее от всякой близкой дружбы.

Теперь эти двое сидели в гостиной, как прежде необходимые друг другу, пили крепкий кофе, баловались коньяком, много курили. Две пары карих глаз смотрели друг на друга, и каждый находил в них свое отражение.

Катерина в этот день уехала ухаживать за больной тетушкой в деревню, потому просила супруга передать сестре свои извинения за то, что не может встретить ее.

– Я слышала актриса Жанна Ковальская здесь? – спросила Саша, слегка прищуривая глаза и смачно затягиваясь очередной сигаретой.

– Да, это правда, – не без горечи ответил вслух Николай, выдыхая остатки дыма.

– Ну, так что? Где она? Как у вас?

– Сашка, не трави мне душу, прошу. Столько лет прошло. Я виноват перед ней.

– Время все расставляет по своим местам. А виноваты всегда оба. Ты не пробовал с ней объясниться?

– Она знать меня не хочет. Ты- то как, родная?

– Да все в порядке. Живу.

– А у тебя всегда все хорошо. Умница, одним словом. Своего ни за что не упустишь.

– Смотря что своим называть. Но, дорогой мой братик, что- то я опять слышу грусть в твоих словах.

– Ты моя любимая сестра!

– И я люблю тебя очень. Давай все же пригласи Жанну! Давно не виделись, хочется пообщаться. Глядишь, может, вам и поговорить удастся. Заодно отметим мой приезд и вашу успешно завершенную работу.

– Еще рано поздравлять друг друга. Вот состоится премьера… Потерпи до завтра.

– Да ладно тебе, кокетка, прибедняться! Твоя работа достойна самой высокой похвалы.

– Твоя поддержка мне нужнее всего. Ты одна, я знаю, никогда меня не предашь.

– Помни и о наших родителях. Они очень скучают. Мама жаловалась, что ты совсем ее забыл.

– В прошлом году мы были у нее с Катей.

– Вот- вот, а сама Катя как? Береги жену, братик, береги.

– Хватит меня стыдить, Котик. Я сам знаю, что неблагодарной свиньей вырос и любить не умею.

– Ты не умеешь принимать любовь.

Края бокалов попеременно наполнялись коньяком. Две пары карих глаз с особым теплом и нежностью смотрели друг на друга. Он чувствовал – ей что- то не дает покоя. Она прочла в его глазах отчаяние, много лет искавшее выхода.

– Давай звони…

– Если ты настаиваешь. Пальцы точно свело судорогой, пока он набирал Ее номер.

Спустя пару часов, Николай, более чем воодушевленный, находился в обществе красавицы Жанны и своей очаровательной сестры. Куда- то вдруг исчезла его повседневная неловкость, сковывающая мысли, он даже смог почувствовать себя счастливым от того, что рядом находились две самые любимые женщины. Саша смеялась, и пылали в свете уходящего дня ее порывистым огнем сияющие глаза. Казалось, в ней говорила его собственная израненная душа, которую он всегда боялся отпустить на волю. А Сашка не боялась ничего. Она была отчаянной и смелой. Это состояние передалось и ему: Николай расслабился, шутил, не скупясь на комплименты. И хотя он сознавал, что Жанна не отвечает ему той же страстью, от которой заходилось все его существо, сейчас она смотрела заинтересованно. И этого было достаточно.

Они говорили обо всем: о дружбе, связующей людей на долгие годы, о любви, неподвластной времени и расстоянию, о ревности, сжигающей сердца, о сексе, отделяющем мгновение от вечности и о жизни, эту вечность преобразующую во мгновение.

– Как же хочется танцевать…

– А как хочется посмотреть на живую Кармен!

– Кармен нет равных в танце, и вы это знаете! – желание раскрыться, выразить себя в движениях внезапно завладела Жанной. Идите оба сюда! Хочу танцевать с вами.

Три силуэта, три жизни, соприкасаясь друг с другом, слились в неудержимом танце. Тела их дышали в едином ритме, двигались в одном направлении, в такт той музыке, что звучала в каждом из них. Казалось, одновременно все трое обрели способность понимать друг друга без слов, общаясь из глубины собственного сердца. Находясь между братом и сестрой, Жанна горячо стала чувствовать исходивший от обоих неиссякаемый источник тепла. Саша поддерживала ее сзади за талию, слегка прикасаясь локонами волос к щеке, а Николай нежно заглядывал в глаза, беспрестанно целуя запястья и кончики пальцев. Многолетняя обида таяла, стирая границы прошлого, само взаимодействие сделалось легким и приятным. Жанна чуть подалась вперед, немного откинув голову, и ее тотчас встретили прикосновения теплых Сашиных пальцев.

