Читать книгу Королева ариданов. Книга третья - Татьяна Юрьевна Ганнибал - Страница 8

Дорога обогнула высокий скалистый утёс, и… дети ахнули от изумления. Перед ними открылся огромнейший простор на много-много дней пути. Поля, по которым они ехали постепенно уходили направо, упираясь в огромный каменный город-крепость. Прямо же, насколько хватало глаза, колыхался безбрежный лес. (О, те несколько хилых деревьев под которыми ютился Ваош-Куп, едва ли в сравнении с ним можно было бы назвать даже подлеском!). В лесу, открывшемуся взгляду, деревья были в три-четыре раза выше обычных. Их огромные серо-сине-зеленые вершины, казалось, поддерживали небо, и было не понятно, ветер ли шевелит ветви деревьев, или это они, медленно покачиваясь из стороны в сторону, гонят низкие редкие облака прочь.

Было видно, как дорога, дойдя до леса, разветвляется. Одна уходила направо и шла параллельно лесу до самого города, другая сворачивала на лево и терялась среди холмов. По средине, на самой развилке, высилось странное сооружение вроде деревянной башни, без видимых окон и дверей, окружённое трёхметровым частоколом, остро отточенным и плотно подогнанным.

– Что это?

– Третий кордон. Единственное место до города, где путники, захваченные врасплох непогодой или сумерками, могут переночевать, почти не опасаясь за свою жизнь.

– А частокол зачем?

– От лесных людей. Кроме того, на заставе около десятка вооружённых королевских стражников, которые и должны обеспечивать безопасность… хотя, судя по тому, что Лесные люди уже разграбили и спалили все остальные заставы, делают они это не слишком успешно. Вот что дети, времени мы с вами потеряли очень много, поэтому как доедем до третей заставы, так поторопитесь и больше до города нигде не останавливайтесь!

– А если до сумерек до города дойти не успеем?

– Ищите укрытие. Крестьяне на такие случаи иногда выставляют соломенные укрытия, так что не зевайте!

– А пока, ещё осталось немного времени, расскажите свою сказку до конца…

Оказалось, что третья застава была близка к городу, да и теперь уже Рика и Робин не были одиноки на дороге. Туда-сюда сновали фургоны, крестьяне везли на небольших тележках урожай, уставшие путники волочили ноги согнувшись под тяжёлыми тюками и корзинами, да ещё пара вооружённых всадников, пронеслась мимо.

Дети пристроились идти рядом с мальчиком лет шестнадцати, катившим за собой тележку с несколькими мешками сапог.

– Привет! – решился заговорить с ним Робин через некоторое время.

Мальчик кивнул, даже не взглянув в его сторону.

– Вы тоже идёте в город? – как можно дружелюбней продолжил Робин надеясь разговорить спутника.

–Да.

– Я смотрю вы везёте в город обувь, вы сапожник?

–Да.

– Наверно неплохо заработаете на ярмарке.

Мальчик настороженно покосился на Робина, кажется вопрос о деньгах показался ему подозрительным.

– Вы шьете не так как… в другом месте. У всех сапог такие длинные голенища, и совсем нет сандалий…

Сапожник, не ответив, испуганно покосился вокруг, словно ища защиты, и заметив, что вокруг достаточно людей, успокоился и продолжил путь.

– Это ведь из-за шорков высокие голенища? – догадалась Рика.

Мальчик посмотрел на неё, потом на Робина, а потом снова на Рику. Изумлённо похлопал глазами и кивнул.

– Какой он неразговорчивый, – прошептала Рика. – Всё «да» или «угу». Давай спросим, можно ли нам поставить свои корзинки на его тележку? Он веса и не заметит, а мы немного передохнём.

– Да у него и так вся спина под рубашкой взмокла, а ещё ты со своими корзинками!

– А может у него есть чего из еды? Я уже такая голодная, что не откажусь ни от чего.

– Мы же не попрошайки! Вот донесём тра́вы до лекаря, наверно он предложит нам и ночлег, и ужин.

