Читать книгу Боги & Боты - Teronet - Страница 3

Властители Земли… сидя там, на земле в ИХ МИРЕ, я думал о них и не понимал, как такое вообще могло со мной произойти. Может, я умер, а эта встреча – то, что ожидает всех умерших? На меня нахлынула печаль. Смерть… Кого это могло обрадовать?! Всё же умереть в 25 было особенно жалко. Я посмотрел на грифов. Они посмотрели на меня.

Ну что ж. Значит, закончилась моя жизнь. Если быть честным, то не было в ней ни смысла, ни значительных побед. Достиг ли я чего-то, пока жил? Да нет. Плыл по течению, жил так, будто ещё впереди куча времени и ещё успею что-то сделать.

Было ли во мне что-то яркое и особенное, чтобы про меня можно было сказать: «Вот это тот самый!», «Он – особенный» или: «Он знает, чего хочет, и упорно идёт к своей цели»? Вряд ли. А может: «У него постоянно какие-то идеи» или на худой конец: «Путь он даже последний неудачник, но есть в нём какая-то искра». Тоже нет. Скорее всё это я могу сказать обо всех вокруг, но только не о себе. Да и остальные обо мне такого не скажут. Они все всегда смотрели на меня как на пустой горшок, в который можно сваливать все свои мысли, проекты, мечты и достижения. Такое ощущение, что весь мир поделён на тех, кто ищет, куда бы всё это свалить (или отлить), а также на тех, кто представляет собой различные сосуды для этого содержимого – от изящных китайских ваз до унитазов в общественных туалетах.

Я никогда не торопился высказываться. По большей части я слушал и кивал. Я был журналистом – интервьюером от природы. Особенно хорошо мне удавалось посмеиваться в нужных местах, а также мычать, поддакивать, вскидывать брови – таких как я немного, и мы ценимся. За нами буквально идёт охота. Спрос превышает предложение. Это очень похоже на очередь в туалет в каком-нибудь пивном баре. Все уже нажрались, и им не терпится поскорее вылить своё содержимое наружу. А специальных сосудов для этого содержимого немного – дефицит. И вот на таких, как я, тоже походу дефицит. А что, спрашивается, будут делать два переполненных идеями человека? У них же нет свободного места, чтобы вместить поток сознания другого существа, у них и так всё через край льётся. Они перебивают друг друга, стараются перекричать, спорят, хоть и имели в виду одно и то же. Им не договориться никак. И вот появляюсь я. Преисполненный внутренней пустоты. И они наперебой кидаются ко мне, чтобы эту пустоту заполнить.

…

Гриф больно клюнул меня в руку, и я вскочил, отдёрнув её. Оказывается – заснул на этих камнях и не заметил. На руке красовалась тёмно-синяя ссадина от укуса. Это мне ещё повезло. Слышал, они умеют мясо вырывать из тел. Второй обходил меня с обратной стороны. Я попробовал лягнуть его ногой, но он вовремя отскочил и неуклюже отлетел в сторону.

Снова мелькнули тени и захлопали крылья, а грифы, мельком оглянувшись, панически вспорхнули и поспешили скрыться. Я тоже обернулся. На меня летели двое прекрасных и воинственных ангелов с заострёнными палками наперевес. Они заслонили солнце и в его лучах пикировали в моём направлении. Величественная картина. Так и умереть не страшно. Второй раз… теперь уже, возможно, окончательно… только и успел подумать я. Но ангелы приземлились с характерным шлепком босых ног о камень и встали вокруг как телохранители, грозно озирая окрестности. Они были эталоном мужественности: накаченные мышцы, квадратные подбородки, плотно сжатые губы и сдвинутые брови. В их лицах читалась решимость сразиться с любой угрозой. Гениталии у ангелов отсутствовали – вид снизу не давал в этом усомниться.

– Вас послали Карионы?

– Эукариоты, – со вздохом уточнил один из них.

– Почему они бросили меня? Они ведь хотели поговорить.

– А ты хотел? – говорил всё время только один, поглядывая на меня сверху вниз, а второй даже не смотрел в мою сторону.

– Что это за мир? И как я сюда попал?

Они оба усмехнулись.