Снова пили вино, много шутили, делали комплименты друг другу.

– Еще понемножку, – Саша держала в руке кувшин. Красная жидкость не спеша наполняла бокалы.

– Коля спит, – неожиданно заметила Жанна, и оттого голос ее перешел в шепот.

Саша повернулась в его сторону: на просторном диване, свернувшись калачиком и подложив под руки голову, спокойно спал Николай. Она с любовью посмотрела на брата.

– Пойдем в другую комнату, пусть отдыхает.

Они поднялись на второй этаж, в комнату, приготовленную для Саши.

– По правде сказать, я сегодня первый день, как прилетела. Только что с самолета. Вот, даже вещи еще не успела разобрать.

– А свой дом у тебя где? Знаешь, я долгое время живу в Марселе, на юге Франции. Там познакомилась с мужем. Хочешь, я тебе помогу все разложить?

– У меня особняк в Петербурге, но дома я ощущаю себя только здесь. Спасибо, я привыкла сама справляться со своими делами.

– Соскучилась по брату?

– Я не могу много времени проводить в разлуке с ним. Мы – одно целое.

– Понимаю…

– А ты любишь его? Моего Ники?

– Любила…

– А я люблю его. Мы с детства совершенно неразлучны. Ники всегда был примерным, послушным ребенком. А я-то настоящая хулиганка. Соседи вечно сетовали родителям: дескать, что за девочка такая растет? Везде лезет, никакого слада с ней нет, мальчишек обижает! Помню, соседского пацана заставила выпить литр воды на спор. Кто же думал, что ему станет плохо? Мы тогда в коммуналке жили.

Женщины звонко рассмеялись.

– За брата заступалась. Как – то обидели его во дворе, подрался, кажется, пришел, плачет, сопли на полквартала… Я за него ответила: натурально побила тех мальчишек. Один из них потом даже зауважал меня, дружить предлагал. Представь, мне десять лет и ему четырнадцать. Сказал: «Ты не женщина, ты – терминатор!»

– Он ошибся. Ты – женщина!

– Конечно…

– Сильная, смелая, самодостаточная…

– Может быть… От того мне всегда приходилось быть железной леди. А я вовсе не железная…

– Разве ты не помнишь меня? – Жанна сосредоточенно посмотрела на Сашу. Неведомо почему, но актриса старалась удержать каждый ее взгляд, сознавая, насколько приятно видеть эту откровенную улыбку.

– Конечно, помню. Даже более того. Только вот понять не могла твоего внезапного исчезновения. Я подумала – ты разлюбила моего брата.

– Разлюбила – он меня разлюбил. Я не захотела терпеть все это – наркотики, его бесконечные гулянки. Не понимаю, как вы его вернули к нормальной жизни?! Как он смог остаться адекватным человеком, да еще и достичь успеха? С наркотиками не шутят! Он за дозу мать родную готов был продать! Разрушил и свою жизнь, и мою!

– Я была рядом с ним, возила по клиникам. Уколы, капельницы. Не говори о нем плохо. У брата чуткое сердце и ранимая душа.

– Выходит, я не смогла, а у тебя получилось? Как это возможно?

– Я его сестра. Не будь ревнивой.

– Я уехала… Но все это время хотела увидеть его глаза, наполненные слезами раскаяния.

К горлу подкатывали рыдания, она ощущала острую необходимость говорить с Сашей о наболевшем.

– Я сказала ему, что меня ждет во Франции перспективный жених и он, жалкий наркоман, мне не нужен.

– Ники так страдал! Рвал на себе волосы, всюду искал тебя. Зачем?! Зачем причинять боль человеку, которого любишь? Или ты не любила? Это он любил – безответно и самозабвенно.

– Думаешь, я не переживала? Все не просто, к сожалению…

– Ты жалела?

– Я обманула его, никто меня тогда не ждал. Позже действительно вышла замуж. И тут совсем растерялась…

– Я и теперь вижу тебя потерянной, – Сашина рука участливо сжала ее пальцы.

