Читать книгу Орфей спускается в ад - Теннесси Уильямс, Теннесси Уильямс - Страница 7

В тот же день на закате. Вэл в магазине один, как будто собирается уходить. Закат огненный. Крупная рыхлая женщина открывает дверь и ошарашено останавливается. Это Ви Талботт.

Вэл (оборачиваясь). Здравствуйте, миссис Талботт.

Ви. У меня что-то с глазами. Ничего не вижу.

Вэл (подходя к ней). Позвольте я вам помогу. Наверное, когда вы ехали, солнце било вам в глаза. (Подводит ее к стулу для примерки обуви справа от окна.) Вот сюда присаживайтесь.

Ви. Спасибо… огромное.

Вэл. Не видел вас с того вечера, когда вы привели меня сюда спросить насчет работы.

Ви. К вам священник еще не приходил? Преподобный Тукер? Я взяла с него слово, что он зайдет. Я ему сказала, что вы у нас вновь прибывший и еще не приняты ни в одну церковь. Хотелось бы, чтобы вы ходили в нашу.

Вэл. Очень… любезно с вашей стороны.

Ви. В епископальную церковь Воскресения Господня.

Вэл. Угу.

Ви. Пожалуйста, разверните картину.

Вэл. Конечно. (Срывает обертку с холста.)

Ви. Это церковь Воскресения Господня. Я так ее себе воображаю. Знаете, Джейб и Лейди никогда не ходили в церковь. Я подумала, что картину надо бы повесить там, где Джейб видел бы ее, надеюсь, она поможет обратить беднягу-умирающего к Иисусу…

Вэл приставляет картину к стулу справа от прилавка, садится перед ей на корточки, долго и внимательно всматривается в нее. Ви нервно покашливает, встает, наклоняется поглядеть на холст, снова садится на место. Вэл тепло ей улыбается и снова поворачивается к картине.

Вэл (наконец). А что это вот тут?

Ви. Шпиль.

Вэл. А-а… А разве он красный?

Ви. Ну… нет… но…

Вэл. А почему вы нарисовали его красным?

Ви. О, понимаете… (Нервно и возбужденно смеется, словно ребенок.) …он таким предстал мне! Я пишу то, что мне является, а не то, что есть на самом деле. Внешность обманчива, и в сущности все не так, как видит глаз. Нужно обладать даром, чтобы видеть!

Вэл. Да. Даром. Даром, чтобы видеть… (Поднимается и нарочито серьезно кивает.)

Ви. Я пишу по видениям. Меня называют визионеркой.

Вэл. Гм-м.

Ви (с застенчивой гордостью). Именно это так нравится газетчикам в Новом Орлеане и в Мемфисе. Они называют такой стиль примитивизмом, плодом видений. Одна из моих работ представлена на экспозиции музея в Одюбон-парке, там попросили прислать еще. Но я не могу выдавать их так быстро! Нужно дождаться… видений. Нет, без… видений я писать не могу… Я без видений жить не могу!

Вэл. У вас всегда были видения?

Ви. Нет, только с тех пор, как я родилась. Я… (Умолкает, пораженная абсурдностью своего ответа. Оба внезапно смеются, потом она принимается тараторить, ее огромная грудь вздымается от волнения, она вертится на стуле, жестикулируя стиснутыми руками.) Я родилась в сорочке! Это вроде вуали, тонкая-тонкая такая паутинка на глазах. Она называется «сорочкой». Это знак того, что у человека будут видения, и они у меня были, были! (Останавливается, чтобы перевести дух. Освещение ослабевает.) Когда я была маленькой, умерла моя сестренка. Прожила всего сутки и умерла. Пришлось крестить ее в полночь, чтобы спасти ее душу.

Вэл. Угу. (Садится напротив, внимательно слушает, улыбается.)

Ви. В полночь пришел священник, а после обряда крещения подал мне чашу со святой водой и сказал: «Обязательно вылей ее на землю!» А я ослушалась. Я побоялась выйти на улицу в полночь, когда в доме… смерть! Проскользнула на кухню и вылила святую воду в раковину. Ударил гром! Раковина почернела, стала черная, как смоль!

В дверь входит шериф Талботт.

Шериф Талботт. Дорогая! Ты что здесь делаешь?

Ви. Разговариваю.

Шериф Талботт. Я на минутку зайду к Джейбу, а ты выходи и жди меня в машине. (Поднимается по лестнице. Ви встает, берет в руки картину и идет к прилавку.)

Ви. Ой, и говорю вам!.. С тех пор, как я начала писать, мой взгляд на мир переменился. Сама не могу объяснить, какое все другое.

Вэл. Не надо объяснять. Я понимаю, о чем вы. Пока вы не начали писать, все не имело смысла.

Ви. Что?.. Что не имело смысла?..

Вэл. Существование!

Ви (медленно и тихо). Да… да, не имело… Существование не имело смысла… (Кладет холст на лежащую на прилавке гитару и садится на стул.)

Вэл (встает и подходит к ней). Вы, жена окружного шерифа, живете в Двуречном графстве. Вы видели ужасные вещи.

Ви. Ужасные! Ужасные!

Вэл. Избиения!

Ви. Да!

Вэл. Линчевания!

Ви. Да!

Вэл. Разорванных на куски собаками сбежавших заключенных!

Она впервые в состоянии выразить свой ужас.

Ви. Спущенные с цепи псы!

Вэл. Да.

Ви. Рвали сбежавших заключенных!

Вэл. Да.

Ви. На куски…

Привстает и устало опускается на стул. Вэл смотрит поверх ее головы в полумрак магазина, взгляд его темнеет. Возможно, его речь звучит слишком четко. Стоит нивелировать этот эффект нерешительностью и паузами.

Вэл (отступая на шаг). Ярость не всегда внезапна. Иногда она копится долго. Смерчи рождаются медленно. Порок… разъедает сердца людские… и гниют они постепенно…

Ви. Откуда вам?..

Вэл. …известно? Сам видел и знаю!

Ви. Я тоже видела! Тоже знаю!

Вэл. Мы все это видели на представлении из первого ряда. (Садится перед ней на корточки и касается лежащих на коленях рук. Ее дыхание становится прерывистым.) И вот вы начали рисовать свои видения. Без плана, без навыка вы начали писать, словно Бог коснулся ваших пальцев. (Медленно и нежно поднимает ее руки с коленей.) Этими нежными женскими руками вы сотворили красоту в этой темной земле…

На лестничной площадке появляется шериф Талботт, он молча смотрит вниз.

Да, вы сотворили красоту! (Со странной нежностью подносит ее руки к губам. Она охает.)

Шериф Талботт (кричит). Эй!

Ви, ахнув, вскакивает на ноги.

(Спускаясь по лестнице.) Хватит дурью маяться!

Вэл отходит в правый угол.

(Обращаясь к Ви.) Выходи и жди в машине. (Пристально смотрит на Вэла, пока Ви, спотыкаясь, словно в забытьи, не выходит на улицу. Через некоторое время.) Джейб Торренс сказал мне, чтобы я хорошенько к тебе присмотрелся. (Подходит к Вэлу.) Ну вот я и присматриваюсь. (Коротко кивает. Выходит из магазина. В магазине становится темно. Когда за Талботтом закрывается дверь, Вэл поднимает картину, заходит за прилавок и ставит ее на полку, затем берет гитару и садится на прилавок. Медленно гаснет свет, отмечая смену сцен, пока Вэл под гитару поет «Райские травы».)