Читать книгу Территория напряжения. Психологическая фантастика, триллер - Татьяна Степа - Страница 3

Аэромобили изобрели ровно сто лет назад. Вчера мы даже праздновали на главной площади города юбилей фирмы Вега—дрон с салютом и бесплатным коктейлем. У нас в округе они единственные выпускают кабины для передвижения по воздуху. Наше поселение находится ближе к Сибири и далеко от столицы уральского региона России, в которой я мечтаю побывать, и зову просто Город. Там есть все. И это – за пятьсот километров.

Вега-дроновцы ходили важные, в ярких костюмах, словно пилоты из серии о внеземных цивилизациях.

– У тебя сколько времени прошло до лицензии? – спрашивал один из пилотов невысокого крепкого корейца.

– Два года.

– Ничего себе. Слышал, теперь за сорок два часа полета выдают?

– Не знаю. Частникам, может.

Они еще что-то говорили о машинах, пока дожидались начала главного действия. А я держался рядом, чтобы послушать. Такие новые слова, необычные люди.

По кругу площади располагались демо—палатки, где можно было отведать мороженое—ракету в блестящей фольге с переводной картинкой в виде татуировки. Крылья машин или лопасти турбин у многих уже красовались на локтях, запястьях и лодыжках.

Я себе тоже приклеил парочку на руки, и одну на ногу – кабина в наклоне классно смотрелась и доставала почти до колена, отчего при движении чуть махала крылом. Ребенок лет пяти застыл от изумления, когда я проходил мимо него, а потом начал клянчить у матери такую же.

На Вега-дроне работает большинство населения городка, немного заброшенного от цивилизации в производственный сектор. На несколько километров тянется равнина и не сильно густой лес. Фирма выпускала еще маленькие авто для гонок и бюджетный вариант, но потом перестала. Говорят, их машины самые надежные, но пока за трассу над городом надо заплатить, наверх поднимаются только служебные и те, кому по карману отдать в месяц больше, чем стоит сам велохоптер. Это такой узкий вытянутый в длину мобиль на двоих, напоминающий велосипед прошлого века.

Брат матери недавно купил себе новый аппарат, способный развивать скорость до 180 км/ч. От аэротакси его отличает вытянутая кабина на три места. Вчера он тоже был на площади, демонстрируя последнее техническое новаторство, говорил что-то про эпоксидный композит, углеродное волокно и хвастался блестящей рамкой из сплава алюминия. Странный человек. Вот не из зависти, а просто справедливости ради, хочу сказать, – видок у этой машинки, как у моей игрушечной, подаренной дедом в пять лет. Я даже удивился.

За поворотом демонстрировали новые тренировочные игры. Мне особенно понравился аэромобиль со складными крыльями для удобства передвижения по земле, и я взял видео-версию на последние деньги. Стены за кроватью как раз хватит, чтобы спроектировать на нее изображение. Поиграем. Я даже зажмурился от предвкушения.

– Смотрите, смотрите! – закричал ребенок, когда в небо поднялась машина вертикального взлета. Он показывал рукой и оглядывался на мать, призывая разделить его чувства. Она кивала и улыбалась.

Я тоже проникся его восторгом. Аж дух захватывало, как аэромобиль носился по небу.

Но это сегодня. Потом включат разметку, и все будут очень аккуратны.

Я приехал от деда в прошлом году, мама познакомила с отцом, который живет в соседнем тауне, отдельном районе размером с небольшой город. Специализированное поселение. Он работает на секретном производстве, приезжает к нам раз в месяц. И жена у него другая, тоже из тауна. И дети – двое, тоже таунцы. Мы из простого квартала их немного ненавидим. Они, из элитного, – нас тоже.

Отец знакомил меня со своими новыми детьми, но контакта не получилось. Я из деревни, для них вообще чернь, из чернозема. И речь у меня, как у деда, с необычными оборотами. Вообще-то, прапрадеда, ему уже сто сорок два года. Он шутит по этому поводу в очередной день рождения, сам удивляясь своей живучести. Из центра как-то приезжала журналистка и с нею двое с телевидения – снимали, просили надеть ордена за трудовые заслуги, сверяли в архивах дату рождения.