– Я подумала, что тебя больше не увижу, – слезы, доселе сдерживаемые, закапали по щекам неудержимой рекой. В тот же момент невидимая преграда между той слабостью, которой она позволила проявиться, и Сашиной теплой поддержкой незаметно рассеялась. Жанна прижалась к ее груди, точно беззащитный ребенок, охваченная непонятным волнением. Она чувствовала себя уязвимой перед этой красивой женщиной, знавшей всю правду, перед новым ощущением, приближающим ее к познанию прежде неведомого счастья. Желание стать самой собой, сбросить многолетнюю маску актрисы вырывалось из сердца, готового выпрыгнуть из груди. По телу пронеслась дрожь – непреодолимая волна нежности запульсировала так стремительно, что Жанна не успела оценить ситуацию. Сашино тело молниеносно откликнулось на ее состояние, ласковые ладони встретили ее нежным прикосновением, в прерывистом дыхании почувствовалось страстное напряжение. У Жанны не было сил остановиться – желание переполняло все ее существо. Ее губы сами раскрылись навстречу нетерпеливым губам Саши. Она и не знала, что сидя вчера в уютном кафе, – хотела именно этого. Не могла предположить, что целуя на съемочной площадке очередного мужчину – на самом деле желала этого. И даже несколько минут назад в разговоре о Николае мечтала о том мгновении, когда безудержные поцелуи Саши скажут ей, как она может быть любима, как сильно сама может желать близости с женщиной.

Несколько часов, подаривших им нежданное упоение, они провели вдвоем в спальне.

– Я любила тебя, но ты была девушкой моего брата…

– А я не понимала, что истинное наслаждение сможешь дать мне ты…

– Ты глупая маленькая девочка…

– Я люблю тебя, слышишь? Я хочу быть с тобой! Полетишь со мной в Марсель? Хочу взять билет на рейс тотчас после премьеры.

– Я не брошу брата сейчас…

– Пусть Ники едет с нами…

– Ты с ума сошла?

– Мне все равно, где быть, лишь бы рядом с тобой. Хочешь, я никуда не поеду? Останемся в России? Где пожелаешь…

– Нет. Не требую жертв.

– Я вру, всю жизнь вру. Ники обманывала, саму себя. Актерство- это сплошной обман, игра чувств. Ни один мужчина не дал мне того, что дала ты!

Жанна уехала поздней ночью на такси. Саша осталась лежать в постели. Одна. Слушала тиканье настенных часов. Ей была необходима эта пауза, чтобы осмыслить случившееся. У самого сердца зашевелилось давно забытое прошлое, разбудив болезненные, тревожащие душу воспоминания. Картины юности стали стремительно проноситься в голове, быстро сменяя одна другую. Саша вспомнила себя молодой девушкой, безответно влюбленной в подружку брата. Нет, она не решилась встревать в их и без того непростые отношения. Более всего на свете она любила Николая, своего кармического двойника, который даже не догадывался о том, насколько сильны ее чувства в Жанне. Сестра сделалась тенью своего брата. Даже во многом опередив его по карьерной лестнице, силе характера и твердости духа, Саша сердцем осталась подле Николая, так и не выйдя замуж и не создав собственной семьи.

Много лет назад она приложила неимоверные усилия, чтобы вырвать из сердца «неправильную» любовь: встречалась с мужчинами, уходила с головой в работу. Позже в ее жизни стали появляться другие женщины. В отношениях с каждой из них она искала счастливого завершения своего добровольного самопожертвования, но не находила.

А теперь Саша ощущала всем телом, как кто- то невидимый в ней самой хотел уничтожить сокровенное, доселе живое чувство, то, что прежде составляло основу ее существа. Душа, израненная одиночеством, плакала: Саша не могла снова допустить в себе эту любовь, от которой не было исхода; любовь, которая была много больше и свободнее произошедшей близости с актрисой.

«Нет любви. Ее давно уже нет» – убеждала она себя, спрятавшись от невыносимой боли под одеяло. Прежнее чувство, когда- то похороненное за невозможностью проявиться, теперь затрепетало в груди с новой неистовой силой. Саша поняла, что ей не справиться с этой нежностью, захлестнувшей сердце. Надо было срочно предпринять что – то, чтобы защитить себя от подступающего отчаяния. Порывистое «Я тебя люблю», сказанное актрисой, всколыхнуло в ней дыхание жизни, и теперь требовались невероятные старания, чтобы противостоять возрождающемуся чувству. Где- то внутри себя она знала, что этого не может быть.

Поглощенная неотступными мыслями, она спустилась в гостиную, где Николай все еще спал.

