Читать книгу Прошлое никогда не проходит - Татьяна Зверева-Литвинова - Страница 19

Утром следующего дня произошло настоящее чудо: тундра, словно всю ночь над ней неустанно трудился волшебник, преобразилась. Разнообразные пёстрые растения и крупные цветы на толстых стебельках ярким ковром покрыли всё вокруг, островки белого снега ещё виднелись кое-где на сопках, но они уже стали почти прозрачными. Воздух наполнился волшебными ароматами и весёлым щебетаньем многочисленных пернатых, на низкорослых лиственных деревьях набухли почки, из некоторых уже выглядывали нежно-зеленые листики. Короткая яркая весна вступила ненадолго в свои права, и о властной хозяйке этих мест – зиме – как-то сразу забылось.

Рано утром геологи, с восторгом указывая друг другу на приукрашенную тундру и вдыхая нежные запахи цветения, кое-как перекусили, уселись втроём в лодку и переплыли на другой берег, где находилось обнажение. Фёдор проспал их уход, и очень расстроился – ведь это он должен был накормить ребят. Полевой кок решил наверстать упущенное, и напёк целую гору блинчиков. Как только он заметил, что геологи уже что-то там наколотили своими молотками и уселись записывать увиденное в маленькую маршрутную книжечку, переправился к ним на лодке, захватив к блинам чайник с кофе, кружки и сгущёнку.

Ребята были в восторге – в поле блинчики всегда как праздник, ведь хлеб быстро кончается. Сгущёнка оказалось варёной, что очень удивило и порадовало их: пока они ходили в маршруты в эти дни, Степаныч натаскал кучу дров и проворил её не менее 3,5 часов. Всё было очень вкусно, один только запах угощения возбуждал неукротимый аппетит.

– Ну, ты прямо у нас золушка, спасибо большое. С утра и есть-то не очень хотелось, а сейчас – самое оно! Вот уж, действительно, угодил, так угодил! Теперь, думаю, мы за сегодня здесь всё доделаем.

И даже Николай, который всю дорогу возмущался, что Фёдор их не накормил и бубнил, глядя на Женю, «распустившую его со своим либерализмом» (в те времена это слово употреблялось, как терпимость к другим), был совершенно удовлетворён.

Ближе к вечеру Фёдор с волнением заметил с другого берега реки, как Женю и Дениса, забравшихся на самый верх скалы, атаковали орлы. Сначала над ними покружил отец семейства, затем появилась и его вторая половина. Они парили над геологами с душераздирающими криками, всё уменьшая радиус полёта вокруг них.

Николай работал в средней, более пологой части скалы, и стоял устойчиво, в отличие от остальных. Он стал угрожающе улюлюкать и сердито ругаться на птиц, размахивая геологическим молотком, одновременно вдоль разреза с лаем бегал взволнованный Бренди, но птицы игнорировали вопли и угрозы обоих, у них всё более накалялась ненависть к непрошенным гостям, вторжение которых грозило гибелью их детям. Женя сказала:

– Нужно уходить, видимо, у них здесь где-то рядом гнездо.

– Если б ещё знать, где… А то как раз туда и рванём. Ой, Женя, берегись!!!

Повернувшись, девушка увидела прямо перед своим лицом жёлтые хищные глаза нависшего напротив и пытающего её клюнуть орла. Женя невольно отпрянула, отшагнув назад, и немного проехала по осыпи. Из-под её ног полетели карбонатнокремневые обломки породы в сторону Дениса, стоявшего чуть ниже её, от неожиданности он резко дёрнулся, поскользнулся и потерял равновесие. Сначала медленно, а потом всё быстрее и быстрее по гладкой поверхности нижележащих сланцев, он «поехал» в сторону обрыва, безуспешно пытаясь за что-нибудь ухватиться или хотя бы изменить направление. Рюкзак с образцами болтался за спиной и периодически лупил его по затылку. Молоток Денис упустил, и тот, отскочив рикошетом от камня, быстро и весело поскакал вниз, но не в пропасть, а по направлению к Николаю, и едва не разбил ему лицо, которое тот задрал вверх, наблюдая за поединком ребят с орлами. Коля успел отскочить, но песчинки запорошили ему глаза, да и молоток не совсем промахнулся – заострённой металлической частью он попал в щиколотку, как раз в то место, что не было прикрыто ни ботинком, ни брюками. Николай выругался от неожиданности, боли, и мучительного осознания своей полной беспомощности в столь сложной для коллег ситуации: нога мучительно болела, а глаза ничего не видели. Женя отчаянно махала молотком в сторону орла, но он только ещё злее шипел и, устав зависать в воздухе, плюхнулся рядом с ней, и тоже слегка пополз по осыпи, учащённо хлопая крыльями. Из-под лап и крыльев виновника их бед на Дениса вновь посыпались камни, усугубляя его положение и ускоряя скольжение в пропасть.

