Читать книгу Ciao, Plumatella! Дневник эмигрантки, или Жизнь в другом измерении - Татьяна Васильевна Михаевич - Страница 4

В Академии Наук, где я работала научным сотрудником, готовила переаттестацию на старшего научного сотудника и вела свою научную тему, времена были «на выживание», начиная с 1986 года. После разгрома советской системы научные сотрудники пытались, чтобы выжить, подрабатывать, руководство закрывало на это глаза. Ездили в Польшу на рынок продавать белорусские товары. Мы шутили. Но времена были подобны войне.

В 1996 году коллеги пригласили меня в водную экспедицию по реке Свислочь под эгидой получения гранта по исследованию накопления тяжелых металлов в водных беспозвоночных, млекопитающих и рыбах.

Река Свислочь пересекает столицу, город Минск, впадает в Березину, которая, в свою очередь, впадает в Днепр и затем в Черное море. Для мониторинга тяжелых металлов никель-хром-свинец-цинк-медь-олово-титан были выбраны 3 полигона от Станции очистки сточных вод города Минска до 90 км после Станции очистки.

Свислочь является достаточно эвтрофицированной рекой, в которую сбрасывались сточные воды. Контролем были воды и донные осадки, забранные из Березины на территории Березинского Биосферного Заповедника.

Группа была сформирована из ихтиолога, маммолога (специалиста по млекопитающим, в частности, бобрам), гидролога из Института Водных Ресурсов Беларуси (ЦНИИКИВР) и меня, специалиста по мшанкам. Мы выехали от Станции очистки сточных вод на 3-х байдарках, с оборудованием для взятия проб, палатками и продуктами на неделю. Экспедиция была неформальной, финансирование еще не было получено и исследователи взяли с собой детей. Сыну ихтиолога было 15 лет, моему сыну и дочери маммолога Вадима по 10.

Наша компания походила на героев книги Джерома К. Джерома «Трое в одной лодке, не считая собаки». Была и собака. Это был великолепный экземпляр таксы. Она громко лаяла и, похоже, считала себя Капитаном, а Вадима своим помощником. Вадим был на веслах, Наташа, его дочь, усаживалась сзади байдарки, а такса стояла впереди и, казалось, указывала путь.

Целью работы было взятие проб планктона, водных животных, рыб, бобров и мшанок. Найти мшанок в зеленой эвтрофицированной воде реки Свислочь не составляло труда – многие затонувшие части деревьев были покрыты колониями. Река извивалась зигзагом. После Минска территория была малонаселенной и наши байдарки часто вспугивали стаи птиц, что завершалось мощным лаянием таксы. К вечеру мы находили сухое место на высоком берегу, ставили палатки, готовили ужин, кто-то ловил рыбу, дети играли вместе с таксой, прыгая на стог сухого сена. Утром мы продолжали нашу одиссею. Так мы прошли вниз по реке около 200 км, вплоть до впадения Свислочи в Березину. Затем передали собранные образцы в ЦНИИКИВР на определение тяжелых металлов.

Обросты мшанок и другой материал в разных точках полигона собраны, сделаны анализы по содержанию тяжелых металлов. Тот факт, что мшанки являлись мощным накопителем тяжелых металлов не был новостью в литературе, но, исходя из нашей работы, выявлялась тенденция к сокращению накопления вредных веществ с удалением от источника загрязнения – Минской очистной станции. Весной 1997 года пришло небольшое финансирование гранта на 2 года и мы начали готовить экономическое обоснование. Финансирование не было значительным, но помогало повысить наши зарплаты в 100 долларов.

Это была моя последняя научная экспедиция в Беларуси.

Между тем мы с Вальтером продолжали переписку. Почти ежедневно перед работой я заходила на почтовое отделение и забирала факс от него. Мы договорились встретиться в Праге в апреле 1997 года. В Институте был взят недельный отпуск, вечером я села на поезд и утром была в Праге. Вальтер встречал меня на вокзале. Погода была еще прохладной и мы, хорошо укутанные, целыми днями бродили по городу, снимали видеофильм и наслаждались экспромтными концертами пражских музыкантов на Карловом мосту.