«Я забыла о тебе, забыла о себе, думая, что смогу так жить. Неужели ты до сих пор играешь в счастливого семьянина?…» – она принялась с любовью гладить брата по голове, а слезы предательски хлестали по щекам.

Николай проснулся от прерывистых Сашиных всхлипываний.

– Милая моя… Сашка… Ты чего плачешь?

– Я соскучилась. Посиди со мной.

– Я тебя тоже люблю, ты знаешь. Не замерзла? А я немного заледенел. Хорошо, что ты меня разбудила. Николай взял ее руки в свои и принялся согревать их дыханием.

– Я так не могу больше…

– Знаешь, а я ведь давно не видел тебя плачущей. Наверное, с того самого дня, как папа не подарил тебе щенка на наше десятилетие. Ты меня пугаешь…

– Давай выпьем вина?

– У меня премьера завтра. Возможно, не стоит выпивать сейчас?

– Мне нужна твоя поддержка…

– Любимая сестренка, я с тобой! Поверь, ни одна женщина не заслуживает того, чтобы из-за нее плакать. А мужчины тем более.

– А ты знаешь, что женщина всегда играет?

– Догадываюсь. Думаешь, мужчина нет?

– Мужчины интересуют меня гораздо меньше, но ты – лучшее, что есть в моей жизни.

– Ты мне тоже дорога, как никто, Котик. Я всегда ревновал тебя к твоим партнерам. Мне казалось, Павел так и не сумел оценить тебя по достоинству. Потом Алиса. Ты действительно хочешь быть с ней?

– Я хочу курить. Не знаю, хочу ли теперь…

– Ты никогда не думала о том, чтобы построить серьезные отношения? Ну, семья, любимый человек. Женщина или мужчина- все равно. Я хочу видеть тебя счастливой.

– Как ты можешь говорить мне о серьезности, – не ты ли сам прячешь свою боль за бесконечными романами? Братик, я никого не люблю, никого, кроме тебя. Моя жизнь уже устоялась. И поздно пробовать ее на вкус, проводить ненужные эксперименты.

– Думаю, ты ошибаешься. Сильно ошибаешься, родная моя. Пусть у меня не получилось быть с любимым человеком, я хочу лишь твоего счастья.

Две пары карих глаз смотрели друг на друга. Брат и сестра сидели рядом, вдыхая сигаретный дым, разговаривали о жизни, о том, что происходило в душе каждого.

Саша нередко мысленно называла брата мальчиком – откровением. Как и прежде, сейчас откровение это было неумолимо близко ее сердцу, невероятно схоже с ее состоянием. Николай так и не понял, что растревожило Сашу в эту ночь, когда сестра разбудила его, задыхаясь от слез, но чувствовал в ней живой отклик на собственные тревожные мысли, трансформирующиеся в переживания женщины.

Около шестнадцати часов следующего дня Николай готовился явить миру свое уникальное творение. По его представлениям, спектакль должен был произвести настоящий фурор. Несмотря на то, что до показа оставалось менее двух часов, Жанна задерживалась. Дмитрий Андреев привычным образом шутил, пытаясь разрядить обстановку.

– Где наша Кармен? – Николай начинал нервничать.

– Да ты успокойся, дружище, вспомни, когда она вовремя приходила!

– Ну да, ну да… Просто сегодня важный для меня день. И я наивно полагал, что и для нее тоже.

– Позвони ей.

– Нет! Звонить не стану. Должна же быть у человека хотя бы капля совести, хотя бы малость уважения к нам и нашему делу.

– Тогда успокойся. Никуда не денется, приедет. Может, в пробках задерживается.

– Сегодня премьера. Я немного переживаю. Совсем скоро зрители увидят «Кармен» в моей постановке! Я пронес этот образ через сердце, через всю мою жизнь.

– Мы все хорошо потрудились. А Саша будет?

– Она плохо чувствует себя, но обещала. Вот кто понимает меня больше других.

– Подождем…

Настало время открывать занавес, а Жанна так и не появилась. Напрасно Николай, оглушенный немым бессилием, заламывал руки, ругался с кем – то в гримерной, умолял Сашу позвонить ей, звонил сам, переступив через гордость, метался по коридорам. Мозг отказывался принять простую истину: актриса сбежала, дабы сорвать премьеру, так сбегает невеста из – под венца.

– Ники, она не приедет! – голос Саши донесся до него, словно в тумане.

