Читать книгу Четыре Воина - Татьяна Василевская - Страница 8

Наставник внимательно разглядывал человека в одиночестве сидевшего за длинным столом в трапезной и с завидным аппетитом уплетавшего немудреный монастырский обед. Гость был широк в плечах, крепкого сложения. Темные, коротко остриженные волосы топорщились в стороны как иглы у ежа. На загорелом лице возле губ и переносицы пролегли складки, как бывает у людей, на долю которых выпало немало испытаний. На лбу были два заметных шрама. Даже если бы Наставник не знал наверняка, он бы все равно догадался, что обладатель отменного аппетита и крепких зубов (судя по хрусту костей, разгрызаемых ими) опытный воин.

– Господин Неро, – обратился Наставник к гостю. Коротко стриженная голова повернулась в его сторону.

– Га, Насаник, – не вполне членораздельно, так как рот у него был набит едой, проговорил гость.

– Простите, что помешал Вам, господин Неро. Рад, что обед пришелся Вам по вкусу…

– Уу…

Наставник спрятал улыбку.

– Я хотел попросить Вас, господин Неро, зайти ко мне после того, как Вы пообедаете, – мягко сказал Наставник.

– Оошо! – кивнул головой гость, продолжая энергично работать челюстями.

– Не спешите, – сказал Наставник, на этот раз все же не удержавшись от улыбки. – Если Вам понравилась наша скромная пища, прошу Вас, не стесняйтесь, наш стряпчий с огромной радостью положит Вам добавку. Это очень отрадно, что гость доволен угощением…

– Оошо! – повторил гость кивнув в знак согласия и продолжил трапезу. Продолжая улыбаться, Наставник направился к себе. Но улыбка его быстро исчезла. Поводов для радости особенно не было. Гость с таким аппетитом поедающий монастырскую еду, привез послание от Высшего Наставника из Белоотинского монастыря, располагавшегося в столице. И известия в нем были печальные.

– Наставник, Вы меня искали? – в комнату вошел Клей и почтительно склонился перед Учителем.

– Присядь, – указывая на стул, сказал старик. Сейчас он выглядел действительно очень старым и очень уставшим. Клей с удивлением и беспокойством смотрел на того, кто был ему ближе отца. Изборожденное морщинами лицо было печальным. В глазах застыла тревога.

– Что-то случилось? – обеспокоенно спросил юноша. Старик некоторое время молчал. Тяжело вздохнув, он произнес:

– Случилось, мой мальчик. Ты прав. Похоже, настало время исполнить возложенную на нас миссию Хранителей.

Голубые глаза доверчиво и открыто смотрели на своего учителя. Наставник протянул Клею письмо, привезенное гостем.

– Прочти.

Юноша с волнением взял лист бумаги из рук старика.

«Дорогой брат Менкаф, с прискорбием сообщаю, что один из наших братьев, Атифа, был злодейски убит, седьмого дня настоящего периода. Ночью кто-то пробрался в его комнату и лишил его жизни, не остановившись даже перед святостью места, где было совершено это страшное злодеяние.

Ко мне приезжал один из учеников Атифы. И он поведал мне весьма странную историю, которая, как он полагает (и я склонен с ним согласится), связана с этим страшным преступлением. Наставник Атифа, после несчастного случая в результате которого Нексихонский монастырь лишился своей Святыни, рядом с осколками Чаши Вечной Веры, обнаружил крайне необычные предметы. Странного вида ларец, внутри которого находился удивительный камень…»

Оторвав взгляд от письма Клей с изумленным видом уставился на Наставника.

– Одна из реликвий, Наставник! – прошептал он, чувствуя, как от волнения перехватывает дыхание. Старик кивнул.

– Да… Читай дальше. Все очень… неприятно, Клей. Очевидно, силам Тьмы все же стало известно о реликвиях…

«… Наставник Атифа забрал находки на хранение в свою комнату, а спустя некоторое время после этого он был убит. Монах посетивший меня, вдвоем со своим товарищем тщательно осмотрели комнату Атифы, так как у них появились подозрения по поводу случившегося. Их догадка оказалась верной – ларец исчез. Вместе с товарищем, посетивший меня монах, подробно изложили все произошедшее письменно и эта бумага находится у меня. И ознакомившись с изложенными в ней подробностями я окончательно убедился в верности их подозрения. Произошедшее событие крайне прискорбно и довольно непонятно…

Но есть еще одна новость. И она, как ни удивительно в столь печальной ситуации, еще более неприятна, так как масштабы этого бедствия, коснутся всех представителей имиритинской веры и могут иметь поистине катастрофические последствия.

Двенадцатого дня настоящего периода Автократом был провозглашен указ о том, что отныне представителям фриманс дано право контролировать имиритинские монастыри. Новость эта ужасная, дорогой брат. Возможно, грешно и думать, и писать подобное, но этот странный народ, взявший такую власть в стране и сумевший так приблизится к Автократу и даже диктовать ему свою волю, сплошь состоит из негодяев и корыстолюбцев. Их цели всегда недостойны и несут вред остальному населению страны. К сожалению, как я уже сказал, они полностью подчинили своей воле Автократа и, похоже, совсем скоро имиритинские монахи будут вынуждены и вовсе покинуть места, где они верно служили Всесоздателю на протяжении долгих столетий. Уверен, получив власть и право распоряжаться по своему усмотрению, фримансы рассчитывают изгнать представителей веры из их обиталищ. Так как они давно уже настраивали правителя против имиритинцев. В любом случае, если они начнут хозяйничать в монастырях, никто из служителей Всесоздателя не пожелает находиться рядом с этими недостойными захватчиками и безбожниками и подчиняться их воле. Мое сердце обливается кровью при мысли, что эти нечестивцы, не имеющие собственной веры, будут иметь право находиться в священных местах и распоряжаться там как хозяева. Мы дожили до страшных времен, дорогой брат…

Я пытался добиться аудиенции у Автократа, чтобы попробовать объяснить, какую чудовищную ошибку он совершает, но мне было отказано во встрече, под предлогом крайней занятости правителя.

