Читать книгу Сила и нежность - Татьяна Рудная - Страница 12

В Сольвычегодске – каменные храмы.

На Пинежье – пещеры и озера.

Душа стремится к небу неустанно.

В нем отразились Севера просторы.

Я Север мой, затерянный в снегах,

В душе своей тихонечко оттаю.

Появятся цветы на берегах,

Морошка, клевер, море иван-чая.

А по утрам у озера – роса…

Нам жить на этом свете всё же стоит.

И белою чайкою взметнется в небеса

Моя душа, не ведая покоя.

А в Корелах* колокольный звон,

Лес багряный, небо голубое.

Льется светлый, тихий перезвон,

Согревая сердце нам с тобою.

И кресты, обетные кресты.

Устремленье ввысь резных коней.

Русский Север – царство красоты.

Нет его прекрасней и родней.

Храмы, деревянные дома.

Душу мы согреем чашкой чая.

Не страшна морозная зима,

Если Север вас теплом встречает.

Мой Север, снегом занесенный.

В безмолвии озера спят,

А в небе, светлом и бездонном,

Душа, не ведая преград,

Летит над миром белой птицей.

Её согреть сумел лишь ты.

Пусть Север мой тебе приснится.

И небо дивной чистоты.

Над зеркальною гладью реки

Воздух чист, и прозрачен, и свеж.

Как сердечки, горят маяки,

Озаряя нас светом надежд.

Словно замки, мосты над Двиной,

И на рейде стоят корабли.

Возвращаются с юга домой

И летят над рекой журавли.

Север нашей душою согрет.

Встречи с ним с нетерпением ждем.

Мой Архангельск встречает рассвет,

Чтоб согреть нас душевным теплом.

Уходит деревянный город,

И тихо тают фонари.

Кому-то был он очень дорог,

И здесь гуляли до зари.

Но прошлого мерцают свечи,

Всем сердцем с городом роднясь.

С былым, непреходящим, вечным

Не рвется трепетная связь.

В прекрасный, светлый, тихий вечер

Идем по городу с тобой.

С Архангельском срослись навечно,

Живем одною с ним судьбой.

Пусть на Чумбаровке* струится

Свет беззаботных фонарей,

Чтобы лететь мне белой птицей

Над светлой вечностью моей.

Пусть на Чумбаровке зажгутся фонари

И мотыльками полетят в ночную высь.

И мы пойдем по краешку земли,

Чтоб наши звезды к небу вознеслись.

Смотри: моя звезда с твоей звездой

Горят на равных и мерцают нежно.

Чумбаровка – под светлою луной…

И этот мир – спокойный и безбрежный.

Пусть на Чумбаровке зажгутся фонари

И мотыльками полетят в ночную высь.

И мы пройдем по краешку земли,

Чтоб наши души к небу вознеслись.

Среди болот, среди озер

Далекий город Нарьян-Мар.

Пылает ягодный костер,

Горит морошковый пожар.

А у красавицы-реки

Стоят моторки, катера.

Здесь ловят рыбу рыбаки

И греют душу у костра.

И тундра ласковый рассвет

Встречает, позабыв метель.

И озаряет солнца свет

Печоры тихую купель.

Смеется гагара,

И тундра в тумане

Морошковым жаром

Меня к себе манит.

А вдоль по Печоре

Круты берега.

В небесном узоре

Оленьи рога.

И дышит суровый,

Седой океан,

Сжимая оковы,

Сгущая туман.

На угоре, на склоне

Ты покрепче держись.

Деревянные кони —

Устремление ввысь.

Устремляемся к Богу

И истокам своим.

У родного порога

Грусть растает, как дым.

Кони небом согреты,

Мы идем не спеша.

Теплым пинежским светом

Вновь согрета душа.

Какие дивные просторы.

Вдали реки зеркальный сон.

Село назвали Карпогоры,

И льется свет со всех сторон.

Свет неба, свет резных коней,

Свет духа, доброты, надежды.

Свет прошлого и наших дней

Так согревает мир безбрежный.

Какие светлые просторы.

Светло и ночью здесь, и днем.

Село назвали Карпогоры.

В душе здесь строят крепкий дом.

Вьётся Пинега, быстрая змейка,

Отражая небесный свет.

Осень, милая чародейка,

Всё раскрасила в жёлтый цвет.

Облака невесомые, светлые,

Словно ангелы, мчатся вдаль.

Край суровый встречает приветливо,

И уходит из сердца печаль.

Над раздольем светлым облака,

Словно стаи чаек белоснежных.

Вдалеке красавица-река

Отражает красоту и нежность.

В Верколе особенный простор.

Согреваем душу мы рассветом.

И абрамовский родной угор

Наполняет нас теплом и светом.

Льётся пинежская речь,

Как лебёдушка.

По речной воде плывет,

Так приветлива.

Как богатство нам сберечь,

Белы пёрышки.

Слов безудержный полёт,

Радость светлую.

Хлебом-солью встретят вас,

Сказкой пинежской,

Чтобы вспомнили не раз

Наше Пинежье.

Удивитесь вы сердцам,

Речи северной.

И вернетесь снова к нам

Вновь на Север вы.

Сколько в мире прекрасных рассветов.