От отчаяния он опустился на пол и заплакал отрывисто, в голос.

– Какой позор! Это я виноват! Я один во всем виноват! Все пропало! Моя репутация, мой имидж, карьера разрушены! Она сделала это, чтобы унизить меня, окончательно растоптать!

– Прекрати, не надо, будь мужиком, в конце концов! Жанна не заслуживает того. Она – только актриса, – он уловил в ее словах нескрываемое раздражение, которое тут же передалось ему и зазвучало в ушах горьким колоколом.

– Ты… ты… – он задохнулся от негодования. Как ты можешь? Ты же моя сестра!

– Когда ты уже возьмешь ответственность на себя за собственную жизнь?! Пойми, Жанна только играла с тобой. Она мизинца твоего не стоит.

– Ты не понимаешь меня! Уходи, я не желаю тебя видеть… ни сегодня, никогда!

– Посмотри, как ты распустился! И из- за чего?! Из- за женщины, которая предала твою веру.

Это была откровенная пощечина.

Андреев поспешил оставить их наедине – роль зрителя семейных конфликтов его не прельщала.

– Уходи… Я никого не хочу больше слышать!

– Ты с ума сошел! Я тебя не оставлю, – Саша инстинктивно бросилась к нему, но он не дал ей приблизиться.

– Не хочу, чтобы ты видела меня слабым! Уходи. Пожалуйста!

– Прости меня, прости, – она обняла его, по – матерински прижимая к себе.

Рыдания переполняли Николая. Он вдруг понял всю абсурдность происходящего, нелепость собственной жизни, ставшей только маской, призраком, за которыми он прятался все это время от одиночества и страха.

– Сашка, я не жил, понимаешь? – проговорил он сквозь слезы. Думал, что моя профессия- это дарить людям красоту, но нет ничего хуже, чем быть связанным с искусством. Искусство от лукавого: оно лишает разума, амбиций, свободы. А подлинного творчества в моей работе мало. Во сто крат лучше быть плотником или рыбаком. Я никого не сделал счастливым. Катюшу всегда обманывал и продолжаю обманывать! Все это время я искал встречи с Жанной, и не верил в то, что это возможно.

– Ну, прекрати, слышишь, иначе я тоже сейчас разревусь! Ты все сможешь сам, ты талантлив! Жанна тебе не нужна.

Саша переживала его боль точно свою. Николай чувствовал, как билось ее сердце, всегда неравнодушное к нему, но отчего- то забывшее саму себя. Она была его сестрой. Женщиной, которая его любила. Она целовала ему щеки, лоб, руки – и бесшумный плач разливался по ее телу. Саша не могла успокоиться, перед ней вдруг так же отчетливо пронеслась картина собственной жизни, – это была роль одинокого странника, словно ее, Саши, и не существовало вовсе!

– Сашка! Котик! Что с тобой? – Николай обвил руками ее плечи, готовый к взаимной поддержке, но сестра неожиданно отпрянула от него и, пряча исказившееся болью лицо, выбежала за дверь.

Слезы беззвучно душили, дыхание словно остановилось – ей не хватало воздуха. Она не могла допустить, чтобы брат видел слабой – в ту минуту, когда ей больше не хотелось жить.

Еще несколько секунд Николай изумленно смотрел на дверь, которую Саша только что закрыла перед ним, – и не понимал, что происходит. Он уже собрался побежать вдогонку, как взгляд его упал на аккуратно сложенный вдвое лист бумаги.

«Дорогой Коля! – прочли его застланные слезами глаза.