Все изложенные события происходили мгновенно, как в кошмарном сне, и не было никакой возможности хотя бы замедлить этот процесс. Денис уже мысленно прощался с жизней, но в двух шагах от пропасти его нога попала в расщелину, и он почувствовал резкую боль: в неё вонзились перпендикулярно торчащие в трещине острые пачки тонко напластованных сланцев, по гладкой поверхности которых он сползал вниз, зато это приостановило на время его падение в пропасть. Как не цеплялся он, ломая ногти, за что только возможно и невозможно, укрепиться не удавалось, даже не для того, чтобы хоть чуть-чуть облегчить боль в защемлённой ноге. Впрочем, тиски, в которые попала нога, удерживали тело Дениса, а стоило её освободить, он тут же полетел бы вниз. Голова кружилась от одного вида пропасти, над которой он навис, по ноге от пронзающих её сланцев струилась кровь, привлекая комаров. Нет, не выбраться… Неужели – всё!?

– Дениска, я сейчас!

Он ничего не ответил, ощущая, как с каждым вздохом приближается к пропасти, и только бросил на неё молящий взгляд. Так хочется ещё пожить! Да разве хрупкой девушке вытащить его!?

Орёл продолжал сидеть в двух шагах от Жени, и всем своим видом мрачно угрожал ей. При любом движении девушки он придвигался к ней и махал крыльями, а она с ужасом наблюдала за отчаянным положением Дениса и понимала, что ничего не может сделать. От безысходности и отчаяния, она обратилась к орлу с мольбой:

– Послушай, нам не нужны твои детки, честное слово! Пожалуйста, орлик, птичка моя, пропусти меня к Денису, и я тут же уползу, ей Богу! Мы все уйдём, клянусь, миленький дружочек!

– «Миленький дружочек!?» Нашла время проводить душещипательные беседы с этой сволочью! – мрачно произнес Николай, моргая воспалёнными невидящими глазами.

Орёл наклонил голову чуть на бок и внимательно слушал Женю, потом вдруг зло зашипел и посмотрел вниз на заливающуюся лаем собаку и ворчащего Колю, словно обвиняя её.

– Не злись, они за нас переживают, как ты – за своих птенчиков. Хочешь хлебушка?

Она достала из кармана сухарик и протянула его птице. Орёл, обалдев от такой наглости, уже хотел было клюнуть её, но, передумав, злобно схватил презент, и вновь уставился на Женю своими непроницаемыми жёлтыми глазами, не собираясь улетать. «Всё бесполезно, Господи, что же делать!? Где я видела эти непроницаемые глаза?» – промелькнуло в голове, и она тут же вспомнила холодный пронзительный взгляд Пасикиса, и, неожиданно для самой себя, понизив голос, отчаянно и отчётливо процедила:

– Пасикис, я тебя узнала!

Орёл смутился, словно его и впрямь разоблачили, отвернулся, взмахнул крыльями и, к удивлению девушки, улетел, не выпуская из клюва сухарика.

– Смотри-ка, уговорила, речистая! Женька, я ничего не вижу и нога болит… Не знаю, как вам помочь!

– Ладно, стой, где стоишь, я теперь свободна.

Передвигаться нужно было очень осторожно, если бы из-под её ног выпал хотя бы и небольшой камушек, у парня не осталось бы ни единого шанса для спасения. От любого неловкого движения и сама Женя легко могла соскользнуть вниз, переломав Денису ущемлённую ногу и составив ему кампанию для дальнейшего совместного полёта. Быстро, как горная козочка, она добралась до Дениса, попутно отшвырнув в сторону от обрыва свой рюкзак с образцами, затем осторожно, сбоку и чуть ниже юноши, подползла к нему и основательно укрепилась, упершись ногами в небольшой скальный выступ. Затем Женя постаралась обеспечить для него хоть какие-нибудь точки опоры: молотком она выскребла ямки для ноги и руки Дениса, и парню сразу стало немножко легче, хоть это и были всего лишь небольшие углубления. Затем попыталась освободить защемлённую ногу, буквально выцарапывая её из породы. Это удалось не сразу, да и юноша ещё немного продвинулся в сторону пропасти, зато второй рукой он теперь тоже смог уцепиться за какой-то хилый ненадёжный кустик. И тогда Женя, крепко держа молоток за рукоятку, подставила его под другую ногу Дениса, всем телом прижавшись к скале. Почувствовав опору, он до конца высвободил ногу, пристроил ступню поперёк трещины, немного подтянулся вверх и продвинулся в сторону Жени. Она отползла, чтобы не находиться под ним, тщательно укрепилась, и опять подставила ему под ногу молоток. Денис вновь осторожно приблизился к ней, развернулся лицом к скале, и, встав более-менее устойчиво, облегчённо вздохнул и почувствовал себя почти в безопасности. Хлипкая опора в виде молотка сыграла роль той самой соломинки, что рекомендуют постелить при падении. Уже через несколько минут он добрался до Жени и благодарно сжимал маленькую верную руку своей очаровательной спасительницы, его глаза пылали любовью, обжигая смутившуюся девушку. Возбуждённый от пережитых ужаса и боли, Денис прижался к ней и поцеловал её в губы, она не сопротивлялась, только с опаской глянула вниз, на Колю. Немного передохнув, геологи стали осторожно спускаться, самый трудный участок преодолевали мучительно долго, коленки дрожали от постоянного напряжения, ведь скала в этом месте была достаточно крутой. По дороге Женя захватила свой рюкзак, слегка съехавший по осыпи вниз. Постепенно спуск терял свою крутизну, двигаться вниз становилось всё легче; и ребята, стараясь не смотреть друг на друга и боясь соприкоснуться руками, добрались потихоньку до Николая. Успешное преодоление смертельной опасности, пережитое волнение, радость спасения и влюблённость переполняли их. Увидев, что Коля, с красными, почти неоткрывающимися глазами и распухшей ногой не может сделать и шага, Женя помогла ему спуститься и подвела к реке, а Денис плюхнулся на землю и стал стаскивать с распухшей ноги сапог и засовывать её в воду. Бренди носился от одного к другому, радостно виляя хвостом и сочувственно поскуливая. Когда Женя ласково потрепала пса за загривок, Денису показалось, что тот победоносно взглянул на него. Николай с добродушным сарказмом заметил:

