Читать книгу Сила и нежность - Татьяна Рудная - Страница 5

Крылатость пламенного слова

Дана и небом, и судьбой.

И я пишу стихи, и снова

Мы кружимся вдвоем с тобой

В волшебном вальсе нежных строчек,

Одно дыхание – на двоих.

И сердца пламенного почерк

Все переплавит в светлый стих.

Стихи и голос – все останется со мной.

Я не предам себя, друзей своих.

Да, одиноко мне порой одной,

Но делим грусть с тобою на двоих

В моих стихах. И согревают строчки,

Как огонек, мерцающий в ночи.

Как музыка, глаза любимой дочки

И шёпот тихо тающей свечи…

Есть особая тишина.

Она в сердце, открытом Богу.

Всё пройти, все испить до дна…

Но найду ли свою дорогу?

Выбирая свою судьбу,

Не ропщу на нее, не плачу.

Всё равно я к себе приду,

Если в жизни хоть что-то значу.

В сердце Грина полыхал костер,

Алые лелея паруса.

Поглощал его морской простор,

И вершил писатель чудеса.

Как бы трудно ни жилось тебе,

Свет души всегда в твоих руках.

Ты иди наперекор судьбе,

Позабыв и боль свою, и страх.

Можно оттолкнуться от земли

И подняться сердцем в небеса.

И когда-нибудь мелькнут вдали

Алые, как пламя, паруса.

Полтора километра до Чехова

Сквозь полуденный ялтинский зной.

Наконец-то я в Ялту приехала.

Чехов в сердце и рядом со мной.

Вот и домик его обихоженный.

И в саду все, как прежде, в цвету.

Сколько тропок на свете нехоженых

Претворяют в реальность мечту.

Мостик хрупок меж прошлым и нынешним,

Оттого совпадений не счесть,

Если чеховским взглядом окинешь ты

Вновь палату под номером шесть.

Полтора километра до Чехова

Сквозь полуденный ялтинский зной…

Даже если полмира объехал ты,

Чехов в сердце и рядом с тобой!

Тугие паруса и Мандельштам.

И Божье имя, как большая птица…

С эпохой разделил ты пополам

Все то, что лишь во сне приснится.

По-мандельштамовски красива

Твоя волшебная строка.

И ветра, и любви порывы

Доносятся через века.

Шального ветра той эпохи,

Которая, как волкодав,

Пыталась разорвать на крохи,

Всё переплавив в серый сплав.

Но море вновь шумит у изголовья!

Любовь жива! Все движется любовью!

Душа жива в стихах. В душе поэта

Так много первозданности и света.

Вновь время замедляет бег.

Настали первые морозы.

И глупый, безрассудный снег

Ласкает чеховские розы.

Пробилось сердце сквозь гранит

И вековую безмятежность.

И дом писателя хранит

Его тепло, тоску и нежность.

Во флигеле свеча горит,

Мир согревая днем и ночью.

Душа с душою говорит,

А время ставит многоточье…

Костёр есенинского сердца

Пылает негасимым светом,

Чтоб мы душой могли согреться

И в зимний день, и светлым летом.

Чиста есенинская Русь,

Как Божий храм, а звёзды – свечи.

И как в купель, я окунусь

В стихи поэта в зимний вечер.

Мой дед Иван на фронте воевал:

От финской до победы в сорок пятом.

Но избегал речей он и похвал

В преддверии победной громкой даты.

Вернувшись с фронта, дед построил дом,

И бегали в нем дети и внучата…

Наверное, мечтал об этом он

На фронте и в победном сорок пятом.

Он брал от жизни очень, очень мало.

Семья и труд – начало всех начал.

Добрей его я никого не знала,

А как же он на фронте воевал?..

Боль и эхо страшной той войны…

Вновь они нам не дают покоя.

Только ради веры и любви

Стоит жить на свете нам с тобою.

Не было б проклятой той войны.

А она, ужасная, все ближе…

Мы сумели выстоять и выжить

Только ради веры и любви.

Летели письма фронтовые,

Сплетая ниточки судьбы.

Чтоб возвращались вновь живые

Из пепла и огня войны.

Война не сокрушила веру.

Любили, верили, как прежде.

И в письмах фронтовых без меры

Тепло души и свет надежды.

Вновь кружит осень жизни листья.

Война к нам не вернется вновь.

Живые фронтовые письма

Спасли надежду и любовь.

Ах, сколько веры и надежды

В таких далеких и родных,

Печальных, добрых,

Светлых, нежных

И грустных письмах фронтовых.

– Ты береги себя, родная…

– Ты сохрани себя, родной…

Летели письма, укрывая

От пуль огромный шар земной.

В них боль разлуки и волненье

За Родину, родных и мать.

Святые письма, без сомненья,

Нас могут из огня спасать.

Вновь кружит время жизни листья,

Война к нам не вернется вновь.

Но в наших душах, как и в письмах,

Надежда, вера и любовь.

Ах, сколько веры и надежды

В таких далеких и родных,

Печальных, добрых,

Светлых, нежных

И грустных письмах фронтовых.