Читать книгу Четыре Воина - Татьяна Василевская - Страница 7

Ночью разразилась сильная гроза. Ветер гнул деревья к земле, вырывал молодые и некрепкие с корнем. Непогода была страшная. Всю ночь сверкали молнии, раскаты грома сотрясали, казалось, даже и земную твердь. Дождь лил такой, что к утру по улицам бежали бурные ручьи, доходившие до колена взрослому мужчине.

Когда обитатели Нексихонского монастыря вошли утром в Главный молельный зал, глазам их предстала ужасная картина. Очевидно, прислужник, убиравший в общих залах и столовой, забыл закрыть окна Главного зала. На выложенном мозаикой полу плескалась вода. Но это было не самое страшное. Через окно ветром занесло обломок дерева, который ударил по монастырской Святыне – огромной чаше каплевидной формы, изготовленной из особого вида глины почти шесть веков назад. Осколки чаши лежали в плещущейся воде. Наставник, хоть и не был сторонником строгих наказаний, приказал всыпать дураку служителю десяток плетей и отправить его впредь убирать на скотном дворе. Там хоть никакого особого вреда от него не будет. На полу, рядом с колонной, на которой была установлена чаша, поблескивал предмет, похожий формой и размером на кирпич, только сделанный из металла. Откуда эта штука взялась было непонятно. Наставник, чрезвычайно расстроенный случившимся прошелся по хлюпающей под ногами воде и поднял странный предмет. Все стороны диковинной железяки были гладко отполированы. Наставник заметил с одной стороны едва заметную полосочку и проведя по ней ногтем отделил тонкую пластинку металла, оказавшуюся крышкой диковинного ларца. Внутри находился большой темный камень с такими же гладко отшлифованными гранями, как и у странного ларца, в котором он хранился. Грани были прямоугольной формы, одна из сторон камня, единственная не отшлифованная до блеска, имела квадратное сечение. Противоположная ей сторона походила на островерхую четырехскатную крышу дома. Наставнику показалось, что в непроглядной черноте удивительного камня мерцают красно-багряные отсветы, как будто горящие языки пламени. Наставник убрал находку обратно в ларец и поставил крышку на место.

В этот момент из столпившихся у входа в зал испуганных обитателей монастыря вперед протиснулся старый монах, в последнее время слегка тронувшийся умом. Вытянув вперед костлявую руку он прокаркал надтреснутым старческим голосом:

– Теперь будет несчастье! Я вам говорю – теперь быть беде!

Наставник раздраженно махнул стоявшим позади безумца монахам:

– Уведите его к себе!

Двое дюжих монахов подхватили сумасшедшего старика под руки и довольно почтительно повели прочь. Старик не сопротивлялся и больше ничего не говорил. Взор почти ослепших глаз вновь стал отсутствующим и пустым.

После того как были ликвидированы последствия неприятного происшествия, в осиротевшем Главном зале провели молитву. По окончании которой, Наставник строго приказал всем не болтать о случившемся. Странный ларец он унес к себе. Было ясно, что он находился внутри чаши. Но что это за предметы, спрятанные в Святыне и каково их предназначение, было непонятно. Ни о чем подобном ни один из самых старых обитателей монастыря, включая Наставника, никогда не слышали.

С того дня, как провинившегося служителя отправили убирать за скотиной, его обязанности были поручены монаху по имени Брозя. Он был толст, достаточно ленив и любил, когда выпадала такая возможность, пропустить стаканчик вина в одной из городских таверн. Наставник неоднократно грозился его наказать. Какое-то время Брозя вел себя примерно, но потом, когда очередная взбучка забывалась, он вновь принимался за старое.

В один из базарных дней Брозю отправили в город за овощами. Пристроив тележку груженую покупками сделанными на базаре возле небольшой таверны, Брозя сунул мохноногому муртису, впряженному в тележку, пару морковок и отправился «промочить горло». Он твердо сказал себе, что быстро выпьет один стакан самого слабого из имеющихся вин, и тут же поедет прямиком в монастырь. Вино было таким вкусным и так хорошо пошло, что Брозя выпил и второй, и третий стакан. В голове у него слегка зашумело. И Брозя, чувствуя приятную расслабленность, испытал желание, для получения совсем уж полного удовольствия от прекрасного дня, дружески поболтать с другими посетителями. Выслушав пару историй торговцев шерстью и долгий и не показавшийся Брозе интересным рассказ одного из местных торговцев, Брозя решил, что у него-то тоже есть история. И она, как раз очень даже интересная и даже таинственная. Заказав «под рассказ» еще один стакан, самый последний, Брозя развалившись на скамье, с важным видом поведал об удивительной находке сделанной после грозы в Главном молельном зале монастыря. Большая часть присутствующих его не слушала. Монастырская жизнь не была самой интересной темой. Закончив рассказ, обиженный монах, не получивший должного признания, поднялся и раскачиваясь из стороны в сторону, направился к заждавшемуся муртису, успевшему, как оказалось, сожрать за время его отсутствия половину моркови. Брозя хотел поколотить наглое животное, но был слишком пьян и едва не свалившись в сточную канаву, кое-как влез в тележку и стегнул пожирателя моркови. Прожорливое, но умное животное послушно потрусило в нужном направлении. Позади него из тележки раздавался богатырский храп.

Брозю примерно, на этот раз, наказали и запретили покидать монастырские стены в ближайшее время.

А спустя десять дней в монастыре случилась, как и предрекал выживший из ума старый монах, самая настоящая беда.

Утром Наставник не вышел из своей комнаты. И когда подошло время молитвы, и он так и не появился было решено пойти посмотреть, что же случилось. Войдя в комнату, монахи в ужасе застыли. Наставник лежал в луже крови возле своей кровати с перерезанным горлом. Ни разу ни в одном из монастырей, не считая времен далеких войн, не происходило убийств священнослужителей. Кто и по какой причине мог пойти на такое страшное злодейство было совершенно непонятно.

Вечером один из молодых монахов, которому не давала покоя мысль, пришедшая в голову после произошедшего, взяв с собой еще одного, близкого ему товарища, отправился в комнату Наставника. Все следы случившегося уже были тщательно убраны, но двое монахов все равно чувствовали себя крайне неуютно. Непрерывно шепча молитвы, товарищи осмотрели каждый уголок комнаты. Странного ларца из Главного зала нигде не было. Когда искать больше было просто негде, молодые люди покинули помещение.

– Думаю, нужно записать все подробно и поехать в Белоотинский монастырь, – сказал один из проводивших осмотр комнаты. – Похоже, старик Норох был прав. Несчастье произошло и что-то очень нехорошее во всем этом…

– Да… – коротко ответил его приятель, не любивший много говорить.

На следующий день один из монахов, тот что предложил написать письмо, отправился в столицу, с посланием к Высшему Наставнику имиритинцев, в Белоотинский монастырь.