– Нет, это надо уметь, всем троим так дружно и одновременно вляпаться!

– Да уж, не каждому дано! Один Бренди избежал неприятностей.

– Ну, он ещё неопытный! Освоится, поддержит бывалых бойцов! – со смехом добавила Женя.

– А если честно, ребята, я уже мысленно прощался с вами обоими, чувствуя полное бессилие.

– Да и я тоже! – ответили ему хором Денис и Женя, и тут же встретились глазами, улыбнулись, и вновь почувствовали какую-то незримую нить, крепко соединившую их.

Коля тщательно промыл глаза в приятно холодной воде, стало полегче, но нога ещё сильно болела и кровила. Жене и Денису показалось, что Николай догадывается о произошедшем между ними, и они невольно, вроде бы, отвлекая его, стали чересчур возбужденно болтать. Он с интересом взглянул на них воспалёнными глазами и заметил электрический разряд, исходящий от обоих, но по своей рациональности подумал, что это результат шока. С трудом загрузившись в лодку, через несколько минут они уже оказались в дружеских объятиях обеспокоенного Фёдора, который напряжённо и беспомощно наблюдал с другого берега за их бедствиями, не имея возможности что-либо предпринять. Он стал было ругать орла, но Женя возразила ему:

– Это мы к нему вторглись, а он только защищал свою семью.

– Лучше расскажи, орлиный адвокат, где ты так научилась лазить? Не тебе ли Высотский посвятил: «такая близкая и ласковая, альпинистка моя, скалолазка?» – спросил Федя.

Женя густо покраснела, а потом произнесла с гордостью:

– Такой замечательный институт мы заканчивали, и альпинизму, и конному спорту, и гребле нас обучали, уж про геологию я и не говорю: специалистов из бывшего МГРИ по всему Советскому Союзу с распростёртыми объятиями принимали!

– И кому это всё мешало?! – горестно вздохнул Николай.

– А нам, теперешним студентам, остаётся только завидовать, – с грустью заметил Денис. Коля с Женей переглянулись: студенческие годы быстро промелькнули, а теперь они, как и их альма-матер, оказались стране, превратившейся вдруг из матушки в злую мачеху, абсолютно не нужны. На ушибы Женя сразу нанесла ребятам сеточку из йода, а затем намазала троксевазином и протянула им тюбик. Встречаясь глазами с Денисом, она ощущала себя влюблённой школьницей. Стараясь не поддаваться этому щемящему сердце чувству, она через чур строго напутствовала пострадавших в неравном бою со стихией.

– Будете мазать им ноги каждый час. Вот ещё что, съешьте вместе с ужином и утром по 3–4 таблетки аскорутина, и синяки пройдут быстрее. Это витамины, а не лекарство, не бойтесь.

Николай поблагодарил Женю за заботу и обещал, что вместе со студентом они будут добросовестно лечиться. Он подчеркнул голосом слово «студент», и Жене показалось, что сказано это далеко не случайно.

В лагере ребят уже давно ждал горячий ужин и вкусный душистый чай, после чего измученная кампания залезла в палатку, ничего уже более не обсуждая, лишь Николай мрачно предрёк:

– Чувствую, наши приключения только начинаются.

– Ладно тебе, не каркай, постараемся далее обойтись без них. Главное наше дело – вернуться живыми и здоровыми. И работу потихоньку сделаем, и отдохнём, только выздоравливайте, мальчики, и разумно оценивайте сейчас свои возможности. Нужно будет полечиться – посидите в лагере, ничего страшного, у нас есть запасной игрок – Степаныч… Коля, подержи ватку, промоченную в чаю, на глазах. Они у тебя всё ещё очень красные. Болят?

Николай послушно плюхнулся и положил ватный тампон, после купания его в собственной кружке с чаем, на глаза, и полусонно произнёс:

– Есть немного, дерёт. Но зато какой такое под конец крикнула орлу? доктор – хоть век болей, не надоест… Жень, я не понял, а что ты

– Не важно, впрочем, хочешь, спроси у него.

Но Николай, не дожидаясь ответа, засопел прямо с мокрым тампоном на глазу.