– Глупый человек. Этот мир – твой. Это МЫ сюда «попали».

Отлично, значит это мой мир. Тогда мне нечего опасаться.

– Это твой мир, но воюют в нём совсем другие силы, гораздо могущественнее тебя.

– Кто?

– Скоро узнаешь. Вставай и иди. Эукариоты на вершине. Они ждут тебя. Мы будем неподалёку.

Они взмыли вверх, и пропали за облаками.

Наконец, я решился, встал в полный рост и побрёл к горной гряде. Это было долго и не так приятно, как шагать по траве в лесу. Солнце скрылось за тучи, но всё равно было жарковато. Я вспотел и быстро натёр мозоли на ступнях. Если это загробная жизнь, то я, скорее всего, в чистилище. Ну что за глупые клише!

…

Продолжая путь, я вспоминал свою жизнь. Стали всплывать в памяти какие-то картины, но всё же небольшими обрывками, лоскутами. Мало приятного, мало занимательного, но то была моя жизнь, какая-никакая…

Я рос в рабочем районе, где родители хамили учителям своих детей, а их дети могли избить по дороге домой ненавистную «училку», которая понаставила им всем колы со злости и раздражения. Пока не наступила перестройка, гопники во дворе играли в «банки» (это похоже на городки, но вместо цели стояла жестяная банка из – под консервов, а кидали в неё арматурой и лыжными палками – они круто на весь двор гремели, когда скользили по асфальту) и завоёвывали авторитет в драках район-на-район. Потом началась эпоха «качалок» и все самые крутые пацаны стали пропадать в подвалах многоэтажек. Когда-то они не прижились в секциях дзюдо и теперь, объедаясь стероидами и покрываясь красной коркой, набирали массу. В конце 80-х вся молодёжь оставалась по вечерам в своём районе и «гуляла». Больше в СССР делать было нечего. Дискотеки были редки и на них, как водится, было слишком много драк. Поэтому все совершали променад по знакомым местам, флиртовали, заводили романы, заправляясь разливным пивом или столовым вином, играли и пели под гитары всю ночь. В мужских компаниях всегда были вожаки, нуждавшиеся в благодарных слушателях. И я эту роль играл, конечно, лучше всех. Я и не прерывал, когда это не имело смысла, и нужное слово вставлял, когда оно подразумевалось. Короче, меня уважали самые разные авторитетные парни – непонятно только за что.

И это всё продолжилось во взрослой жизни – сначала на журналистском факультете, где не нашедшие себя в новой эпохе преподаватели ставили мне одни пятёрки. Ведь я умел их слушать. Затем – в редакции и вообще по работе. У кого я только ни брал интервью – и у депутатов, которые не умели, но хотели много зарабатывать, и у бизнесменов, которые не умели, но хотели вести себя как аристократы, и у левых, и у правых, и у христиан, и у мусульман… Каждый из них говорил мне какую-то свою хрень со значением истины в последней инстанции. И каждый пытался передать мысль о том, что если человечество или, по меньшей мере, Россия не внемлет их посылу, то ждёт людей какая-то кара небесная, война, разруха ну или финансовый кризис на худой конец.

Конечно, я не мог долго носить эти все бредни в себе. Большая часть материала выбрасывалась тут же, если на её основе нельзя было написать хотя бы более-менее оригинальной заметки. Есть у меня такая привычка – не оставлять в себе ничего надолго… ну, чтобы всегда быть пустым. В этом же моё преимущество – к чему терять такое ценное свойство..!

…А вот и скала. Подойдя к ней, я присел передохнуть и посмотрел наверх. Решиться взобраться наверх – казалось сумасшествием. Если они разместились на самой вершине, у них был какой-то замысел. Может, я должен был заслужить эту встречу. Ну что ж. Ведь это мой мир. Что в нём может со мной случиться?! Подъём на Олимп всё же лучше, чем спуск в Ад. Совершенно не хотелось становиться участником ещё одной божественной комедии.

И я начал подъём. Сначала, мне вполне хватало ног, но вскоре угол наклона увеличился, что заставило использовать руки, и я продолжил путь, карабкаясь.

