Читать книгу Моя прелестная девочка - Тэсс Даймонд - Страница 5

«Выступление прошло хорошо», – думала Грейс, пока выходила из музея к лестнице, ведущей на улицу. Слушатели смеялись в нужных местах и осыпали ее поздравлениями, вплоть до того момента, как ей удалось ускользнуть. Почести и слава, что пришли, когда она стала известным писателем, были приятны, и она получала удовольствие от процесса написания книги, от продумывания линии каждого персонажа, но была настоящая жизнь и настоящая служба – будничная работа профайлера в отзвуках кошмара, и именно она заставляла ее сердце петь.

Наступила ночь, пришло время приступать к работе. Она чувствовала знакомое напряжение в животе – смесь предвкушения и ужаса, которые просыпались в ней с каждым новым преступлением. Она остановилась на верхних ступенях лестницы и окинула взглядом улицу внизу. У обочины был припаркован черный внедорожник с заведенным мотором. Должно быть, это новый агент; Пол взял несколько новых членов группы, когда она была в промотуре. Пока что у нее не было возможности встретиться с ними. Придерживая рукой подол платья, она спускалась по лестнице. Она была уже на полпути, когда дверь внедорожника распахнулась. Мужчина обошел машину и облокотился на пассажирскую дверь.

Грейс узнала его и застыла на полушаге. Нет, это не… Этого не может быть. Он не работал на ФБР. Несомненно, до нее бы дошел слух, если бы его наняли…

Но доказательство было прямо перед ней. Гэвин Уолкер. Метр девяносто пять чистого мучения. Ее сердце забилось чаще, но пока она шла к нему, ее шаги по лестнице оставались тверды.

Тогда он был следователем по убойным делам в полиции Вашингтона. В последний раз, когда она его видела, он крепко спал и был совершенно обнаженным. Она выскользнула из его дома, бесшумно и быстро, с такой сноровкой, какая приходит только с опытом, ее бедра все еще приятно ныли после ночи, проведенной с ним.

Это было два года назад. Он позвонил на следующий день, желая встретиться, и она проигнорировала звонивший телефон, потому что всегда поступала именно так. Таковы были правила.

Она не ожидала, что не ответить на звонок будет так тяжело. Она нечасто испытывала искушение и плохо с ним справлялась. Она пыталась похоронить это чувство – и воспоминания о ночи с Гэвином – глубоко внутри.

Но едва ли это было возможно сделать, когда он стоял прямо перед ней, такой же неотразимый, как и прежде. Эта широкая нахальная улыбка была одной из причин, по которой Грейс оказалась в его постели. Тогда она свела ее с ума, и даже сейчас она чувствовала, как ее тело откликается на нее. Она ощущала на коже покалывание под его обжигающим взглядом; она вдруг остро осознала, как идет ей это платье, ощутила, как касается обнаженной спины летний ветерок. Но ее лицо осталось бесстрастным: он не должен был заметить, насколько она сбита с толку. Иначе он попросту использует это, чтобы дразнить ее.

– Детектив Уолкер, – сказала она холодно. – Нынче изображаете шофера.

Его карие глаза мерцали в свете фонарей.

– Я теперь специальный агент Уолкер, – сказал он.

– Вижу. – Грейс остановилась перед ним. Она приблизилась, и ее поразило, каким высоким он был. Она была высокой женщиной и любила каблуки, не привыкла смотреть на мужчин снизу вверх. Но он был сложен как воин из былых времен. Ширина его плеч, сила, которая, казалось, заряжала воздух вокруг него, заставляла ее трепетать… не в страхе, а в предвкушении. Она была уверена, что стоит ей закрыть глаза и она перенесется в ту ночь, проведенную вместе с ним, почувствует, как его руки обхватывают ее талию, как он поднимает ее, будто она легче перышка.

Ей нужно собраться. Ему ничего не стоило понять, как его появление поразило ее. Она даже думать об этом не хотела.