Сколько стран, городов и морей.

Но душа моя больше согрета

Краем северным. Он мне родней.

Нежный снег в тишине белоснежной.

Вновь по жизни, как тонкому льду,

Я иду, не боясь, как и прежде,

И Полярную вижу звезду.

Тихо спят голубые озера.

Все имеет свой смысл и свой срок.

И рисует надежды узоры

Нам зима на ладонях дорог.

Сурова, холодна Мезень*.

Кресты обетные стоят.

И короток зимою день,

А время не вернуть назад.

Царят здесь вьюги и ветра,

И рядом дышит океан.

Но у душевного костра

Не страшен даже ураган.

Как мало в жизни ярких дней

И множество крутых дорог.

Но до сих пор в душе моей

Горит мезенский огонек.

Здравствуй, радость моя и надежда,

Мой любимый цветок иван-чай!

Я люблю тебя, так же, как прежде,

Мой суровый, неласковый край.

Крики чаек в прибрежном просторе,

Островок васильковый вдали.

И изба на высоком угоре,

А над нею летят журавли.

Я приеду к морю Белому

Посидеть на берегу.

Что бы мы без моря делали?

Жить без моря не могу.

Я приеду к морю Белому.

Здравствуй, ласковый прибой.

Что бы мы без моря делали

Теплой летнею порой?

Удивит оно безбрежностью,

Дарит море мне покой.

И поет оно о нежности,

А душа полна тобой.

Вечерний Вельск. Вечернее тепло.

И жизнь струится в свете фонарей.

Чтоб души снегом нам не замело,

Теплом своей души меня согрей.

Вечерний Вельск. Вечерний снегопад.

Как тихо, и струится бесконечность.

Душа летит, не ведая преград,

А с тишиной слились метель и вечность.

Лето пришло на Север,

В светлый озерный край.

Первый душистый клевер

И васильковый рай.

В дымке прохладно-нежной

Тихо озера спят.

Север, холодный и снежный,

Прячет суровый взгляд.

Белая ночь, как птица.

Стройных берез узор.

Выше душа стремится.

К небу возводим взор.

Сольвычегодск, заснеженный и белый,

Спит в тишине. И белоснежный храм.

И снег летит, летит во все пределы.

Снег с тишиной и грустью пополам.

Метель очистит тихо наши души.

Зима пришла. В том нет моей вины.

Что может быть еще на свете лучше

Небес и белоснежной тишины?

Вспоминали Рубцова, читали стихи.

Говорили о вере, надежде.

А январские ночи, как прежде, тихи.

Мир по-прежнему яркий и снежный.

Мы любимые строчки поэта храним

В самом сердце, и он все роднее.

Был Рубцов и талантлив, и очень раним.

А над Емецком небо – светлее…

Какая же это беспечность —

Не замечать чудеса!

Уходят поэты в вечность,

Уходят на небеса.

Возносятся прямо к звёздам,

Чтоб освещать наш путь.

И никогда не поздно

На звёздное небо взглянуть.

Какая же это беспечность —

Не замечать чудеса!

Уходят поэты в вечность,

Уходят на небеса.

Уходят поэты к звёздам,

Чтобы дарить тепло.

Чтобы в пространстве звёздном

Души не замело!

Светились добротой его глаза,

И были в радость папиросы «Север».

Но набегала на глаза слеза,

Когда он вспоминал луга и клевер,

И ночи белые, и зеркало озер,

И облака на голубой лазури,

И северный затейливый узор,

И расписные пряники-козули.

Молился Богу средь ненастных дней,

Ценил природы северное царство.

И понимал, что в веренице дней

Лишь люди – наше лучшее лекарство.

Летят по небу птицы-облака.

В Архангельске опять цветет шиповник.

И льется Шергина волшебная река —

Он наших душ ваятель и садовник.

Свет души абрамовских героев.

Тихий, тёплый, негасимый свет.

Сердце на тепло своё настроив,

Вспомню я абрамовский завет.

Так уж этот мир, друзья, устроен:

Чтобы светлым был всегда рассвет,

Самый главный дом в душе мы строим,

И прочнее дома в мире нет.

В храме светлом зажигаем свечи.

Очищаем душу мы трудом.

Будет больно – время всё залечит,

И прочнее станет светлый дом.

Строить дом нам никогда не поздно.

А когда придёт пора уйти,

Наши души, как большие звёзды,

Пусть зажгутся на чужом пути.

Лазурью неба умывался лес.

Пылал костер, как тысяча столетий.

И мир забот и горестей исчез

Среди лесных созвучий и соцветий.

Как сладок чай в лесу из котелка.

И ягоды – лесные ожерелья.

Лесная змейка, темная река,

По лесу разливается свирелью.

Я улыбаюсь солнцу и ветрам,

И с небом остаюсь наедине.

И в рай лесной вхожу, как в светлый храм,

Чтоб сердцем прикоснуться к тишине.

Я помню Верколу, где чистые снега,

Простые и приветливые лица.

Где спит глубоко белая река,

Которая не раз мне будет сниться.

И монастырь за тихою рекой,

Где так скрипели чудо половицы.

Я увезла из Верколы покой

И крылья обрела я, словно птица.