– Ужин! Какое хорошее, аппетитное слово. Так и вижу на тарелке кусочек румяной, обжаренной на вертеле курочки, тушёные овощи со сметаной, хлеб, фрукты… чего-нибудь забывшись Рика начала говорить громче, и мальчик-сапожник тоскливо сглотнул слюну.

– Замолчи! – прошипел Робин. – Что ты всё про еду, да про еду? Тебе же сказали, не привлекай внимания. Ссутулься. Шаркай ножками…

– Шаркая ножками мы и за неделю до города не дойдём, а от корзины меня уже не только ссутулило, но и скривобочило, и загорбатило.

– Давай я немного понесу обе корзины, а ты передохнёшь.

– Вот ещё!

– Ну переложи половину трав ко мне, и тебе станет полегче.

– Я не неженка.

Некоторое время шли молча, как вдруг Робин, оживившись, принялся что-то искать по карманам.

– Нашёл! – радостно извлёк он небольшой засохший кусочек хлеба. – И как только я мог позабыть о нём?

Он отломил половину и с улыбкой протянул сестре.

– На, поточи зубки, злючка!

Мальчик-сапожник из-под ресниц искоса проследил за куском, облизал губы и отвернулся.

Заметив это Робин вздохнул, легонько толкнул его в плечо, протянул свою половинку.

– Могу я тебя угостить?

– У меня нет денег.

– Угостить, это значит без денег. Просто так.

Глаза мальчика расширились. Словно ожидая подвоха, он внимательно вгляделся в Робина, в протянутый кусочек хлеба, потом быстро схватив его, затолкал за щёку и отвернулся.

Робин незаметно вздохнул. Нет, он не ждал пышных слов благодарности, или слёз радости, но уж что – ни будь в ответ промычать можно было?

Неожиданно кто-то закричал, и мгновенно поднялась невероятная суматоха. Побросав тележки и вещи, люди с криками ужаса бросились бежать в поле.

Рика и Робин замерли, не понимая, что происходит. От леса на людей неслась группа всадников, которая вдруг рассредоточившись «серпом», стала захватывать бегущих в полукольцо.

– Бросайте корзины! Бегите! – крикнул сапожник, толкая Робина и Рику в сторону от дороги.

Дети побежали, постепенно наполняясь ужасом. Всеобщий страх проник в них и быстро захватил целиком. Уже не видя ничего перед собой, они неслись, не разбирая дороги, крича вместе со всеми.

Короткий рывок вверх: это Робина на скаку подхватил всадник, бросил перед собой поперёк седла и повернул коня к лесу.

Болезненная тряска, мелькание конских ног и сильный тычок под рёбра хлыстом, голова мальчика закружилась, и он потерял сознание…

Очнулся он от ощущения, что летит куда-то вниз. Больно ударившись о землю, открыл глаза и тотчас огромные волосатые руки ухватили его, как мешок, и забросили в фургон. Следом летели ещё люди, и возчик сноровисто распихивал всех по углам, набивая фургон так, что было уже не пошевелиться.

Кругом стонали от ужаса и боли. Опасаясь, что на него сейчас свалится кто-нибудь тяжёлый, Робин ужом вывернулся из-под тел, и начал активно протискиваться в конец фургона, надеясь найти там более спокойное место.

Кто-то пискнул под его неаккуратно поставленным коленом, и Робин сразу узнал голос.

– Рика?!

Ухватил за щуплые плечики, с трудом вытащил сестру из-под шевелящихся тел, и помог протиснуться в конец фургона.

Там детям удалось бочком присесть на узкую приступочку, и тотчас фургон дёрнулся, роняя всех стоящих на пол. Поднялся громкий вой и новая возня.

– Молчать! – злобно гаркнул возчик, взмахивая огромным кнутом. – Всем сесть на пол и заткнуться!

Фургон начало подбрасывать на ухабистой дороге, и люди дружно ахали, не имея возможности избежать болезненной тряски.

– Зачем нас поймали, у нас же нет денег? – Спросила Рика притиснутую к ней девушку.

– Нет денег, продадут. Есть деньги – отнимут, и всё равно продадут.