Путь на вершину был долгим. Вокруг кружились орлы, перекрикиваясь друг с другом, цепляя своими клювами меня за одежду, которая на мне как-то оказалась – подтаскивая к очередной удобной площадке. Горные винторогие козлы показывали мне удобные направления для подъёма. Я не уставал, но у меня появилась испарина и отдышка. Я понимал, что всё это нелёгкий труд, но он того стоит. Постепенно я добрался до высоты, где облака накрывали вершину кучерявой белой шапкой, и на камнях осел иней. Какое-то время карабкался в непроглядном тумане и, наконец, увидел её – сияющую неземным светом вершину. Осталось совсем немного, и даже морозный воздух не мог меня остановить.

На вершине был такой ослепительный свет, что я не мог смотреть на него, не прикрыв глаза рукой. Я встал на плато и постарался разглядеть очертания высоких колонн и арок в греческом стиле. Между колоннами отбрасывали тени человеческие силуэты, исполненные величественной грации. Они ждали меня. Где-то из глубины звучали фанфары. Всё придавало торжественность моменту.

– Кто вы?.. – Наконец, решился я. – Неужели, истинные Боги?

– Мы – ре-пли-каторы, – медленно проговаривая слоги, ответил мне всё тот же бас.

– Какие-то смутно знакомые слова!

– Все они взяты из твоей памяти…

Я постарался напрячь память, но в воображении лишь всплыли скучнейшие уроки биологии в школе и образ училки, настолько отвратной, что, казалось, в ней был собран весь генетический брак человечества.

– Характер твоих реакций заставляет нас усомниться в том, что ты тот, с кем стоит обсуждать нашу ПРОБЛЕМУ.

Свет стал понемногу остывать, а фигуры растворяться.

– Эй, стойте! – они меня испугали и вынудили суетиться, не мог же я снова их потерять после стольких усилий. – Я, может, чего-то не понимаю, но вы объясните – мне сообразительности хватит. Я, в общем-то, ничем не хуже любого другого… среднего человека…

– Хорошо, средний человек. Это нам вполне подходит.

– А в чём всё-таки ваша проблема? Разве у Властителей Земли могут быть проблемы?

– У нас всегда были проблемы. С самого начала… голос начал свой рассказ, а я не стал испытывать их терпение и присел на голый камень, силуэты фигур тоже медленно, подобно аристократам присели на их троны.

Мраморные колонны, ступени и портик, залитые светом, всё это постепенно исчезло… в том числе и я сам – мои глаза как бы парили одни в пустом сером пространстве.

– Ещё задолго до нас на Земле жили Прокариоты…

Пока он говорил, перед моими глазами проплывали пейзажи молодой планеты Земля, тот тут, то там вспыхивали, извергая лаву вулканы, небо испещряли молнии, гремели гром и взрывы; везде, где была вода – она бурлила как кипяток; небо было красным и жестоким. На Землю падал метеоритный дождь, камни вгрызались в почву, разбрасывая осколки на километры вокруг себя. А я узнавал о древней и беспощадной войне многоклеточных Эукариотов с одноклеточными Прокариотами.

– Схватка с переменным успехом велась почти миллиард лет – это были дикие времена…

С ускорением перед моими глазами пронеслись годы и века, менялся ландшафт, появлялись и пропадали ледники, наступала засуха, континенты двигались навстречу друг другу, а внутри океана разрастались водоросли, превращая его в зелёное месиво. Атмосфера наполнялась кислородом, в воде зарождалась многоклеточная жизнь и постепенно заполняла собой всё вокруг.

– В затяжной войне мы практически победили, но не полностью. Очевидно, что мы явно потеснили их, а некоторых и вовсе приручили. Но, война не окончена. Оставшиеся Прокариоты всё ещё нападают на нас и на вас в том числе…

– И на нас? – я снова осознал себя, сидящем на горном плато перед Богами.

– И на вас. Вы – одни из многих бесчисленных хранилищ и распространителей Цистронов – наших тел.

– Значит… вы живёте в нас???

– Да, человек! А если быть точнее, то вы – наши создания. И потому вы беспокоите нас больше всего, когда становитесь полем этой битвы.

Это всё как-то с трудом умещалось в моей голове. Я пытался соотносить всё, что слышал, хоть с какими-то известными мне явлениями… Я слышал о таких религиозных представлениях как, типа, «бог в нас самих»… что-то в этом роде, но не считал себя большим специалистом.