Раньше приходили только из администрации, делали запросы в разные отделы, где он трудился по молодости. Все верно, вроде не напутал старик и паспортисты. И вот ему уже семьдесят лет выплачивают пенсию. Дед смеётся, что им денег жалко, поэтому проверяют каждый год – не подставной ли. Еще и бесплатную медкомиссию проходить, на которой выпишут новейшие препараты для работы сердца, подтяжки морщин и поддержания общего тонуса. Он их выкидывает, как только возвращается домой. Поэтому, говорит, и живой до сих пор. Достает грабли, лопату и идет копаться в земле. А на соседнем участке все плавно и методично делают роботы. Деда не исправить.

Я улыбаюсь, меня забавляет его ворчание, от репортеров стараюсь увернуться и забираюсь на сеновал. Мне, в общем-то, по барабану. Я мечтаю быстрее начать работать в соседнем городе летом. И там гораздо интереснее. Если только не сделают парк лётных такси, тогда можно попробовать устроиться здесь на станции обслуживания…

Пилот сделал еще один круг и мягко приземлился. Местные репортеры обступили его, как только он вылез из кабины. Завтра можно будет прокатиться, если получится достать билет. Их начали продавать задолго до праздников, и все разобрали еще до начала представления. Во всяком случае, так говорили. Я поискал глазами мать, она все время была с подругой, и то и дело к ней подходили из моей новой школы, видимо, жаловаться. Учителя здесь мне не нравились. У нас было как-то спокойнее.

– Как тебе зрелище? – спросила мама, проходя мимо решетки, к которой я и несколько пацанов прильнули, разглядывая техподдержку.

– Нормально-о, – я делаю вид, что нисколько не изумлен.

Она улыбается и отходит, оставляя меня с парнями разных возрастов. Я пока ни с кем не дружу, так… общаюсь.

В конце апреля почти наступило лето, народ разделся и принимал солнечные ванны. Раньше этих солнечных ванн у меня было сколько угодно, теперь всё по расписанию, даже прогулки. Никак не могу привыкнуть.

На празднике наша учительница что-то долго шептала матери на ухо. Мне это не нравится. Но она принесла мне билет! Билет на поездку! И я обо всем забыл.

На завтра у меня пропуск на лётное такси, который прислал отец, и я в 14—00 должен быть на площади. Как это здорово!

По этому случаю надену новые кеды и чистую рубашку – ведь будет сын отцовского соседа, какой-то супер-Иван, частые похвалы которому мне сильно давят на мозг.

Я представил, как спрыгну с автобуса и протяну ему руку. Не очень дружелюбно, но сдержанно. Главное, не показывать ничего. Это главный принцип выживания, как оказалось, в этой среде, – вообще ничего и никому не показывать.

Утром я достал старенький скейт – и через пятнадцать минут добрался до места.

Пожать руку Ивану так и не удалось. Он отвернулся раньше, чем я подошёл, хотя заметил меня еще издалека. Он увидел, понял, что можно залезать в кабину, развернулся и забрался на свое место. Вот и всё. Два пассажира прибыли – такси может лететь.

Мне, в общем-то, тоже по барабану. Еще разговаривать с ним неизвестно о чём. Так, молча, мы устроились в тесной кабине один за другим, будто в паровозике.

Белая люлька, в которой я оказался, словно укутала меня чуть в запрокинутом состоянии. Ремень безопасности защёлкнулся сам, как только я вытянул ноги. Пахло новым пластиком и парфюмом, словно кабину натерли до блеска и сбрызнули по углам ароматизатором. А возможно, просто протерли иллюминаторы специальной жидкостью.

Я вспомнил свой детский вертолетик, похожий на этот, – как раскручивал убирающийся шнур, и лопасти начинали крутиться, оставалось только подкинуть его. Это механическая древность каким-то чудом сохранилась у деда. Потом у меня появился радиоуправляемый мобиль с фигуркой пилота внутри, на месте которого я представлял себя. Теперь я сам сидел в такой кабине, только в самом хвосте.

Впереди торчали локти супер-Вани, и немного хотелось выкинуть его из кресла, которое он занял сразу позади пилота, оставив мне хвостовую часть. Ничего… мне и тут неплохо. А вообще… Я огляделся, потрогал иллюминатор… Было здорово!

Нашим водителем оказался кореец Ли. Его бесстрастное, смуглое лицо излучало собранность и уверенность в небесной машине. Каждый полёт транслировался на видео. Ли сверился с картой и объяснил, что мы должны подняться на триста метров и продемонстрировать транспортному ведомству, зевающему неподалеку, безопасность и удобство. Готовилось соглашение на эксплуатацию, – так же, как после подобных отработок в Дубаи.