Я понимаю, как подвела тебя, как остро ты, должно быть, переживаешь мое исчезновение- оно похоже на бегство. Я даже не отрицаю, что оно так и есть. Я должна тебе сказать, что не могла поступить иначе. Я никогда более не смогу играть на сцене. Ты здесь не виноват. Ты не знаешь, что случилось сегодняшней ночью, но она перевернула мою жизнь. Я поняла, что лишь играла в талантливую актрису, на самом же деле являясь актрисой своей собственной жизни. Я построила ее так, чтобы сделать тебе больно. Хотела, чтобы ты смотрел на меня с экрана и раскаивался, что предпочел наркотики моей любви к тебе. Наша игра закончена – не стану за нее извиняться – мы все великолепно сыграли. Я, ты и Саша. Ты любил во мне свою неустроенную жизнь и свой страх перед жизнью. Оттого твой экстази оказался тебе ближе, чем я. Пойми, я ни в чем тебя не виню. Ты был в моей жизни, и наши отношения я запомню чистыми и романтическими. Я простила тебя за твою нелюбовь и себя за обман. Я должна тебе сказать, что эту ночь мы провели с Сашей вдвоем. Я полюбила ее этой ночью, подарившей мне новую меня, новую жизнь. Это единственное настоящее, случившееся за последнее время. Коленька! Ты был, есть и останешься моим прекрасным юношеским воспоминанием. Сейчас я понимаю, что это совсем не плохо. Я ушла, чтобы дать вам время подумать над всем произошедшим – тебе и Саше. Чтобы каждый из нас смог осознать, чего он хочет и что в действительности стоит за его поступками и действиями. Я знаю только, что я люблю ее. И тебя любила. Я знаю, вы всегда правильно поймете друг друга. Мне уже пора на самолет. Не прощаюсь. Думаю, скоро увидимся. Очень надеюсь на твое понимание. Пока. Искренне признательна. Жанна»

Строки ниже дай прочитать Саше.

«Саша! Я уехала, не попрощавшись – но так нужно. Надеюсь, ты не станешь держать на меня обиду – твой Ники все объяснит тебе лучше меня. Все, что подарила нам прошедшая ночь – не случайно. Я поверила ей. Скажу тебе больше – я мечтала о том, чтобы рядом со мной была именно ты. Мечтала рядом с мужчиной, не чувствуя, не зная тебя. Но осознание того, как ты мне нужна, пришло ко мне лишь сегодняшней ночью. Может быть, скажешь ты, слишком поздно. Я уехала тогда, чтобы не думать, чтобы избежать этого. А меня в ту пору уже невообразимо тянуло к тебе. Я не могла себе позволить этого. У меня никогда не было женщины. Теперь же я хочу быть с тобою рядом, если ты позволишь. Если ты откажешь мне – я пойму, потому что могу это принять. Я благодарна тебе и судьбе за то, что она подарила мне тебя и эту ночь, что мы провели вместе. Нежно целую тебя. С любовью к тебе. Жанна»

Глаза Николая снова повлажнели. Он не знал, что может означать это новое. Он ощущал, что сердце его только что очистилось, словно прочел священное писание или молитву.

В следующую минуту он судорожно схватил мобильный и нажал кнопку вызова. Сестра не отвечала.

«Девочка моя, возьми трубку…»

Не дождавшись ответа, он бросился вон, на ходу продолжая беспрестанно набирать ее номер. Стал расспрашивать коллег – Сашу никто не видел.

«Что ты сделала с собой?… Господи, убереги ее…»

Он вдруг ясно понял, что произошло. Это не только возмущало все его существо, но было невыносимо страшно.

«Только бы успеть… Господи, помоги мне! Только бы она осталась жива…»

Он услышал знакомую трель телефонного звонка. Чья- то трубка неистово разрывалась душераздирающей мелодией.

«Сашка! Это ее мобильный! Это я звоню тебе, родная»

То был ответ необъяснимой панике, его болезненному смятению. Опрометью Николай промчался мимо ничего не подозревающих коллег. Знакомая мелодия вела, точно его позвало за собой собственное сердце. Больше всего теперь он боялся потерять из виду тревожный сигнал звонящего телефона в оживленном, дышащим людьми, коридоре.

Действуя инстинктивно, он выломал дверь в дамскую комнату, оказавшуюся запертой. Николай плохо соображал, что происходило с ним в ту минуту. Наконец, увидел сестру – маленькую, беззащитную, лежащую на полу без движения. Несгибаемая решимость овладела им: он самостоятельно перевязал руку, из которой хлестала кровь, попытался привести Сашу в чувство. Холодные пальцы сделались нечувствительны, тщетно Николай пытался согреть их своим судорожным дыханием. Сердце готово было разорваться на части.

– Сашуленька, солнышко! – Николай осторожно приподнял ей голову. Ты поправишься, обещаю тебе. Я всегда буду рядом.

К счастью, скорая помощь приехала быстро. Саше моментально оказали медицинскую помощь и госпитализировали. Длинные сумеречные коридоры больницы, утонувшие в полумраке наступившего вечера, удивительным образом подействовали на Николая. Он не бегал по отделению, изнемогая в истерическом припадке; нет, менее чем за час выучился ждать, терпеть и надеяться, чувствуя в себе энергию пробуждающейся жизни.