Читать книгу Внезапная удача - Татьяна Ренсинк - Страница 10

Ах да на луг, да с самой зари

Выйду с подруженькой снова мечтать.

Ветер так ласков да будто говорит:

Вот путь-дорога, пора счастие искать.

Мой суженый,

Ты где-то есть на свете,

Ты где-то ждёшь, как жду тебя и я.

Мой суженый,

Ах, знать бы, где на свете

Не ошибиться мне да и узнать тебя.

Ой да сплету из полевых цветов

Веночек себе да заговорю его:

Пусть же счастие не обойдёт стороной

Да что б ни случилось, пусть вечною будет любовь.

Мой суженый,

Ты где-то есть на свете,

Ты где-то ждёшь, как жду тебя и я.

Мой суженый,

Ах, знать бы, где на свете

Не ошибиться мне да и узнать тебя.

Спев душевную песню, надела только что сплетённый из полевых цветов венок на голову та самая красавица-певица, которую Алексей так и не мог забыть. Девушка сидела на лугу и пела, а подруга гуляла по полю рядом, наслаждаясь слушать песню, видеть красоту природы вокруг…

Пышные колосья трав, роскошь разноцветного в цветах поля, широкий луг и в стороне густой берёзовый лес. Всё было таким родным, тёплым. Казалось, счастье, и правда, не за горами и вот-вот войдёт в их судьбы…

– Софья, а помнишь, как Прасковья при дворе сразу сказала, что мы с тобой ещё сдружимся? – улыбнулась подруга.

Она покружилась среди трав и села подле. Софья с умилением тоже вспомнила:

– А её сестра так ревновала, что мы дружим! Боже, как же убедить её было трудно, что я не займу её места! Меня в штатские фрейлины никогда не записали бы. Но даже к лучшему, что осталась нештатской.

– Ты не жалеешь, что убежала со мной? – став серьёзнее, вопросила подруга.

– Что ты, Алёнушка! – улыбалась добродушно Софья и крепко обняла. – Мне и самой давно хотелось бежать. Родители не понимают меня, сами живут, как кошка с собакой, а меня замуж выдать пытаются за незнамо кого. А уж про интриги при дворе и вспоминать не хочется… Эту странную Лизу… Будто я её кавалеров отнимаю. А мне и дела до них не было.

– Смелая ты. Несмотря на то, что книгу тебе запрещённую подкинули, ты всё равно осталась при своём мнении. Посмела и государыне перечить, – подивилась Алёна, а Софья усмехнулась:

– Потому и не возьмут меня во фрейлины штатские. И так терпели ради родителей. Надоело мне такое.

– Но тебе хорошее будущее суждено было, пусть нештатная фрейлина, но всё же обласкана двором, с богатым наследством. А я кто? Помощница на кухне… Мне уж терять было нечего, – жалела подругу Алёна.

– Да уж,… нечего, – не согласилась Софья и с глубоким вздохом села прямо.

Выдержав паузу, она смотрела на простор луга:

– Прасковья верную мысль подала нам с тобою бежать. Знает, каков родственник её, да и случай с книгой пришёлся ко времени. Значит, настала пора менять судьбу. И мне, и тебе честь дороже. Посему, верный путь выбран. Да и чем худо? Бродим по свету с артистами, веселим мир, сами наслаждаемся любимым делом. Видать, судьба наша артистками стать, – улыбнулась снова Софья, искренне веря в сказанное, отчего подруге тоже стало легче на душе.

– Только этот наш Савва, слишком уж подозрительно строг с тобой. Не оказался бы он таким же, как Мамонов, – призналась в волнующем её факте Алёна.

– Будет претендовать на большее, придётся искать иное место. А так он смел только когда напьётся. Я его пока не боюсь, – спокойно ответила Софья.

– И где ж искать иное место? – будто предчувствовала новый побег Алёна. – Я с тобой пойду, ты знай! Я тебе по гроб жизни благодарна, не оставлю!

– И я тебя не оставлю, – была искренна Софья и снова улыбнулась. – Авось, не пропадём! Есть у меня одна задумка. В настоящий театр пойдём устроимся. Голоса наши хвалят, на внешность жаловаться не приходится, хотя есть девицы и краше. Доберёмся до Москвы, останемся там. А про Петербургские проблемы забудем, как и не бывало.

– Хорошо бы! – хотела верить в удачу Алёна, но что-то душа была не на месте: тревога не отступала…