– Это что-то вроде борьбы добра со злом? Прокариоты – это что-то вроде демонов. Я правильно понимаю? Которые пытаются соблазнить и погубить наши души…

– Ммм… – Боги задумались. – Что-то в этом роде… да, но, прежде всего, они постоянно атакуют ваши ТЕЛА.

– Так вот оно в чём дело! Но, может, вы не в курсе, сейчас мы вполне успешно боремся с различными вирусами. Современные достижения медицины, знаете ли…

– Да. Это так. Вы многого добились, кому как не нам знать об этом… Ведь всеми своими достижениями вы обязаны нашим особенностям и усилиям, – в его голосе даже появилась какая-то затаённая обида за не признанность этой роли.

Теперь я снова видел картины, навязанные Эукариотами – перед глазами распростёрлась африканская саванна, по ней брели небольшие стайки австралопитеков, жалкие, пугливые, голодные.

– Люди смогли использовать все полезные мутации – от прямо хождения и безволосости до особого энергического снабжения мозга, способствующего появлению сознания.

Время снова ускорилось – хомо-сапиенсы овладевали орудиями, борзели, нападали на хищных животных, от которых прежде прятались, объединялись в коммуны, племена, войска, появлялись города, государства…

– Люди – наше лучшее творение!

Было приятно, конечно, слышать такое, хоть и чувствовалась в их словах какая-то вторичная роль человека или даже ещё хуже – абсолютно пассивная, зависимая… в общем – никакая.

– Мы заложили в вас страх смерти и жажду жизни, тягу к познанию и изобретению, постоянно совершенствующийся разум, точность мышечных движений и способность к кооперации. Вероломные Прокариоты мутируют, адаптируются к вашим защитным механизмам и нападают даже на всю вашу систему иммунитета… но вы тоже не промах, в вас заложена брезгливость ко всему, что связано с болезнями и смертью, а также способность подстраивать нормы и мораль общества под степень его страданий…

Новая картинка перед глазами – чума в Римской Империи, голодающие, изуродованные болезнью римляне; восстания рабов; ранние христиане ухаживают за больными, миллионы трупов… далее чума в Европе Средних веков. Образы католических священников, объединяющих народ своими проповедями.

– Человек – совершенен. Он может даже выдумать религию или разработать законы жизни, которые помогут ему пережить чуму или СПИД и, вдобавок, наплодить миллиарды детей, давая, в том числе и НАМ всё больше и больше пространства.

Так вот в чём их истинная цель.

– Ну… тогда вы должны быть довольны!

– Нет. Мы не довольны. Мы не можем быть довольными тем, что ваш вид делает с собой и с нами в конечном итоге.

– Ну, что ж. Вы сами заварили эту кашу… – что-то я разошёлся и уже азартно участвовал в полемике с ними.

– Да. Сами. Мы осознаём, что рано радовались своей победе. То, что дало вашему виду такие явные преимущества, в то же самое время приведёт и к его упадку… Возможно, ты будешь удивлён, когда мы скажем, какая самая главная проблема человечества, которая одновременно и самая большая его гордость…

Я пожал плечами… я уже ничему не удивлялся, а просто ждал, когда же он разъяснит, к чему клонит.

Но Эукариоты замолчали. Через минуту пропало всё видение разом… и я оказался в абсолютной темноте. Как будто кто-то просто взял и выключил нашу беседу, выдернул шнур из розетки. И тут я ощутил, что падаю куда-то вниз, несусь с огромной скоростью в преисподнюю – глядя туда, в глубине этой пропасти можно было не сомневаться. Ещё немного и я попаду в ад. Там было горячо и зловонно. Виднелась расплавленная магма. Я испугался не на шутку. Мне показалось, что боги забыли меня, отвергли, и теперь я буду навечно отдан на растерзание демонам. Наверное, так себя чувствует любой падший ангел…

…

…сознание постепенно возвращалось… сердце бешено колотилось… в полумраке надо мной склонилось какое-то странное лицо в светящейся полупрозрачной пластиковой маске…

– Позовите Минха! Срочно!