Мы кивнули, что вроде бы поняли, раз он так подробно нам все сказал, и Ли успокоился, пристально глянув каждому из нас в глаза. Наверное, он нас гипнотизировал, чтобы сидели спокойно и не мешали ему управлять. Или прощупывал, что от нас можно ожидать. «Ничего, – мысленно сказал я ему. – Можешь расслабиться, мы уже удивлены, что к нам так много внимания».

Воздушный способ передвижения для нашего города, если его закупит муниципалитет – это спасение. Можно устроиться на работу в соседнем округе – там, я слышал, набирают подростков на выставку на полдня. Или даже в самом Городе. Всего минут тридцать на такой машине – и ты там, а не пять часов.

Пока Ли вставлял наушник и проверял бортовой компьютер, мы уже слегка занервничали. Локти супер-Вани сменили положение раз десять. Я усмехнулся и постарался держать свои руки спокойно, от нас все равно ничего не зависит. Чтобы не волноваться, я начал рассматривать пришедших. Парочка журналистов пыталась пробраться за красную ленту, но их ловили и отгоняли, чтобы не мешали.

Наконец Ли завел лопасти, и мы начали потихоньку подниматься вверх. Как будто четыре огромных шмеля несли нас к облакам, раскачивая кабину. А потом мы начали скользить вдоль земли. Мы словно плыли, но при этом громко жужжа.

Описав большой круг над тауном, близлежащим лесом и городом строителей, коптер начал разворачиваться. Я не знаю, что произошло, но супер-Ваня начал озираться, вцепившись в подлокотники.

– Что там? – спросил Ли, не поворачиваясь, ощущая суету за спиной.

– Я… я… – Ваня наклонился вперед и уперся в спинку кресла, а потом начал заваливаться набок.

Не знаю, как – но его ремень был не пристегнут! Как только машину слегка дёрнуло, Ваня стукнулся головой об иллюминатор и издал глухой, сдавленный звук.

– Что с ним? – обеспокоенно спросил Ли, оглядываясь назад. – Он держится?

– Вроде, – с сомнением ответил я, пытаясь одной рукой притянуть за шиворот Ваню на место.

– Снижаемся, – буркнул Ли и завис над землей, будто в туннеле с лифтом, который устремился на первый этаж.

Мы сели в поле. На песчаном островке, вокруг которого стелилась трава по колено, а вдалеке чернели пики елей и сосен.

– Воды, – Ли протянул мне бутылку и полез за аптечкой.

Он что-то накапал на ватку, протер Ванины виски и сунул ему под нос. Ваня сморщился и открыл глаза, отклоняя голову.

– В чём дело? – строго спросил Ли. – Где ремень?

– Я не знаю, – плаксиво затянул Ваня, понимая, что ему достанется ото всех. И неожиданно выпалил. – Это он отсоединил!

Палец уже хорошо очнувшегося Вани тыкал в меня, а покрасневшее от натуги лицо приобрело выражение отчаянной борьбы.

Ли посмотрел за сиденьем, потрогал какую-то кнопку внизу и повернулся к нам.

– Он не мог, – бросил он Ване и жестом приказал нам забираться обратно. – Или останешься?

Ваня замотал головой и виновато потупился.

Проверив, что мы застегнуты, пилот заблокировал ремни ещё каким-то приспособлением и, молча, залез в кабину.

– Время закончилось, – сообщил он, включая лопасти, и мы начали подниматься, чтобы лететь на площадку.

Стоит ли говорить, что настроение моё было хуже некуда. Этот идиот Ваня испортил весь кайф, да еще пытался свалить на меня. Я изо всех сил старался отвлечься и поймать остатки исчезающего удовольствия. Мы еще летим, я еще в кресле, которое пахнет. Я здесь, мне хорошо… Какой же козёл этот Ваня…

Внизу нас встретили беспокойные лица градоначальников, спрашивали, что случилось – про вынужденную посадку они были в курсе. Ли сказал, что Ваню укачало и поэтому мы ненадолго приземлились. Ваня, как только ступил на землю, сразу вспомнил, что он супер, и, гордо подняв голову, прошел мимо суетившихся журналистов.