В Италии у нас спрашивали, как мы познакомились. В 1997 году было трудно понять, что мы предвосхитили интернет, поэтому была придумана наша версия, которая немного расходилась с реальной. Мы рассказывали, что познакомились в Польше во время одной из моих командировок. Действительно, в 1996 году группа ученых из нашего института выезжала для участия в международной конференции, организованной Институтом Экологии в Варшаве на станции в Миколайках в районе Мазурского Поозерья. Таким образом, местом нашего знакомства была выбрана Польша. В эту командировку я взяла с собой сына. Анализ запада в польской версии 10-летним ребенком был сногсшибательным. Он тут же решил, что в Польше жить лучше. Оказалось, что за недавно разобранной Стеной между Западом и Востоком была абсолютно другая жизнь. Не зря Мать Тереза назвала лучшими профессионалами детей.

Теперь, спустя 20 лет, когда знакомства по интернету давно уже не редкость, мы можем признаться, что на самом деле познакомились через газету «Seconda mano» («Вторые руки» по-русски) – я дала объявление и однажды 8 июня 1996 года получила письмо из Италии. Это была авантюра для двух сторон, как для меня, так и для Вальтера. Наше знакомство было полно странных совпадений, как будто сам Господь Бог давал нам в руки эту возможность – совместно строить жизнь. А трудности с родственниками были у нас еще до знакомства.

Когда мы узнали, что в Прагу приезжает Папа Римский Кароль Войтыла, то пошутили, что он специально делает визит в связи с нашим приездом. Было удивительно, что охрана у Папы Римского была совсем небольшой, мы видели его очень близко, когда он проезжал в своем прозрачном автомобиле и засняли это на видеофильм. Приезд Папы Римского в Прагу во время нашего там пребывания стал символичным благословением, и когда Вальтер сделал мне предложение, я согласилась. Мы обсудили вопрос о моем сыне. Вальтер не был против усыновить его. Расстались мы очень тепло. Вальтер увез в Италию мое обручальное кольцо.

Вернувшись в Минск, я начала готовить документы, мои и сына, к отъезду, который был назначен на август 1997 года. 6-ти месячный период подготовки документов был одним из самых счастливых в моей жизни, – период ожидания и больших надежд на мое профессиональное будущее.

Настало время рассказать все сыну. Часто уезжая в командировки, я всегда брала его с собой, но последние 2 поездки были инкогнито. Безусловно, он заметил, что каждое утро мне кто-то звонил и мы подолгу говорили по-французски. Я объяснила сыну, что познакомилась с надежным человеком, что мы решили переехать в Милан, где он будет учиться в школе, поэтому нужно начинать учить итальянский язык. Сын воспринял наш разговор серьезно, но язык учить не стал. Теперь каждое утро он первым рвался к телефону, перекидывался английскими словами с Вальтером и потом передавал мне трубку.

Я начала готовить документы – переводы дипломов о начальном образовании сына и моих о среднем, высшем и кандидатский диплом, легализация переводов в Посольстве, в МИДе, в Министерстве Юстиции, очереди, назначения встреч, переводы и заверения моих научных статей, справки о прививках для поступления сына в школу. Документов было много. Родителям я ничего не говорила. Но, думаю, отец почувствовал, что я собираюсь уезжать. С матерью за последние 7 лет у меня сложились плохие отношения.

В Институте наука распадалась, финансирование было минимальным. Специалисты уходили. Кто-то создавал частное предпиятие и, как потом оказалось, без особого успеха. Многие уехали в США – биофизики, математики, химики… Я передала полученную тематику по тяжелым металлам коллегам, сохранив все свои материалы и данные, надеясь заниматься наукой и в Италии.