Не знаю, брат мой, как скоро доберутся до вашего монастыря. Возможно, вам удастся избежать, хотя бы, на какое-то время, печальной участи, в связи с удаленностью Имиритинского монастыря и непростыми условиями жизни посреди пустыни. Возможно, сложности вашей жизни явятся вашей защитой от нечестивцев. Но, может быть, и такое, что фримансы поставили себе целью установить свою безраздельную власть повсеместно, и решат захватить и те монастыри, которые расположены в таких местах как Имиритинский. Все это крайне печально…

Я отправляю тебе это послание с человеком достойным полного твоего доверия. Он много лет служил в отряде, оберегающем границы наших земель и доказал свою честность и преданность долгу. Он ушел со службы тоже по причине связанной с фриманссами. Как видишь, они словно опасная зараза, распространяющаяся во всех направлениях.

Мой посланник некогда, рискуя жизнью, спас семью моего довереннейшего слуги, так что, как видишь, это человек достойный и очень отважный, хоть и немного грубоватый. Но при его роде службы этот незначительный грех простителен и прочие его достоинства, полностью его компенсируют.

«Дорогой брат, прошу, ни в коем случае не доверяй фриманссам. У них везде свой интерес. И их интерес, как правило, обычно представляет, исключительно вред для всех остальных. Поверь мне, я не раз сталкивался с ними и всегда это были крайне неприятные ситуации…

Береги себя. Нам следует неустанно и усердно молиться. И не будем терять надежду на то, что Всесоздатель не оставит нас, своих детей, в своей милости…»

На щеках Клея пылали алые пятна. Тело охватила неприятная, непривычная дрожь. Впервые в жизни юноша испытывал незнакомое доселе чувство, далекое от его обычного состояния счастья и радости, и всепоглощающей любви. Казалось, сердце стиснуло холодной твердой рукой, и в то же время в груди его полыхал обжигающий до боли огонь. Если бы Клей озвучил испытываемые им непривычные и непонятные чувства, Наставник объяснил бы, что все, что переживает, в данный момент, юноша можно выразить одним словом – гнев. Юный монах впервые испытал самый настоящий гнев.

Тяжело вздохнув, Клей отодвинул от себя письмо. Казалось, пылающий внутри него костер забирает воздух из легких и ему трудно дышать.

– Этого не может быть! – произнес он севшим голосом и с надеждой посмотрел на Учителя. Наставник печально улыбнулся.

– К сожалению, мальчик мой, все именно так…

В этот момент на пороге комнаты возникла коренастая фигура гостя.

– Господин Неро, прошу Вас, – радушно пригласил гостя Наставник.

Бывший воин неспешно прошел в помещение и уселся на один из стульев. Вид у него после славного обеда был вполне довольный. Развалившись на стуле, он кивнул Клею в знак приветствия.

– Господин Неро – наш гость, который привез письмо. – кивнув на листок бумаги, лежавший на столе, сообщил Наставник. Хотя и без объяснений было понятно, что это именно посланник Высшего Наставника. Гости В Имиритинском монастыре, вообще, появлялись крайне редко.

– О, я так рад познакомиться с таким замечательным человеком как Вы! – с чувством сказал Клей, подскакивая к гостю и восторженно тряся его руку.

– Угу, – отвечая на пылкое рукопожатие, неопределенно хмыкнул замечательный человек.

На некоторое время в комнате воцарилась тишина. Судя по напряженному лицу Наставника он раздумывал над принятием непростого решения. Наконец он произнес:

– Господин Неро, обстоятельства сложились так, что я вынужден посвятить вас в гм… очень деликатные подробности… Потому что нам просто необходима Ваша помощь.

Гость неопределенно повел плечами.

– Я Вас слушаю, Ваше святейшество.

Наставник внимательно всматривался в суровое, мужественное и, сохранявшее, абсолютно безразличное выражение, лицо собеседника.

– Мне известно, что Вы человек чести и достойны доверия…

Гость все также неопределенно повел плечами.

– Я умею хранить секреты и не нарушаю данного слова, если вы об этом, – без какого-либо намека на похвальбу сказал он все так же равнодушно.

Наставник кивнул.

– Не сомневаюсь… Итак, господин Неро, я посвящу вас во все подробности, если Вы дадите свое согласие оказать нам свою помощь. Разумеется, Ваши услуги будут оплачены…

Могучие плечи в очередной раз совершили привычное, и очевидно, излюбленное движение.

– Я согласен.

– Прекрасно! – Наставник обошел стол и сел напротив гостя и Клея. – Дело, как я уже сказал, крайне деликатного, характера. Существует некая тайна…

Наставник вздохнул. Каждое сказанное слово давалось ему с видимым трудом. Обстоятельства обстоятельствами, но он был связан клятвой принесенной Всесоздателю. Но никакого другого выбора, кроме как нарушить клятву, не оставалось…