Грейс улыбнулась.

– Должна признать, я несколько удивлена, – сказала Грейс. Почему он здесь, какова истинная причина? Пол, несомненно, сказал ему, за кем он заезжает. Он сам вызвался? Может, это просто его очередная игра, чтобы подразнить ее? Или же нечто большее?

– Что, мои действия не вписываются в мой психологический портрет, Грейс? – спросил он, скрестив руки на груди, облокотившись на джип, напоминая ковбоя в салуне во времена Дикого Запада.

Она пристально посмотрела на него.

– Вовсе нет, – сказала она плавно. – Ты, очевидно, всегда желал большего. Вашингтонская полиция более не могла удовлетворить твои амбиции. Я скорее удивлена, что ты попал в команду Пола. Он известен своей придирчивостью в подборе сотрудников.

– Харрисон – добрый малый. – Гэвин пожал плечами. – Он любит правила. Я люблю правила.

Грейс фыркнула. Последнее, что бы она сказала о Гэвине, – это то, что он любит правила. Он был из тех, кто не нарушает, но всегда готов обойти их. Его проницательный ум и обостренное чутье сделали его самым молодым за многие десятилетия следователем по убойным делам в полиции Вашингтона. И вот кто он теперь – агент ФБР. В ее команде.

Проклятие. Это вносило ту неловкость, которую Грейс старалась избегать в своей жизни. Она никогда не смешивала дело с удовольствием. И теперь удовольствие – и какое удовольствие, она до сих пор живо помнила обжигающие прикосновения его рук! – стояло перед ней, ожидая, что она будет работать с ним.

И почему она не потрудилась расспросить Пола о его новом сотруднике? Грейс мысленно проклинала себя, что была так поглощена промотуром. По меньшей мере она бы знала заранее, что, покинув торжество, снова окажется на орбите Гэвина Уолкера.

– Твои вещи в машине. – Гэвин указал назад большим пальцем. – Место преступления в Колледж-парке, так что нам пора ехать.

Грейс нахмурила брови. Последнее, чего ей хотелось – это сесть в машину и провести с ним полчаса в пробках. Но, по всей видимости, у нее не было выбора.

– Я переоденусь на заднем сиденье, – сказала она и потянулась к двери одновременно с Гэвином.

Их руки соприкоснулись, его кожа была теплой и чуть шершавой на указательном пальце. Грейс будто током ударило, мурашки побежали вдоль позвоночника. Гэвин ухмыльнулся, когда она отвела руку, позволяя ему открыть ей дверь.

– Дамы вперед, – протянул он.

Ее сумка невинно стояла внутри. Гэвин запрыгнул на водительское сиденье, завел внедорожник и направился в сторону автострады.

Грейс взглянула на сумку и снова посмотрела на водительское сиденье, ее щеки горели.

– Обещаю, я не буду смотреть, – сказал он, и их глаза встретились в зеркале заднего вида.

– Лжец, – ответила она.

Он сощурил глаза в улыбке, прежде чем перевести взгляд на дорогу.

– Мама воспитала меня джентльменом, чтобы ты знала.

– Поверю, когда сама увижу. – Грейс открыла сумку, достала юбку и слегка мятую блузку цвета индиго.

Не отводя глаз от зеркала заднего вида, чтобы точно быть уверенной, что Гэвин действительно джентльмен, она задрала длинный подол вечернего платья и принялась натягивать под него юбку-карандаш, которую только что достала из сумки.

К сожалению, это было самой простой, наименее откровенной частью ее схемы по быстрой смене одежды. Она расстегнула боковую молнию на платье и потянулась назад, за голову, к серебряным пуговкам на горловине. Внедорожник остановился на светофоре, и у Грейс пересохло в горле, когда она подняла глаза и увидела, что Гэвин пристально смотрит прямо на нее.

Она выгнула бровь.

– Как насчет того, чтобы быть джентльменом, Уолкер?

