Читать книгу Ларик и Великий Храбр - Татьяна Раевская - Страница 8

После школы я быстро сделал все уроки – английский, легкотня, вставить глаголы to be2 и to have3, я это с пяти лет знаю. Примеры за десять минут решил, и занялся рисованием.

Пока я изображал в альбоме странного дяденьку из сна, Петра Савельича Тудасюдаева, ко мне на колени забрался Безухов. Он очень любит наблюдать за моим творчеством. Иногда он наблюдает лёжа, свернувшись калачиком и мерно помуркивая в такт шуршанию моих карандашей. А иногда, как сегодня, сидит на коленях и внимательно разглядывает, что я нарисовал. Жаль, что он не умеет разговаривать, и я не знаю, понравился ли ему рисунок. Несколько раз он мягко выпускал когти, но что это значило – одобрение или критику, я не понял.

Вечером я забрался в кровать и привычно обнял мышонка. Мамочка мне обычно подтыкает одеяло и сидит рядом, пока я не засну. А бабушка просто целует на ночь и говорит: «Спокойной ночи, Ларик!» Я люблю спать. Это, наверное, самое первое, что я люблю. После мамы и папы, конечно, бабушки, дедули, второй бабушки, Безухова, Кати, своего мышонка, рисовать, слушать мамины рассказы о дальних странах, собирать с папой конструктор…, смотреть на облака…, слушать, как бабушка читает «Волшебника Изумрудного города»…

– Поехали!

Мышонок сидел у меня на плече. И командовал. Что это такое?! Опять он! Опять я. В спортивном костюме. На том же месте. У дверей магазина «Маршруточная». Чудеса… А как бы мне проснуться обратно? Что хуже – Лукавиус или Васька с Петровым?

– Не задавай глупых вопросов, – важно пискнул мышь. – Ты сейчас здесь. Тут никаких петровых нет, даже не надейся. Вперёд!

Передо мной лежали три дороги. Узкие улочки с низкорослыми, как будто игрушечными домами, окрашенными в разные цвета, приглашали к приключению. Жёлтые, оранжевые, голубые, красные – они как будто радовались чему-то. Но мне было не по себе. Я поёжился. Куда же пойти?

Левая дорога была тёмной, и за поворотом не было ничего видно. Центральная была перегорожена огромной телегой с сеном. Людей по-прежнему не было видно, лошадей, кстати, тоже. Телега стояла, как памятник.

Я посмотрел направо. Маленькая фиолетовая бабочка кружила передо мной, словно приглашая. Я протянул руку и хотел было её схватить, но она быстро замахала крошечными крыльями и полетела вперёд. Я пошел за ней.

Эх, вот дурачина я простофиля, что ж я не посмотрел вчера в книжке, что я потеряю, если пойду направо. Теперь придётся опять слушать тоскливую песню поджелудков. А вдруг, там Кощей… Или колдун этот? Как выскочит, как выпрыгнет…

Я посмотрел на карту.

Мы шли по дороге, прямой как стрела. Было очень тихо. Ни звуков машин, ни пения птиц. И удивительно, что мы с мышонком так никого и не встретили по дороге. Городок как будто вымер. Или спит? Куда же делись все жители? Попрятались? Или их Лукавиус заколдовал?

Мы прошли мимо последнего, оранжевого дома с белой вывеской «Смеловарня», я толкнул тяжёлые дубовые ворота и … обомлел от неожиданности.

Передо мной зеленело поле с ромашками и васильками. А вдали – темнел синевой лес. Тропинка вела нас туда. Несколько весёлых разноцветных бабочек вспорхнули с большой ромашки, словно говоря: «Иди, не бойся!» И уселись обратно. Мир наполнился звуками – шепотом трав, заливистыми трелями птиц, жужжанием толстых шмелей.

Мы двинулись вперёд. То там, то сям в поле нам встречались одинокие домики, яркими пятнами прыгающие по зеленому фону, стада овец и чёрно-белых пятнистых коров. Вот это да… Настоящие, живые коровы! Я их видел раньше только на картинках. Одни коровы ели траву, другие лежали с полузакрытыми глазами и грелись на солнце. У них огромные влажные носы и большие рога. На всякий случай я обходил коров стороной. Кудрявые овцы были не такими страшными. А маленькие ягнята с тонкими ножками выглядели совсем безобидно. Я осмелился и погладил одного. Он мягкий наощупь, как мой плюшевый мышонок дома.