Читать книгу Из зеркала выйду… - Татьяна Реброва - Страница 5

До последнего капилляра,

До последних своих обид

Я видна со всех точек Земного Шара,

А не только с его пирамид.

Как вперёд, я не знаю, и как назад

Оглянуться?

                           Лишь тянут пальцы

Убиенные, дурни, скитальцы,

Темногривы и светлорусы.

Да еще просит мать нанизать

Ей последние в жизни бусы.

Это веет с Кассиопеи

Свет превечный иль то тупеи

На чиновниках,

                          словно столетья

И не минули, вьются зело?

…Продолжается гибель Помпеи

Не страшней, чем горит село.

Наши слёзы из глаз камеи

С грозной копотью по стене

Я руками гречанки размажу,

Как по редким рисункам сажу

На прабабкином веретене.

Ну а будь бы

Хоть немножечко древние судьбы

Не похожи на журавлей

С вновь подбитыми крыльями,

                                                 что им

До меня-то тогда и моих полей,

Ну а так мы друг друга стоим.

Юбок шёлковый шум

И духи «Лу-Лу» —

Привкус Востока и глаз моих прикус

В их прозвище.

Не дай Бог, на ум

Кому взбреду – ёрш в бокале вселенной,

Из пирамиды судьбы Проклятое сокровище.

По какому такому разуму

Вы мне братья таскающей кирпичи

На смоленском погосте

В мундире полковника?

Вы говорите раз уму,

А я продолжаю до трёх у церковной свечи

И бесконечно

От поклонника до поклонника.

Кошками Египта не запланированы

Государства на моей территории.

Лишь слезами и бусами

Иллюминированы

Памяти монастырь и театр истории.

У судьбы подол в пыльце левкоя.

Ни на грамм ни сна и ни покоя.

Говорят, стихи сродни псалмам.

Значит, я сродни царю Давиду.

Ну а эта странная Мадам,

Чей подол в пыльце левкоя,

Сдачу

Не берёт по рынкам и удачу

На коне догонит, перелив

На подковы серебро слезинок. —

Словно лунный блеск бандитских финок

Иль из Чудова сбежавший инок,

Эта ночь и шёлка перелив.

– На орудиях! На струнных! Поединок!

Калькуляторы,

Чьё чудо – тыща к тыщеньке.

Да для вас Мария только нищенка.

И Она ж Мать Бога для волхвов.

Каждый к босым ножкам что-то складывал,

Эра Рыб вплывала в сеть – улов

До сих пор едим.

                            Что отберёшь

У того, кто Бога не выгадывал?

Бог не грош.

Уймись!

              На что ему земные царства?

Ты только лишь молитву сберегла,

А Он запомнил все твои мытарства.

Безумная, ты лишь просить могла, —

Он из сословья слуг, а ты из барства

Интеллигентного!? Да радуйся, что очередь

Сегодня к чёрту,

                            что изнемогла

Ты от брезгливости и не о кого очи греть,

А то бы ты и чёрта запрягла.

Да кто решил, чтоб я! я набрела

Я! на серебряный лук Феба.

Но этот лук рисуют звёзды неба

В день моего рождения.

                                         Стрела

Уже готова с тетивы сорваться.

А наконечник!

                          Надо ж расстараться

Кому-то было: Чёрная Луна —

Лилит!

              И у кого, скажи, брала,

Красавица, секретный адресок

Моей судьбы? Потупилась она.

В бокале Люцифера белена,

Её дурманящий, как старина

Дешёвых украшений, сок.

А ты, его любовница, вина

И не пригубила в тот вечерок.

По эту ль сторону иль ту

И в чьей судьбе Морской Никола

Вздохнёт,

              что я опять мету

Пол перед ним холстом подола?

Но что ни время – мой часок!

У эмигрантки из Харбина

Взяв душу,

                 как дитя сосок,

Помешанная спит рябина.

А возле – штопаный носок,

Ещё кровоточит висок —

Без исповеди и причастья

И не у выцветших досок

Её судьба – и нет мне счастья.

Лишь на скатёрке туесок,

Да там,

       за ржицею,

                          лесок —

Невинный символ соучастья.

Серебряные пули чёрных дыр

Для оборотня Космосом отлиты.

Но Эрмитаж у ног Мадонны Литты

Заплакал,

                сотрясая монолиты

Галактик, и колонны их, и плиты…

Дитё в хлеву и все Его пииты

Во вздох: да не побрезгуйте, что сир

Хозяин, чьи обители открыты —

Шагал, барокко, ренессанс, ампир…

И фоточка на память этот мир.

В нём вирус Носферату, он – вампир,

Продукт и плод сосущей нефть элиты.

Юродская, в лохмотьях речь есть ложь.

Ну ладно бы соломинка для сирых

И немощных. О, нет! Она, как нож

Дружков коварных, плаха для обманутых

Гигантов,

               одурманенных и втянутых

В воронку нищих, мстящих за талант,

За бескорыстие, что не даны им с мига

Рожденья их, как этот лунный бант

Макушке неба иль офорт и книга

Поэту и художнику.

                                       И шкурки

Великих судеб шелестят. Из них

Все соки вытянули хитрые придурки

с трибун и папертей.

                          Но… страшно мстит Жених

За колья в спицах царских колесниц,

И за… за пепел от Его Жар-птиц,

И даже! за блоху у Сивки-Бурки.

Мой защитник заплакал.

Но с твоей стороны

Упустил бы ты, рефери, шанс

Указать, где сфальшивил прабабкин пасьянс!?

Род?! Он вымер.

Как в памяти мрут все нечёткие сны.

Я один из них – вещий.

И счёты со мной сведены.

Боевая раскраска моя – кимоно,

Папуасский узор:

Всё,

       что помнит ещё человечество.

Крылья вынесут. Но!…

Если физики с юмором кончат свой спор:

Оппонент мирозданию – вздор.

И помолится разом! отечество.

Словно ниточку золотую,

На которой и жизнь иногда висит,

Рыбку золота высшей пробы

Из любви и обиды выпрясти

Сообща удалось.

                               Как слезинка, блестит.

Не сгуби ради хлама, выпусти

В дикий Космос эту утопию.

Символ Эры Рыб.

И ещё!…

Закажи на Афоне копию.

Ричард Бах и нитка лабрадора —

Господи! Как будто невзначай

Вновь с тобою встретились – и чай,

И гроза, и вскинутая штора.

Я гляжу в тебя,

                     И смотришь Ты

В глубь меня, как небо и колодец. —

Глушь души, и мчится иноходец

В полнолунье сквозь мои черты.

Брошу в полночь стихотворений

Розу рыжую – ни холста, ни рам… —

И шатается по моим стихам

В маскарадных костюмах иных измерений

Ненаглядная душенька,

                                   что фимиам

Не курила, как и приворотных корений.

У финифтевых ножек воспетых мной дам.

Но пустила меня (передайте дедам)…

Всю! на ветер из Космоса стихотворений.

Кстати,

Рыжие розы не блещут по райским садам.

P.S. Но! С твоею родинкой

               Потайною флирт

               Пальцев под молоденькой

               Вспыхнувшей, как спирт

               У гусар, луною

               Ночью расписною

               Кружево по краю

               Вальса – без огня

               Дым. И я сыграю,

               Если мир лишь сцена,

               Ветер у коня

               В гриве…

                              для Родена.