В его глазах блеснуло обещание, и она почувствовала, как стянуло ее кожу.

– С тобой это трудно, Синклер, – произнес он сдавленным голосом.

Все еще смотря ему в глаза, она потянула за ленту, на которой держалось ее платье. Это был молчаливый вызов: «Действительно ли ты такой, как ты говоришь? Или же ты тот, кем я тебя считаю?»

В ту самую секунду, как серебристая ткань соскользнула с ее груди, он перевел взгляд на дорогу. Он прочистил горло, и Грейс видела, как его пальцы сжали руль – с силой.

Она улыбнулась про себя, натянула блузку и спустила платье ниже – на талию, а затем на пол внедорожника.

Приведя одежду в порядок, она дождалась следующего светофора и перебралась с заднего сиденья вперед.

– Итак, введешь ли ты меня в курс дела? – спросила она, закалывая прядь волос, выбившуюся из прически.

– Харрисон почти не сообщил мне никаких деталей, – сказал Гэвин, когда они подъехали к съезду на шоссе. – В последнем сообщении было что-то про снайперскую атаку.

Грейс нахмурилась, увидев адрес на навигаторе.

– В китайском ресторане?

Гэвин пожал плечами.

– Странности случаются.

– Сколько пострадавших? – спросила Грейс.

– Один.

Она еще сильнее вздернула бровь. Как правило, снайперы наносят больший вред. Им нравится творить хаос, доводить людей до предела, всего несколькими пулями вызывать массовую панику.

Они ехали в тишине, текли минуты, пока наконец Гэвин не прервал молчание:

– Что думает твоя большая умная профайлерская голова? – спросил Гэвин.

Грейс посмотрела на него в упор, ей не понравился его тон.

– Что? – спросил он.

– Я понимаю, что ты пришел сюда с полицейской службы, суть которой – чутье, работа ищейки, но ты больше не детектив. Теперь ты играешь по-крупному. И самый крупный игрок в команде Пола – я. Тебе стоит помнить об этом.

Гэвин присвистнул.

– Это угроза?

– Дружеский совет, – ответила Грейс. – Пол никогда бы не нанял тебя, если бы у тебя не было нужных качеств. Но работа в команде, такой как наша, подразумевает уважение к особенностям и работе друг друга.

– То есть ты считаешь, я тебя не уважаю, – сказал Гэвин, включив поворотники и сменив полосу. Скоро должен был быть их поворот.

– Я знаю, что ты не уважаешь то, что я делаю, – сказала Грейс.

– Ты ошибаешься, – просто ответил он.

Это поразило ее. Она ожидала более сильного протеста с его стороны, чего-то вроде громкого мужского пустословия. Он же спокойно свернул с шоссе и выехал на главную улицу Колледж-парка.

Cиние и красные огни становились все ярче по мере того, как они подъезжали к полицейскому оцеплению. Гэвин мельком показал удостоверение стоящему перед ними полицейскому офицеру, тот махнул, пропуская их.

Грейс потянулась было к ручке двери, но его голос остановил ее. Она обернулась.

– Я уважаю то, что ты делаешь, Грейс. Я работаю иначе, я смотрю на вещи иначе. Но я уважаю это.

Она посмотрела на него, ища малейшую тень неискренности на его лице или в его голосе.

– Но ты не уважаешь то, что делаю я, – продолжал он. – Ты произнесла «чутье» так, будто это дурное слово. Это не очень-то вежливо.

И вот снова. Это проклятое подтрунивание в его голосе. Это раздражало ее. Это выводило ее из себя.

Это заставляло ее… хотеть всякого.

Она смерила его взглядом, медленно, неторопливо. И посмотрела в его глаза, в них было столько страсти, они горели, отражая свет сигнальных огней полицейских машин.

– Сделай что-нибудь, заслуживающее моего уважения, и тогда я буду уважать тебя.

Не говоря больше ни слова, она открыла дверцу машины и зашагала в сторону места преступления.