– К чему такая спешка? – несмотря на маску, голос звучал довольно ясно и доброжелательно.

– Позовите его или кого угодно из этой теле конторы.

– Так в чём же дело?

– Я – вспомнил! Я вспомнил всё, что со мной было… ну, или почти всё…

– Тогда я особенно просил бы вас не упорствовать, – и снова эта странная попытка подражать дореволюционному или, по меньшей мере, довоенному стилю в речи.

– Отчего же, сударь мой? Извольте объясниться! И кто, вы, собственно такой, хочется вас спросить? – меня вся эта лингвистическая эклектика уже стала раздражать, а когда я раздражаюсь, то постоянно скатываюсь в жанр пародии.

– Дело в том, что вы не отдаёте себе отчёт, насколько у вас не равны шансы его переиграть или, по меньшей мере, сыграть с ним на равных. Вы практически ничего не знаете о бизнесе, на котором он собаку съел. А в его интересах скрыть от вас и ваши права, и то, насколько вы реально стоите сейчас на рынке. Скрыть до того момента, пока не будет подписан контракт.

– Я вас прерву. Вы – представитель конкурирующей медиа-компании? Какая-нибудь «Бэтта»?

– Нет. Скорее так – я действую в интересах других медийщиков, но не являюсь их представителем. Хоть это сейчас и не важно… Я не прошу вас заключать контракт с кем-то другим. Я прошу вас не подписывать его вообще до тех пор, пока вы не получите независимую юридическую консультацию. А уже потом вы можете – либо диктовать свои условия Минху, либо рассматривать конкурирующие предложения – это уже ваше дело. Главное – не торопитесь. В том числе – не торопитесь выдавать информацию. Она у нас ооочень высоко ценится.

– Хорошо. А как же их расходы на моё содержание, лечение…? Потом, они вот омоложение мне сделали. За это я как расплачусь?

– Запомните! В наше время ни одна медицинская операция, да и вообще никакие материальные блага не могут сравниться по стоимости с лишним пунктом рейтинга в прайм-тайм.

– Постараюсь запомнить.

– У вас сумма какая-то в банке была… в той жизни?

– Ну да. В Сбербанке была… но небольшая.

– Сбербанк это плохо… китайские банки гораздо надёжнее… – вот никогда бы не подумал. – А что с собственностью? Недвижимость?

– Квартиры не было. Земля в Подмосковье и домик… 10 соток всего.

– Забудьте о Подмосковье. Эта земля теперь московская и стоит сейчас несколько миллионов юаней. Что весьма прилично!

– Так что в итоге? Можно поторговаться с Альфой?

– Разумеется! Но… желательно найти хорошего адвоката.

– И что? Думаете, прокатит? Минх сам сказал – у них половина парламента. У них и адвокаты, наверное, свои, и милиция тоже.

– Полиция, сударь, полиция… Полиция у них тоже… частично. Но!

Не забудьте, что я сказал – пункты рейтинга важнее и ценнее всего остального! Вы для них просто находка, и они будут бороться за любую возможность делать на вас шоу. Вы уже стали знаменитым и даже не подозреваете насколько. Так что не бойтесь – вас не убьют, как вы, наверное, подумали…

Я даже не думал об этом… но после его слов задумался…

– Извините, у меня срочный вызов…

Его прозрачная маска засветилась каким-то изображением, на которое он смотрел изнутри, а я снаружи; в инвертированном виде там был какой-то человек и он что-то нервно сообщал моему собеседнику. Наконец он отключил картинку и посмотрел на меня.

– Мне надо бежать. Меня могут обнаружить – прощайте, милостивый государь! Так у вас, кажется, принято обращаться!

– Скоро я уже и сам буду верить, что так. Удачи.

Перед исчезновением он сунул мне в ладонь какой-то маленький пластичный предмет в форме диска: «Это поможет против ботов-секьюрити – создаёт помехи в их визорах. Просто сожмите, когда будете проходить мимо».

И он скрылся. Какое-то время я лежал в темноте и думал. Меня переполняли тысячи мыслей и эмоций. Прежде всего – я вспомнил, что со мной было во время моего столетнего сна. И это воспоминание просто распирало меня всего изнутри – настолько оно было ошеломляющим…