Читать книгу Другая жизнь - Татьяна Васильевна Гаврилова - Страница 6

Когда Лена не появилась к ночи воскресенья, Ирина Андреевна еще не волновалась. Она прибирала квартиру, пила чай и расслабленно сидела перед телевизором, дожидаясь возвращения дочери.

«Бывало такое, знаем. Придет, куда денется…» – думала она, продолжая заниматься своими делами.

Ближе к полуночи она позвонила Ларисе узнать не у нее ли дочь, но заспанная Ларка ответила, что Лена ушла домой в середине дня, и совершенно не проявила желания что-либо обсуждать дальше. Ирина Андреевна выждала еще немного и позвонила дочери на мобильный. Поскольку эта бунтарка частенько не поднимала трубку или просто сбрасывала звонки, это всегда было неприятно. Но узнать, где ребенок, было необходимо – где-то в середине груди и немного в горле нарастало странное волнение, которое никак не хотело подчиняться разуму, повторяющему, что беспокоиться не о чем вообще.

Мобильный Лены зазвонил в коридоре, и она быстро пошла туда, думая, что Лена просто вернулась и сейчас раздевается, а поэтому не берет трубку. Но телефон играл свою дурацкую попсу на полочке под зеркалом, закрытый платком, свалившимся с вешалки. Рядом лежали Ленины ключи от дома. Ирина Андреевна смотрела на все это и не могла поверить глазам. Осознание приходило очень медленно. Мысль, что она не может позвонить дочери сначала пульсировала в висках, а потом разлилась по всему телу непривычным испугом, сделав ее, волевую и всегда уверенную в себе, беспомощной и слабой. Она чувствовала себя словно в ловушке и задавала сама себе в десятый раз вопрос «это как же?», задавала совсем по-бабьи, растеряв весь свой лоск: «Это как же так?»

«Это как же так случилось?» – бормотала она.

Потом она бросилась к телефону и начала звонить мужу. Вообще-то он давно выговаривал ей за излишнюю жесткость в обращении с дочерью. Но сам он воспитанием не занимался, пропадая на работе, и об их с Леной конфликтах знал от случая к случаю.

– Алло… – его голос был усталый и от этого глухой – Алло, слушаю.

Она собралась с духом.

– Ты когда придешь домой? Скоро? Выходной сегодня.

– Да, почти выезжаю. А что случилось?

И тут ее прорвало. Она не стала ждать его приезда, а прямо в мобильник, плача и крича, поведала историю их с Леной конфликта, уход ее из дома, не забыв провыть про оставленные ключи и телефон. Она, обливаясь слезами, вопрошала, что делать, а он молчал и молчал, огорошенный, усталый и почти равнодушный.

– Не плачь, я сейчас приеду, не плачь. – только и сказал он, сразу повесив трубку.

Она рыдала и металась по квартире, а потом вспомнила про мобильный телефон. Взяв его с полочки, как самую дорогую драгоценность мира, она пролистывала телефонную книжку дочери и набирала все номера подряд, задавая собеседнику только один вопрос: «Лена у тебя?». Кто-то спал и отвечал лаконично-раздраженное «нет», кто-то не отвечал на звонок совсем, кто-то долго дурачился, выясняя, почему Ленке нужна Лена и что у нее с крышаком, были и такие, которые посылали. Но во всех случаях, когда отвечали, она понимала, что дочери там нет. Она прозвонила все номера к приезду мужа и готова была начать снова выть и метаться по квартире, когда повернулся ключ в замке и Игорь, не снимая обуви, влетел в комнату. Куда только делось его телефонное спокойствие?

– Рассказывай! – почти закричал он, а она уже знала, на чьей строне он будет. Хотя в настоящей ситуации это было неважно, важно было найти Лену.

Она, плача, рассказывала и про поведение дочери, и про скандал в коридоре, и про то, как обнаружила ее ключи и телефон, и как обзванивала ее друзей. Около двух часов ночи они с мужем стали звонить в милицию. Она, зареванная и не имеющая возможности связно говорить и думать, и он, подавленный и неуверенный, пытались узнать, что им делать в такой ситуации, куда обращаться, как заявить об исчезновении ребенка.

После вопросов: «А не у подружки ли она? А не пошла ли она к мальчику ночевать?» и раздражения на возражение родителей: «Да вы можете этого и не знать!» и опять вопросов: «А не употребляет ли она алкоголь? Наркотики?…» … и далее по списку. « А уходила ли она раньше из дома? А как часто у вас конфликты?», они наконец-то дождались советов. Им посоветовали еще раз обзвонить всех лениных друзей и знакомых ее возраста. Знакомых и друзей семьи, близких и далеких родственников, о существовании которых знала девочка.

– Лучше дождаться утра, – сказал спокойный дежурный, – Не будить людей. А сейчас вы можете позвонить в общую справочную больниц и морги. Да и ложитесь отдыхать. К нам советую придти денька через два, если она не найдется, все-таки возраст переходный.

И он, пожелав счастливого разрешения ситуации, повесил трубку, оставив их наедине со своей бедой.

×××××

Пробуждение было ужасным. Ирина Андреевна помнила только страх и надежду той ночи. Морги, описание одежды, «нет», «да», описание особых примет, длинные гудки телефона и опять страх, и опять надежда. Они с Игорем все-таки немного поспали, хотя вряд ли это можно было назвать сном. Но три часа усталой дремоты дали возможность немного отдохнуть, и с утра они начали опять обзванивать лениных приятелей.

Особая надежда была на тех, кому ночью Ирина Андреевна дозвониться не смогла. Вторым эшелоном стояли родственники, которых, надо сказать, у них было очень немного. Когда и с этим делом было покончено, они снова вернулись к обзвонке больниц и моргов.

Игорь на работу не пошел, а метался, как и она, из угла в угол, звонил, носил кофе, валидол и чай для них обоих. Она плакала, обзванивала больницы, проводя на дозвонке слишком много времени и каждый раз погружаясь в смешанное чувство желания и страха одновременно. Желанием было найти дочь, пусть даже в больнице, страх – в каком состоянии. И пока она ждала ответа на другом конце провода, ее воображение рисовало картины одну страшнее другой.

У Игоря задача была тяжелее, а эмоции проще – каждый раз, звоня в морг, он истово надеялся, что его дочь или похожий на нее ребенок не лежит в стенах этого заведения. Среди дня он поехал в морг, куда под утро привезли левочку лет двенадцати, сбитую машиной. По описанию она походила на Лену, хоть и была одета совсем не так, как она. Надо было проверить. Вернулся вымотанный, бледный и молчаливый. Единственное, что сказал Ирине: «не Лена» и рухнул в кресло.

К вечеру они пошли писать заявление. И дальше был ад ожидания.