– Как это продадут? Кому?

– Тем, кому нужны работники. – хмуро пояснил кто-то из темноты. – Там из тебя выжмут все соки и выбросят, а потом купят себе нового работника.

Кто-то из малышей начал горько плакать, но взрослые быстро объяснили ему, что лучше этого не делать. Лесные люди не знают жалости, так что лучше их не злить.

Робин приложил ухо к брезентовой стене фургона: позади отчётливо слышались топот десятка коней, а значит надежды на побег не было.

– Я звала Сежи, ― всхлипывая пробормотала Рика, ― И звала Орона, но кажется в этом мире они нас не слышат.

Робин обнял сестру, пытаясь хоть немного взбодрить её, хотя у него самого сердце было переполнено отчаяньем и тоской.

Прошло совсем немного времени, когда что-то произошло на дороге. Кони перешли сначала на рысь, потом на шаг, а вскоре и вовсе остановились. Слышно было как по рядам Лесных людей прошла волна беспокойства и замешательства, послышались невнятные команды, суета среди конников. От начала фургона люди шёпотом передали весть: на дорогу опустился такой густой туман, что лошади не видя пути, бояться идти дальше. Кто-то из пленных привстал, пытаясь разглядеть происходящее и тут же был сбит с ног кнутом возчика.

– Сидеть! Молчать! Не двигаться!

Робин припомнил о своём топорике заткнутым за пояс под курткой. Теперь он мог пригодиться как ничто другое! Острое лезвие легло на нити брезента, короткий сухой треск и, в образовавшуюся небольшую щель Робин смог увидеть происходящее позади фургона.

Туман действительно был так силён, что Робин с трудом различал контур лошадиной морды, стоявшей совсем рядом, а силуэт всадника скорее угадывался, чем был виден.

Робин опять приложил лезвие топора к ткани, по чуть-чуть, чтобы не было слышно треска, надрезая её.

Заметившие это пленники притихли, знаками показывая мальчику что поддерживают его, и очень волнуются за исход дела. Сделав высокий вертикальный надрез, Робин переложил лезвие разрезая ткань под другим углом. Осторожно отогнул ткань, высунулся по пояс и замер. Как отнесётся лошадь к тому, что неожиданно перед ней возникнет человек? Если она испугается и неожиданно отпрянет, всадник может догадаться о произошедшем.

Грустно посмотрев на мальчика лошадь медленно отступила назад на два шага, становясь ещё более неразличимой. Робин перегнулся через борт фургона, бесшумно сполз на землю и подал руку сестре. Девочка так же бесшумно повторила его манёвр, подёргала за рукав следующего пленника призывая к побегу.

«Надеюсь, они смогут проделать это достаточно тихо, не подняв тревоги?» – подумал мальчик. Надежда на освобождение была так сладка, что он до оцепенения боялся её срыва.

Звериные навыки, полученные в детстве, не пропали совсем, скорее чуя конников, чем видя глазами, дети друг за другом незамеченными прокрались мимо группы вооружённых людей и углубились в лес. Стараясь чётко держать внутреннее направление, чтобы не сделать круг и не вернуться обратно, дети решили выбрать направление на повышение уровня леса. Чем выше, тем меньше шансов забрести в болото, и больше вероятности выйти на поле, из-под власти Лесных людей.

Дети отошли от фургона уже шагов на сто, когда поднялась суета, ругань, хлопки хлыста и детский голос крикнул отчаянно: «Бегите!». Лес мгновенно наполнился топотом ног, треском веток и ржанием лошадей.

– Всё равно всех не переловят! – обрадовалась Рика, – А кому суждено убежать – убегут.

Держась за руки, чтобы не растеряться в тумане, и не обращая внимания на бьющие по лицу ветки, Рика и Робин ускорили шаг. Голоса Лесных людей становились всё слабее и слабее, пока не перестали различаться вовсе.

– Корзинки жалко, ― вздохнула Рика. – С чем мы теперь придём к лекарю?

– Зато сами целы, и не потерялись! – Робин, в порыве нежности, обнял сестру, впервые в жизни подумав о том, что просто умер бы с горя, случись с ней что…

– Мы ведь теперь никогда не будем с тобой драться, да, Робин?

– Да. Мы ведь родные!

Сразу стало легче идти, голод слегка отступил, уснув где-то в глубине живота и даже лес поредев неожиданно закончился.

– Если мы идём туда куда я думаю, то шагов через пятьдесят будет дорога. – Сказал Робин.

Они прошли пятьдесят шагов, потом ещё пятьдесят, но дороги не было.

– Я устала. – вздохнула Рика. – Можно я немного передохну?

Она присела на большую кочку и тотчас вскочила.

– Это мешок с какой-то одеждой! Робин, наверно его потеряли в суматохе, и мы теперь рядом с дорогой!

Воспрянув духом, дети принялись отыскивать дорогу. Сделав большой круг, они споткнулись ещё о чьи-то вещи, обошли перевёрнутую тележку с глиняными горшками, и… под ногами оказалась укатанная телегами колея.

– Ура, дорога! Мы просто шли параллельно ей и поэтому не могли найти!

Дети сделали насколько шагов и запнулись обо что-то твёрдое…

– Моя корзинка! – Рика запрыгала от радости. – Ищи скорее, где-то рядом должна быть и твоя.

– А вот и моя! И ничего из неё не пропало!

– И в какую сторону нам идти?

На поле туман немного разметало ветром, но леса всё равно пока не было видно, и определить с какой стороны город не получалось.

– Смотри, а вот и тележка сапожника! Видишь она стоит так как её и оставили, а значит город в той стороне!

Подхватив корзинки, дети почти бегом помчались к городу. Вскоре туман развеялся, словно его и не было, по дороге засновали люди и фургоны, миновал второй, сожжённый разбойниками кордон, город поднял стены и башни, затянутые сизым дымом.

Перед самым городом дорогу перегораживал поднимающийся и опускающийся шест с пёстрым флажком на конце. Каждый человек идущий в город, подходил к стражнику и что-то клал в его протянутую руку и только тогда тот ненадолго поднимал шест.

– Кажется все они платят. – приуныла Рика.

– Может быть они согласятся пропустить нас без оплаты?

Дети робко остановились перед стражником, передавая своим видом всё, чему учил их Ваош-Куп.

– Что вам? – из-под забрала рявкнул стражник.

– Мы ученики лекаря. Несём для уважаемого Выаж-Купа заготовленные травы.

– По монете с каждого. – стражник подставил ладонь.

– У нас нет денег.

– Нет денег, отойдите в сторону.

– Мы вас очень просим, достопочтимый господин стражник, – захныкала Рика. – Пропустите нас пожалуйста! Уже темнеет, мы боимся шорков!

– Есть закон: с фургона по пять монет, с конника три, с пешего две, с детей одна. Нет денег – нет входа в город.

– Но шорки…

– Меня это не касается!

Над стеной коротко просигналила труба и стражник громко поторопил путников.

– Пошевеливайтесь! Скоро ворота закроются!

Фургоны ускорили движение сразу образовав возле стражника затор, пешие бросились проныривать между фургонами, торопливо протягивая монеты. Пользуясь суматохой Рика и Робин попытались проскользнуть за одним из фургонов, но их грубо остановили появившиеся четверо стражников.

– Назад! Платите или убирайтесь!

Второй раз просигналила труба. Опустив пики, и отталкивая ими людей, стражники встали в плотное полукольцо и медленно попятились к воротам. Уже не обращая внимания на протянутые монеты они вошли в проход, и ворота с грохотом захлопнулись.

Больше не тратя сил на крики и брань, люди принялись готовиться к ночёвке под стенами города. Поставили свои фургоны вплотную друг к дружке и стене, распрягли коней и принялись зашнуровывать фургоны. Сколько дети не метались от одного возчика к другому, везде их грубо отталкивали со словами: «Нет денег, нет ночлега!».

Всё стремительно обезлюдело и стихло. Огромный диск дневного светила чиркнул за макушки леса и медленно стал исчезать, унося с собой и свет и надежду…